Ирина Ванка - Секториум

— Деретесь? — спросил он.

— Похоже, мы активировали здесь узел, — предположила я. — Не надо было толпой приходить! — и тут же получила фонтан синей краски.

Миша отмывал лицо от синевы и ругался матом при детях. Я отмывалась вся и уговаривала Мишу при детях не ругаться. Дети помогали нам и подносили чистые салфетки. Затем пришел Имо. Его внешний вид отличался богатой палитрой, но все привыкли видеть его таким и не удивились. Дали понять, что субботник отменяется, но Имо не мыться пришел. Он вынул из пакета что-то пестрое, и шерстяное.

— Она себя лижет, — объяснил Имо. — Краситель ядовит. Нельзя, чтобы животное отравилось.

Кошка выглядела ужасно. С обвисшими ушами, склеенными усами, пятнами, размазанными по липкой шкурке. Имо тотчас ушел, оставив мне ядовитое животное, а я чуть не расплакалась. Мучения пошли на новый круг. Пока я держала Булочку за морду, а Джон за лапы, Ксюша намыливала ее, потом отмывать надо было Ксюшу. Краска расползалась по шерсти. Миша принял кардинальное решение Булку побрить, взял ножницы и приступил к процедуре. Я думала, кошке конец, но она извернулась и оцарапала Мишин палец, чего прежде себе не позволяла. Раньше ангельскому созданию в голову не приходило, что человека можно кусать и царапать. Миша отложил ножницы и взял бритву.

— Замри, дура! — приказал он кошке.

Процесс шел, модуль приобретал пеструю расцветку, потому что Булка иногда вырывалась. Тот, кто ее ловил, бывал оцарапан. За одну поимку кошка лишалась клока шерсти и снова прыгала по шкафам. Сумасшедший дом продолжался до тех пор, пока мы не догадались растворить в кастрюле жидкость, удаляющую волосы, и выплеснуть ее в угол, где притаилось животное. Первая попытка была неудачной, но шерстяной ковер облысел. Стало ясно, что мы на верном пути. Миша додумался зарядить пульверизатор. На ковре образовалось еще с десяток проплешин, прежде чем струя стала попадать в цель. Кошка отряхивалась, брызги летели с нее вместе с клочьями шерсти. Интерьер приобретал законченный вид. Наша кошечка становилась лысенькой, как порося. Она так вымоталась, что позволила мне закончить работу бескровно и омыть себя шампунем. Я завернула ее в тряпку и тогда уже расплакалась по-настоящему.

— Не реви, — сказал Миша. — Обрастет.

Голое тельце выбралось из тряпки, переползло ко мне за пазуху и дрожало там от холода и страха.

Когда первый неуверенный пушок покрыл Булочкины розовые бока, мы как раз закончили ремонт, и отдыхали на диване. Имо снова посетил нас. Кошка лежала на колене у Миши.

— Злоберман пикчерз продакшн! — отчитался Миша.

Имо взглянул на свою любимицу и остолбенел.

— Зверозубая, иглошерстная, — продолжил Миша. — Блазианская сторожевая порода, ядовитая на укус, смертельная на ощупь…

На его месте я бы вспомнила вмятину на шлеме Сира. Имо приблизился.

— Мы ее из супа достали, — издевался Миша, — не уварилась, зараза.

Имо взял Булку, посадил в «хлебницу» и унес.

— Все! — предупредил Миша. — Больше мы его не увидим.

Но не тут-то было. Имо вернулся в тот же день. Вернулся, когда его не ждали, и думать о нем забыли. Даже Ксюша выбросила из головы идею соперничать с Морковкой и стала охмурять Джона. Прямо в моем присутствии, словно я им подружка. Джон смущался, но сопротивления не оказывал, а Миша, кажется, впервые был доволен выбором дочери. По крайней мере, сидел за компьютером и не возникал.

Имо пришел, и все уставились на него. Можно было физически ощутить напряжение фона в нашем неблагополучном жилище.

— Когда вы хотите стартовать? — спросил Имо, и никто из присутствующих звука не проронил. — Я дам машину только для экспедиции к фронам. Никаких гонок не будет.

Миша раскрыл рот, но выразиться не смог.

— В чем дело? — удивился Имо. — Однажды вы к ним лезли без приглашения.

— Вообще-то, Сир лез… — напомнил Миша.

— Разве ты не говорил, что готов общаться с ними?

Миша закрыл рот, но Ксюха толкнула его в бок:

— Борисыч, поехали! Ты что? Вдруг получится их прихлопнуть? Наберем взрывчатки в багажник…

— Дети останутся дома, — заявил Борисыч. — Пожалуй, я сам прошвырнусь.

Волна возмущения поднялась и утихла, когда Миша треснул кулаком по столу.

— Я сказал, дома! — повторил он.

Все примолкли.

— Прошвырнемся вдвоем, — согласился Имо, и готов был закрыть вопрос, но следующая волна обладала чудовищной разрушительной силой.

Остающиеся дома требовали разъяснений. Миша защищался. Имо молчал.

Участие в экспедиции Миши не обсуждалось. Кроме него никто не умел управлять «парусом». Возможно, он и сам не умел, но в этом надо было убедиться на практике. Джон для экспедиции был просто незаменимым человеком. Он был незаменим не только в экспедиции. В последнее время мы шагу ступить боялись без его одобрения. Мое участие тоже было необходимо, так как речь шла о контакте с цивилизацией. Кроме меня, никого не учили вести себя грамотно в непредвиденных обстоятельствах. Ксюха все равно бы здесь одна не осталась. К тому же в контакте была она, а не я.

В первую очередь Миша задвинул на задний план меня:

— Ты не освоила даже хартианской грамоты! Что толку с тебя, как с контактера? То же самое может сделать любой!

— Да? — возмутилась я. — Кто, кроме меня, вытерпел тебя столько лет? Назови хотя бы одного человека или гуманоида, с которым ты насмерть не разругался?

Следующей на задний план была задвинута Ксюха, но она повела себя хитрее:

— Борисыч, миленький! — закричала она. — Ты же обещал, что никогда меня не оставишь!

Тогда Миша принялся за Джона:

— Если не будет связи, ты останешься последним нашим спасением. Кроме тебя, никто не почувствует беды…

— Если я буду с вами, — возразил Джон, — беды не случится.

Миша опять напал на меня. Скандал шел по кругу, только Имо из него выпал в самом начале и стоял у стены, безучастно наблюдая баталии, пока не привлек к себе внимание Ксюши:

— Люди! — воскликнула она. — А кто такой Имо? — все посмотрели на Имо. — Что же получается? Борисыч — бортинженер, Ирина Александровна — контактер, а Имо?…

— Результат контакта, — ответил за него Миша.

В самом деле, никакой специальностью в разведке Имо не обладал. Хуже того, обладать не стремился. Однако он не сменил надменной позы и столь же безучастно взирал на склоку под ногами.

— Борисыч! — возмущалась Ксюша. — Скажи ему…

— Все! — сказал Борисыч.

— Нет, не все! Почему мы должны остаться, а он поедет? Это несправедливо!

— Действительно, — согласилась я. — Имо, назови хотя бы одну причину, чтобы тебе не остаться дома?

— Пусть отдаст пульт и валит в Шарум, — настаивала Ксю.

— Слышал? Отдавай пульт и вали, — передразнил ее Миша. — Почему это ты нужный человек в экспедиции?