Иван Быков - Унаги с маком или Змее-Week

— Чтобы потом все равно защищать людей? Бессмыслица какая-то!

— Чтобы потом защищать Взвесь. Был такой Дракон — Будда. Собственно, его звали иначе, это просто эвфемизм. Но этот эвфемизм удобен. И что-то его дернуло прийти к людям поговорить. Они, конечно, не поняли ни хрена. Будда совсем расстроился, позвал одного из Нагов и сказал: «Дружище, поговори с ними, когда в разум войдут. Избавь от греха, а то хочется глаза закрыть, а потом открыть и никого из них не увидеть».

— Легенда? — уточнил Нестор.

— Никто не знает. Но во многих буддийских письменных памятниках зафиксирована. Драконов вообще может не существовать. Может, это досужие выдумки Нагов, — пожал плечами Кир.

— Поговорили Наги с людьми?

— Какое там! — Кир возвел очи горе. — Только людям и Нагам стоит думать о судьбе. Драконам достаточно того, что сами они — судьба. Все со временем стало еще хуже, разговаривать было уже вовсе не с кем. Ницше пытался, так его собственные проповеди увлекли. А слова Драконов не любят проповедей — в этих словах всемогущая сила, а проповедь — это масло по бутерброду. Так что давай мы с тобой попробуем все это разгрести. И приступим к этому прямо сейчас. Держи три таблетки…

— Две, — улыбнулся Нестор. — В фильме было две.

— В фильме таблетки были разноцветные. И побочный эффект был у них — будь здоров. А эти три — розовые. Снотворное, обычное. Не нравится аллегория, могу укол сделать.

— Все в полном порядке, — поспешил заверить Нестор. — Таблетки вполне подойдут.

— И не стоит увлекаться массовым кинематографом. Тебе-то все равно — ты Наг. А вот сыну своему скажи — пусть книги читает. А то наши друзья, иерофанты, такого нашим детям под этой синема-солянкой незаметно пропихнут.

Кир махнул рукой: видимо, тема всех соусов и топингов, под которыми подают пресловутые шарики концептуального мороженого, занимала его в мере весьма значительной.

— Девочки, — продолжил Кир, — Соня и Фея, сегодня на Кисельную не приедут. Семену действительно плоховато. Пока ты за пивом ходил — звонили. Они повезли его в клинику. Ты без своего «Змея»?

Вместо ответа Нестор выразительно глянул на несколько пустых бокалов пива на столе.

— Ага, — кивнул Кир. — Тогда вызывай такси. Вот деньги. — Наставник протянул несколько купюр, поскольку взгляд у учителя стал грустным — денег не было, а такси за город стоило недешево.

— И постарайся больше сегодня не налегать, — предупредил Кир. — Работа ночью предстоит важная и кропотливая. Алкоголь же со снотворным, как ты понимаешь, дает нежелательные последствия. Вырубить может.

— Насколько я понимаю, моя задача в том и состоит, чтобы вырубиться, — улыбнулся Нестор.

— Не шути! — Наставник был серьезным. — Одно дело вырубить из реальности в сон. Другое дело — вырубить из сна в Навь. Оттуда тебя даже наши операторы суггестий с Седьмого дна не достанут.

Нестор поежился.

— Страшно? — заметил Кир этот жест собеседника.

— Не очень, — соврал Нестор.

— А зря, — успокоил Кир. — Страх позволяет правильно поступать в критических ситуациях.

— Да позвольте! — отмахнулся Нестор. — Какие критические ситуации? Мне нужно войти в сон школьника-девятиклассника, «поработать совестью» и проснуться, как ни в чем не бывало. Нет опасности!

— А сегодня на улице возле дома Семена Немировича, тоже не было опасности? — напомнил Кир.

— Но там же будет сон, сновидение, — робко протестовал Нестор.

— А значит, ты будешь еще более беззащитен. Наши охранники с накаченными бицепсами и молниеносной реакцией там будут бессильны. От результатов этого сна зависит будущее Взвеси. Ты думаешь, это мероприятие останется без внимания светских львов?

— Да откуда они вообще про нас знают? Уж если есть Контора, более законспирированная, чем наша…

— А вот это другой вопрос. Помнишь, что случилось с древними самонадеянными богами? И если иерофанты сумели пролезть в эту щель, то и нам нужно опасаться, что кто-то из Нагов передает ценную информацию.

— Как это может быть? Это же безумие: предатель среди Нагов. — Нестор был удивлен, возмущен и раздосадован.

— В каком-то «их» сериале про инопланетное нашествие, — вспомнил Кир, — некоторые земляне стали работать на своих поработителей. И когда ополченцы сопротивления поймали одного такого, то он выдал им весьма занятную философию: «Я не предатель, я — новый патриот». Есть над чем задуматься. Предатели своего народа, «новые патриоты», найдутся всегда, даже среди нас, Нагов.

Нестор лежал, натянув одеяло выше груди, на кровати в «мужской» комнате на втором этаже по адресу: Кисельная, 8. Он уже час назад выпил снотворное — строго по расписанию. Но сон не шел. Он стал считать предметы в комнате. Стол, компьютер с монитором, прикроватный столик, платяной шкаф в стене… Может, есть смысл почитать? Для этого нужно пройти в соседнюю комнату-библиотеку, выбрать книгу и вернуться на кровать. Нет, слишком сложный процесс. Да и можно ли читать «перед выполнением»?

Нестор решил повторить напутствия Наставника.

Что главное в чужом сне? Не раскрыть себя, не показать, кто ты. Реципиент должен быть всегда впереди, а «голос совести» — позади. Чем это грозит? В первую очередь, это грозит утратой доверия реципиента. Пока он слышит отдаленно знакомый голос (поэтому обязательное условие для «работы совестью» — личное знакомство), он верит. Как только голос обретает «личность», реципиент перестает воспринимать происходящее как сон. Может и просто проснуться. Во-вторых, но не менее важных, грозит опасность и для самого «работника совестью». Возможна утрата автохтонности: забываешь, кем рожден, теряешь принадлежность к собственному этносу, а затем — и к собственному я. Но нужно помнить, кто ты. Ты — Наг. Нужно повторять этот корень «Наг». Не даст тебе забыть. Как это называл Эрих Фромм? Регрессивная индивидуация. Одним словом, деструкция. А мы идем в сон Евгения Гуляйкова созидать, а не рушить.

Что мы будем созидать? Некую идею, альтернативную той, что уже внедрена в его сознание. Но эта новая идея должна быть похожа на старую. Собственно, мышление реципиента должно новую воспринимать как старую. Как говорил Кир? Брендинг-брендденг? Кажется так. Зачем мы будем это делать? Чтобы он вырос и избавил свой народ от этой эпидемии. Какой эпидемии? Эпидемии, внедренной в их сознание. А что внедрено в их сознание? А внедрен некий бренд. Назовем его просто и знакомо: The American Dream. И какова суть этого бренда? А суть его в том — лишь в этом конкретном случае, в данном понимании, — что означает он подмену некоторых понятий. Например, подменяет лексему, несущую значение «свобода», обратно противоположной. Финансовая свобода — зависимость от банков; свобода поступков — только в рамках карьеры; свобода личного мнения — тотальная зависимость от средств массовой информации.