Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Большая часть добычи у нее не задерживалась. Профессиональный вор редко хранил у себя что-нибудь, кроме еды, и почти все трофеи немедленно продавались. Эта обязанность лежала на хджортах. Их было трое — Бьорк, Ханх и Мозинхант — и они входили в широко раскинутую цепь скупщиков краденого, состоявшую в основном из их соплеменников; скупщики быстро и оптом вывозили краденое с Базара, а после продавали товары по законным каналам, и зачастую те возвращались к тем же торговцам, у которых были украдены. Иньянна быстро постигла, какие вещи нужно и можно красть, а какие нет.

Поскольку Иньянна была новичком, ей легко было действовать. Не все торговцы Большого Базара благодушно относились к гильдии воров, некоторые знали в лицо Лилэйв, Атэйва, Сидэйна и остальных и приказывали им убираться из своих лавок, едва те там появлялись. Но молодой человек Калибай был неизвестен никому, и Иньянна могла бы обирать лавки в здешнем столпотворении еще несколько лет, прежде чем ее начали бы узнавать.

Опасность подстерегала не столько от владельцев лавок, сколько от воров других семейств Базара. В лицо они ее пока не знали, а глаза у них были намного больше, чем у торговцев, и трижды за первые десять дней ее хватали за руку. Сначала было страшно почувствовать чужую руку на своем запястье, но она никогда не терялась, оставалась спокойной и говорила просто: «Вы нарушаете договоренность. Я Калибай, брат Агормэйла», и слова действовали мгновенно. После третьего случая ее больше не беспокоили.

Но решиться самой на такие действия оказалось гораздо сложнее. Сначала она не умела отличать законных воров от любителей, и не решалась хватать крадущего за руку. Она удивительно легко научилась замечать кражи, но если рядом не было кого-нибудь из клана Агормэйла, чтобы посоветоваться, то ничего не предпринимала. Разумеется, постепенно она начала узнавать многих законных представителей гильдии, хотя все равно почти каждый день замечала новую фигуру, роющуюся среди товаров, и наконец, через несколько недель она решилась, думая, что если наткнется на законного вора, то всегда может извиниться. Суть системы заключалась в том, чтобы не просто красть, но и охранять, и она понимала, что отлынивает от обязанностей.

Первой ее задержанной оказалась угрюмая девушка, воровавшая зелень; говорить Иньянне ничего не пришлось, поскольку девушка в ужасе выронила все и улетучилась. Следующим оказался старейший вор, дальний родственник Агормэйла, который любезно разъяснил Иньянне ее ошибку, зато третий оказался любителем, но не испугался и отвечал на увещевания Иньянны руганью и невнятными угрозами. Иньянна холодно ответила, что семь человек следят за ними и немедленно вмешаются в случае затруднений, после чего испарился и этот. Зато дальше она не испытывала сомнений и действовала спокойно и уверенно.

Само по себе воровство не тревожило ее совесть после первого раза. Но в глубине души она ждала мести Короля Снов, считая, что погрязла в грехах, и когда, еще не заснув, закрывала глаза, кошмары и мучения лихорадили душу, но то ли Король Снов не считал мелкие кражи грехом, то ли он и его помощники наказывали за более тяжкие преступления, то ли у него просто не хватало на нее времени, но по каким бы то ни было причинам он не посылал ей посланий. Правда, иногда она видела дурные вести с обожженного и бесплодного Сувраэля, — но в этом не было ничего необычного, поскольку время от времени он появлялся в снах у каждого, и это ничего не означало. Иногда также Иньянна видела благословенную Властительницу Острова Снов, нежную мать Венценосца Властителя Малибора, и ей казалось, будто она печально покачивает головой, словно говоря, что горько разочарована своей девочкой Иньянной. Но выше сил Властительницы упрекать тех, кто сбился с праведного пути. При таком отсутствии нравственных поправок Иньянна быстро приучилась смотреть на новую профессию как на что-то обычное.

Со временем она взяла в любовники Сидэйна, старшего брата Лилэйв. Ростом он был ниже Иньянны и так костляв, что обниматься с ним в постели было небезопасно. Но человек он был мягкий и задумчивый, сносно игравший на карманной арфе и певший старинные баллады чистым воздушным тенором. Чаще всего они отправлялись теперь на дело вместе, и она находила его самым приятным спутником. Пришлось, правда, произвести некоторую перестановку спальных мест в логове Агормэйла, чтобы проводить ночи вместе, но остальные смотрели на это милостиво.

Иногда они катались на лодке, подъезжая к Ниссиморну, а иногда спускались по Зимру до устья Стейши, по которой, если подняться выше, можно было попасть на территорию Метаморфов. Но такое путешествие заняло бы слишком много времени, и они добирались лишь до маленькой рыбачьей деревушки лименов, к югу от Ниссиморна, где покупали свежей рыбы и устраивали пикник на пляже, плавали и лежали под солнцем. Или безлунными вечерами шли на Хрустальный Бульвар, где вращавшиеся фонари бросали на мостовую поразительный вечно изменчивый свет. Еще одним их любимым местом стала Паутинная Галерея — балкон в милю длиной, повисший высоко над улицами, где находились самые дорогие магазины Ни-Моуа, о которых говорили, что они самые лучшие из всех, имеющихся на Зимроэле и даже в Замке-Горы. Когда они собирались туда, Иньянна и Сидэйн наряжались в самые богатые одежды, которые позаимствовали в лучших лавках Большого Базара — не подделываясь, разумеется, под аристократов, но все же наряды были на разряд выше тех, в которых они щеголяли в повседневной жизни. Иньянна снимала костюм Калибая и надевала легкое женское платье и, легко касаясь кончиками пальцев руки Сидэйна, величественно прогуливалась по Галерее, предаваясь приятным мечтам, пока они рассматривали драгоценности, украшенные перьями маски или шлифованные амулеты и металлические безделушки, только за одну из которых пришлось бы выложить пару пригоршней блестящих ройялов, целое состояние. Иньянна знала, что ни одна из этих вещей никогда не будет принадлежать ей. Воровать, почти не опасаясь, можно было на Большом Базаре, но не здесь.

И в одну из таких прогулок по Паутинной Галерее Иньянна попалась на глаза Галайну, брату Герцога.

Она, конечно, и не заметила, что произошло. В мыслях ее не было ничего, кроме невинного флирта. Была полночь позднего лета, и она надела самое легкое свое платье из материи, казавшейся легче паутинки. Они с Сидэйном зашли в магазинчик, где торговали резьбой по кости морских драконов, поглядеть на необычные, с ноготь величиной, шедевры капитанов-скандаров, вырезавших за время долгих путешествий мельчайшие до неправдоподобия переплетения и красивые завитки на кости, когда четыре человека в мантиях, по которым сразу угадывались аристократы, вошли внутрь. Сидэйн сразу стих в уголке, понимая, что и одежда, и манера ее носить, и стриженые волосы говорят, что он здесь не ровня никому. Но Иньянна, сознавая, что линии ее тела и холодный блеск зеленых глаз могут возместить отсутствие необходимых манер, дерзко осталась у прилавка. Один из вошедших взглянул на фигурку в ее руке и сказал: