Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Мальчик задумался.

— Может быть, и нет.

— Он правит миллиардами людей на такой огромной территории, какую мы даже представить себе не можем. На его плечах лежит многое: проводить декреты Понтифакса, поддерживать порядок и справедливость по всей планете — мне даже подумать об этом страшно, мальчик. Он следит, чтобы мир не скатился в хаос. Я не завидую ему. Пусть делает свое дело.

Шанамир, помолчав, сказал:

— А ты не так глуп, Валентин, как я подумал сначала.

— Значит, ты думал, что я дурак?

— Ну, простоватый, легкого ума. Ты взрослый мужчина, а о некоторых вещах знаешь так мало, что я, вдвое моложе тебя, должен тебе объяснять. Но я, как видно, недооценивал тебя. Ну, поехали в Пидруд?

Валентин мог сесть на любое животное из тех, что мальчик вел на рынок, но все они казались ему одинаковыми, так что он только сделал вид, что выбирает, и, выбрав одно наугад, легко сел в естественное седло животного. Сидеть было удобно, потому что эти животные специально выводились в течение тысячелетий из древних искусственных животных, созданных с помощью магии. Они были сильны, неутомимы, терпеливы, могли есть что угодно. Искусство их было давно утрачено, но теперь они размножались сами, как настоящие животные, и без них передвигаться по Маджипуру было бы весьма медленным делом.

Дорога на Пидруд примерно с милю шла вдоль высокого гребня, а затем внезапно резко спускалась на прибрежную равнину.

Валентин дал мальчику полную возможность болтать, и Шанамир рассказывал, что до округа, где он живет, два с половиной дня пути, что там он, его отец и братья выращивают животных для продажи на рынке Пидруда и прилично живут на это, что ему тринадцать лет, и он о себе высокого мнения, что он никогда не бывал за пределами провинции, столицей которой является Пидруд, но когда-нибудь он пройдет по всему Маджипуру, совершит паломничество на Остров Сна и преклонит колена перед Леди, пересечет Внутреннее Море до Алханрола, дойдет до подъема к Горному Замку, пройдет на юг, может быть, даже в сожженную солнцем голую область Короля Снов. Нельзя быть молодым и здоровым в мире, наполненном чудесами, если не видишь всего его стороны.

— А ты, Валентин, кто такой, откуда и куда идешь? — спросил он вдруг.

Валентин был захвачен врасплох. Убаюканный болтовней мальчика и мерным, приятным ходом животного, спускавшегося по извилистой тропе, он не был готов к вопросу. Он сказал только:

— Я из восточных провинций. Дальше Пидруда пока не планировал ничего. Останусь здесь, если не будет причины уйти.

— Зачем ты идешь?

— А почему мне не идти?

— Ах, — сказал Шанамир, — ладно. Я узнаю уклончивый ответ, когда слышу его. Ты младший сын герцога в Ни-Мойе или Пилиплоке, ты навел на кого-то нехороший сон, тебя поймали на этом, и твой отец дал тебе кошелек с деньгами и отправил в путь. Правильно?

— Точно, — сказал Валентин, подмигнув.

— Ты нагружен реалами и кронами и устроишься в Пидруде, как принц, и будешь пить и плясать, пока не истратишь последнюю монетку, а затем наймешь морской корабль и поплывешь в Алханрол и возьмешь с собой меня как своего оруженосца. Так, или нет?

— Точно, мой друг. За исключением денег. Эту часть твоей фантазии я не предусмотрел.

— Но хоть какие-то деньги у тебя есть? — спросил Шанамир уже более серьезно. — Ты ведь не нищий? В Пидруде очень строги к нищим. Там не разрешают никакого бродяжничества.

— У меня есть несколько монет, — сказал Валентин. — Их хватит, на время фестиваля, а там увидим.

— Если ты пойдешь в море, возьми меня с собой, Валентин.

— Если пойду — возьму.

Теперь они уже наполовину спустились со склона. Пидруд лежал в глубокой чаше вдоль берега, окруженный низкими холмами. Лишь в одном месте холмы прерывались, пропуская океан, который образовал здесь великолепную бухту. Когда поздним вечером Валентин и Шанамир спустились к морю, они почувствовали береговой ветер, холодный, снимающий жару. Белый туман тянулся к берегу с запада, воздух имел резкий привкус соли и был сейчас насыщен влагой, всего несколько часов назад омывающей рыб и морских драконов.

Валентин был потрясен размерами города, лежавшего перед ним. Он не мог вспомнить, видел ли он когда-либо город больше этого. Но он, в сущности, не только это, а очень многое не мог вспомнить.

Это был край континента. Весь Зимрол лежал за спиной Валентина, и он знал только, что прошел его из конца в конец, от одного из восточных портов — Ни-Мойи или Пилиплока. Но он знал, что он достаточно молод, хотя и сомневался, можно ли пройти такой путь пешком за целую жизнь. Он не помнил, чтобы у него были какие-нибудь верховые животные, если не считать того, на котором он ехал сегодня. С другой стороны, он вроде бы умел ездить верхом и уверенно сел в широкое седло животного, и это доказывало, что он, как видно, все же проехал часть пути. Но это все неважно. Он здесь и не чувствует усталости. Раз уж он каким-то образом прибыл в Пидруд, в Пидруде он и останется, пока не будет причин идти дальше. У него не было жажды Шанамира к путешествиям.

Мир был так велик — подумать страшно: три больших континента, два огромных океана, пространство, которое можно было представить лишь во сне. Говорят, Лорд Валентин Корональ жил в замке, построенном восемь тысяч лет назад, и комнат в нем строилось по пять каждый год, и стоял этот Замок на такой высокой Горе, что она пронзила небо. Ее колоссальные пики имели тридцать миль в высоту, и на ее склонах было пятьдесят городов, таких же больших, как Пидруд. Такое просто нельзя было себе представить. Мир был слишком огромен, слишком стар, слишком населен, чтобы человек мог себе это представить. «Я буду жить в этом городе, — думал Валентин, — найду способ заплатить за пищу и ночлег и буду счастлив».

— У тебя, естественно, не заказана постель в гостинице? — сказал Шанамир.

— Об этом стоило бы подумать.

— В городе сейчас все гостиницы забиты, потому что фестиваль и Корональ здесь. Где ты будешь спать, Валентин?

— Где-нибудь. Под деревом. На куче песка. В общественном парке. Вот, направо, кажется, парк с высокими деревьями.

— Ты помнишь, что я тебе говорил насчет бродяг? Тебя найдут и посадят под замок на месяц, а затем заставят подметать навоз, а плата такова, что ты будешь заниматься этим до конца дней.

— Во всяком случае, подметание навоза — работа постоянная, — сказал Валентин.

Но Шанамир не засмеялся.

— Есть гостиница, где останавливаются продавцы верховых животных, мы как-нибудь устроим тебя там. Ну, что бы ты делал без меня?

— Ты ведь не веришь, что я стал бы подметальщиком навоза.

Мальчик коснулся уха животного, остановил его и пристально посмотрел на Валентина.