Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

— Узнать, с какой он террасы, и как ему позволили уйти оттуда, — сказал третий.

— Я прошу только, чтобы вы передали мое сообщение Леди, — спокойно сказал Валентин.

Они окружили его и быстро повели по лесной тропе к тому месту, где были припаркованы плавучие сани и ожидало множество более молодых служителей. Видимо, они готовились к серьезным неприятностям. Лоривейд махнула одному служителю и отдала короткий приказ. Затем пять иерархов сели в сани и уплыли.

Служители подошли к Валентину и не очень вежливо стали толкать его к саням. Он улыбнулся и показал, что не будет сопротивляться, но его крепко держали и грубо втолкнули в сани. Сани поднялись, и животные, запряженные в них, по сигналу побежали к ближайшей террасе.

Это было место широких низких зданий и больших каменных площадок. Терраса Теней, и тени, давшие ей название, были здесь черными, как чернила, таинственными, всепоглощающими озерами мрака, тянувшимися в странно-значимом рисунке над абстрактными каменными изваяниями.

Но шествие Валентина по террасе было непродолжительным: его стражники остановились у приземистого здания без окон.

Искусно сделанная дверь беззвучно открылась от легкого прикосновения. Валентина втолкнули внутрь. Дверь закрылась, не оставив в стене никакого следа.

Он был в тюрьме.

Квадратная комната с низким потолком, почти пустая. Единственный тусклый светильник бросал зеленовато-желтый свет.

Здесь были очиститель, раковина, комод, матрац и больше ничего.

Передадут ли они Леди его сообщение?

Может быть, они оставят его здесь, пока проверят, как он попал на Третий Утес, и тогда островная бюрократия затянет дело на несколько недель.

Прошел час, другой, третий. Пусть его пошлют на допрос, только бы не эта тишина, скука, одиночество. Он считал шаги.

Нет, комната не квадратная: две стены на полтора шага длиннее других. Он искал очертание двери, но так и не нашел.

Подгонка была изумительной, просто чудо — Валентин не мог не восхититься.

Он придумывал диалог то с Делиамбером, то с Леди, то с Карабеллой, то с Лордом Валентином, но и это развлечение скоро надоело.

Он услышал слабый звук, повернулся и увидел отверстие в стене, в которое скользнул поднос. Ему дали печеной рыбы, горсть ягод цвета слоновой кости и чашу холодного красного сока.

— Благодарю, — сказал он громко.

Пальцы его ощупывали стену, ища место, откуда появился поднос.

Следов не было.

Он ел и снова придумывал диалоги, мысленно разговаривая со Слитом, с толковательницей Тизаной, с Залзаном Каволом, с капитаном Гарцвелом. Он спрашивал их об их детстве, о мечтах и надеждах, о вкусах, одежде. Через какое-то время он устал от этой игры и лег спать.

Спал он плохо, часто просыпался.

Сны были отрывочными. Через них проходили Леди, Фарсел, Король Снов, вождь мемаморфов, иерарх Лоривейд, но они только произносили непонятные, неразборчивые слова. Когда он окончательно проснулся, появился поднос с завтраком.

Прошел долгий день. Валентин никогда не знал такого бесконечного дня. Делать было абсолютно нечего. Он мог бы жонглировать тарелками, но они были настолько тонкими и легкими, что это было все равно, что жонглировать перьями. Он пытался жонглировать ботинками, но их было только два, и это было глупо.

Он стал жонглировать воспоминаниями, оживляя в памяти все, что произошло с ним, начиная с Пидруда, но перспектива делать это часами ужасала его.

Во вторую ночь Валентин сделал попытку общения с Леди. Он подготовил себя ко сну, но когда его мозг начал освобождаться от сознания, он постарался проскользнуть в промежуток между сном и бодрствованием в род транса. Это было тонким делом, потому что если он слишком сосредоточится, то полностью проснется, а если слишком расслабится, то уснет. Он долгое время балансировал на плавучей точке, жалея, что во время путешествия по Зимролу не выбрал случая научиться этому у Делиамбера.

Наконец он послал свой дух вдаль.

Мать!

Он представил себя, как его дух парит высоко над Террасой Теней, тянется от террасы к террасе, внутрь, к сердцу Третьего Утеса, к Внутреннему Храму, к комнате, где живет Леди Острова.

— Мать, это Валентин, твой сын. Мне надо многое сказать тебе и о многом спросить. Помоги мне добраться до тебя.

Валентин лежал неподвижно. Он был совершенно спокоен. В его мозгу, казалось, сиял чистый белый луч.

— Мать, я на Третьем Утесе в тюремной камере Террасы Теней. Я шел так долго, но теперь меня остановили. Пошли за мной, мать! Мать… Леди…

Он заснул.

Луч все еще сверкал. Валентин заметил первые звуки музыки сна, увертюры, первое ощущение контакта. Пришли видения. Он больше не был в тюрьме. Он лежал под холодными белыми звездами на громадной круглой платформе полированного камня, как бы на алтаре. К нему подошла женщина в белом платье, с блестящими черными волосами, встала рядом на колени, слегка коснулась его и сказала нежным голосом:

— Ты мой сын Валентин, и я признаю тебя своим сыном перед всем Маджипуром и призываю тебя.

И все. Проснувшись, он помнил только это.

Утром подноса с завтраком не было. Но, может быть, утро еще не настало, и он проснулся среди ночи? Проходили часы. Поднос не появлялся. Не забыли ли о пленнике?

Может быть, они хотят уморить его голодом?

Он почувствовал ужас. Он стал звать кого-то, но сам понимал, что это бесполезно.

Это место запечатано, как могила. Он угрюмо смотрел на старые подносы и наконец швырнул их к дальней стене. Он вспомнил радости пищи, сосиски лимена, рыбу, которую Кон и Слит жарили на берегу Стейча, вкус плодов двикка, пальмовое вино в Пидруде. Голод усиливался. Валентин испугался. Он уже не скучал, а боялся. Может быть, они держат совет и уже осудили его на смерть за его чрезмерное безумие?

Шло время. Прошло уже полдня.

Безумием было думать, что он прикоснется во сне к мозгу Леди. Безумием было думать, что он беспрепятственно войдет во Внутренний Храм и добьется ее помощи.

Безумием было думать, что он вернется в Горный Замок, если он вообще был там когда-нибудь. Он прошел полмира, подгоняемый только безумием, и теперь получит награду за свою самонадеянность и глупость.

Послышался уже знакомый слабый звук, но открылось не отверстие для еды, а дверь.

В камеру вошли два седоволосых иерарха. Они смотрели на него холодно и недовольно.

— Вы принесли мне завтрак? — спросил Валентин.

— Мы пришли, — ответил высокий, — чтобы проводить тебя во Внутренний Храм.

Он настоял на том, чтобы его сначала накормили — мудрое решение, потому что путешествие должно было растянуться на весь остаток дня — на животных, тянувших плавучий фургон. Иерархи сели по бокам Валентина.