Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Затем пошли вина, кусочки пряной рыбы, устрицы, плавающие в собственном соку, грибные салаты и, наконец, вырезка ароматного мяса из ноги гигантского билатона, как пояснил Галайн. Иньянна ела помаленьку, пробуя всего понемножку.

Немного погодя подошли жонглеры-скандары и устроили чудесное представление с факелами, кинжалами, булавами, заслужив горячие аплодисменты присутствующих. Галайн протянул грубым четырехруким существам блестящую монету — пять ройялов, заметила изумленная Иньянна. Потом вновь начался дождь, хотя на них не упало ни капли, а еще позже, когда по второму кругу отведали напитки, Дюранд Ливолк и Тискорна извинились и оставили Галайна с Иньянной в одиночестве сидеть в туманной мгле.

— Вы действительно воровка? — спросил Галайн.

— Действительно. Но это произошло случайно, а вообще-то я владею лавкой в Велатхусе.

— И что же произошло?

— Я потеряла все, благодаря обману, и без денег явилась в Ни-Моуа, а здесь попала к ворам, оказавшимися людьми умными и симпатичными.

— А теперь попали к еще большим ворам, — заметил Галайн. Вас это не тревожит?

— Разве вы считаете себя вором?

— Я занимаю высокое положение лишь по стечению обстоятельств, только потому, что удачно родился. Я не работаю, разве что помогаю брату, когда понадобится, и живу в роскоши, невообразимой для большинства людей. Но ничего этого я не заслужил сам. Вы видели мой дом?

— Я его хорошо изучила. Снаружи, конечно.

— Если хотите, можете осмотреть и изнутри… сегодня.

Иньянна мельком подумала о Сидэйне, ждавшем ее в белой комнате под сырными рядами.

— Почему бы и нет, очень хочу, — кивнула она. — И когда увижу, расскажу вам небольшую историю обо мне, Ниссиморн Проспект и о том, как я попала в Ни-Моуа.

— Это будет очень интересно, я уверен. Мы едем?

— Да, — улыбнулась Иньянна. — Только вас не затруднит сперва остановиться у Базара?

— Впереди целая ночь, — ответил Галайн. — Нам некуда торопиться.

Одетый в ливрею брон освещал им путь сквозь буйную зелень сада до причала островка, где Галайна ждал личный паром, доставивший их на берег. Пока они высаживались, был подогнан флотер, и Иньянна быстро очутилась на площади у Пидрайдских ворот. «Я только на минуту», — прошептала она, и в призрачном платье сразу растворилась в толпе, даже в этот час заполнявшей Базар. Она спустилась в подземное логово. Воры уже собрались за столом и играли в какую-то игру в кости. Они одобрительно загудели и зааплодировали при ее величественном появлении, но она ответила лишь быстрой улыбкой и отвела в сторону Сидэйна.

— Я сейчас ухожу, — тихо сказала она, — на всю ночь. Ты меня прощаешь?

— Не всякой женщине дано поразить воображение постельничего Герцога.

— Не постельничего Герцога, — усмехнулась Иньянна, — а брата Герцога.

Она легонько коснулась губами Сидэйна, стоявшего с остекленевшими от изумления глазами.

— Затем снова пойдем в Парк Мифических Чудищ, ладно? — Она еще раз поцеловала его, зашла в спальню и достала из-под подушки фляжку с молоком дракона, где прятала ее несколько месяцев.

Возвращаясь, она задержалась у игрового стола, наклонилась поближе к Лилэйв и развела руками, показывая фляжку. Глаза у девушки сделались круглыми. Иньянна подмигнула и сказала:

— Помнишь, для чего я ее берегла? Ты хотела, чтобы я выпила ее с Галайном, когда попаду в Ниссиморн Проспект, и вот…

Девушка глядела на нее с раскрытым ртом. Иньянна подмигнула ей еще раз, поцеловала и вышла.

Гораздо позже, глубокой ночью, когда она достала фляжку и предложила ее Галайну, ее вдруг охватила паника, не нарушает ли она какой-нибудь этикет, предлагая средство для усиления полового влечения брату Герцога, подразумевая его бессилие. Но Галайн не выказал никакой обиды. Он спокойно принял ее дар, спокойно разлил бледно-голубую жидкость в фарфоровые чаши со столь тонкими стенками, что они казались почти прозрачными, и вложил одну в ее руку, вторую поднял сам. Молоко дракона оказалось необычным и горьким на вкус. Иньянна с трудом проглотила его, но выпив, она сразу ощутила нарастающий жар, запульсировавший в бедрах. Галайн улыбнулся. Они находились в Оконном Зале Ниссиморн Проспекта, где единая полоса окаймленного золотом стекла открывала трехсотшестидесятиградусный обзор гавани Ни-Моуа и далекого южного берега реки. Галайн коснулся переключателя. Огромное окно потемнело, круглое ложе поднялось внезапно из пола. Он лег на него и притянул Иньянну к себе.

Стать любовницей брата Герцога было достаточно для честолюбия воровки с Большого Базара. Иньянна не питала иллюзий относительно своей связи с Галайном. Дюранд Ливолк выбрал ее для него, наверное, углядев что-то в ее глазах, волосах или в том, как она держала себя. Галайн же, видимо ожидавший, что она окажется женщиной не столь низкого статуса, нашел что-то интригующее в связи с женщиной с самого дна общества, и потому-то она получила вечер на Нарабальском островке и ночь в Ниссиморн Проспект; приятное, хотя и краткое исполнение мечты. Она знала, что утром вернется на Большой Базар, и память о случившемся останется навсегда. Вот так.

Но не совсем.

Они не спали всю ночь — то ли, гадала она, это действие молока дракона, то ли он всегда так неистощим в любви — и на рассвете, обнаженные, прошли по величественному зданию, и он показывал ей свои богатства, а позже, когда они завтракали на балконе, повисшем над садом, он предложил прогуляться по своему парку в Истмоу. И в конце концов вышло так, что это не было приключением на одну ночь. Сначала она подумывала отправить на Базар весточку Сидэйну, что не вернется днем, но потом поняла, что Сидэйну это совершенно не нужно. Он и так истолкует ее молчание правильно. Правда, она не хотела бы причинять ему боль, но с другой стороны, она не была и его собственностью, так, вульгарная связь. А у нее сейчас происходило великое событие в жизни, и когда она вернется на Большой Базар, то сделает это не ради Сидэйна, а просто потому, что приключение закончится.

Так и случилось, что она провела шесть дней с Галайном. Днем они катались на его великолепной яхте, или гуляли в его саду, куда привозили лишние экспонаты из Парка Мифических Чудищ, или просто сидели на балконе Ниссиморн Проспекта, любуясь солнечной колеей, тянувшейся через весь континент от Пилиплока до Пидрайда. А к ночи начинались праздничные пиршества, иной раз на одном из плавучих островков, иной раз огромном Городском Дворце, а один раз в Палатах самого Герцога.

Ростом Герцог был не ниже Галайна, но гораздо крупнее и намного старше. Манеры его были утомительны для окружающих и совсем не мягкие. Тем не менее, с Иньянной он держал себя любезно, ни разу не позволив себе намекнуть, что брат его спутался с уличной девкой с Большого Базара. Иньянна как бы плыла сквозь эти вечера, бесстрастно воспринимая все окружающее, будто видела сон. Выказывать страх, она понимала, было грубо и неприлично. Требовать равенства — еще хуже. Она избрала для себя поведение спокойной сдержанности, и это оказалось лучше всего. Через несколько дней ей казалось вполне естественным сидеть за одним столом с высшими сановниками города, вернувшимися недавно из Замка-Горы со сплетнями о Венценосце Властителе Малиборе и его окружении, или с теми, кто рассказывал об охотах в северных болотах с Понтифексом Тупверасом в ту пору, когда он был еще Венценосцем при Понтифексе Оссере, или с теми, кто приехал из Внутреннего Храма после встречи с Властительницей Острова Снов.