Жюль Верн - Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Петер Батори также принял приглашение, вежливо поклонившись любезному губернатору Сеуты, который был в восторге от своих гостей.

Доктор тут же стал прощаться, и Петер заметил по выражению его лица, что он добился всего, чего хотел. Губернатор непременно пожелал проводить своих посетителей до самого города. Итак, все трое сели в коляску и поехали по дороге, соединявшей резиденцию губернатора с Сеутой.

Воспользовавшись случаем, губернатор принялся превозносить достоинства маленькой колонии; он толковал об улучшениях, которые намерен внести в систему военного и гражданского управления, утверждал, что географическое положение древнего Авила ничуть не хуже положения Кальпе на противоположной стороне пролива, уверял, что нетрудно превратить Сеуту в настоящий Гибралтар, столь же неприступный, как и английский, возмущался дерзкими высказываниями господина Форда, заявившего: «Сеута должна принадлежать Англии, ибо Испания не в состоянии ее укрепить и лишь с трудом может удержать», и негодовал на этих нахалов англичан, которым стоит высадиться в каком-нибудь месте, чтобы навеки там обосноваться. Впрочем, такая словоохотливость была вполне естественной для испанца.

- Но пусть они хорошенько подумают, прежде чем отважиться на захват Сеуты, - воскликнул губернатор, - и позаботятся лучше о том, чтобы сохранить за собой Гибралтар! У нас там есть некая гора, которая в один прекрасный день может свалиться им прямо на голову!

Доктор даже не поинтересовался, каким образом испанцы вызовут такую геологическую катастрофу, и не стал оспаривать утверждений губернатора, высказанных с горячностью истого идальго, впрочем разговор был прерван внезапной остановкой. Кучеру пришлось сдержать лошадей, так как человек пятьдесят каторжников столпились на дороге.

Губернатор сделал знак бригадиру, и тот приблизился к экипажу, шагая по всем правилам военного устава. Затем, сдвинув пятки и приложив руку к козырьку, он вытянулся перед начальством.

Все остальные - каторжане и сторожа - расступились и выстроились по бокам дороги.

- Что случилось? - спросил губернатор.

- Ваше превосходительство, - ответил бригадир, - тут один арестант валяется у обочины. Он как будто бы спит, но мы никак не могли его разбудить.

- И давно он заснул?

- С час назад.

- И никак не может проснуться?

- Никак, ваше превосходительство. Он похож на мертвеца! Парня толкали, кололи, даже выстрелили из револьвера у самого его уха: он ничего не слышит, ничего не чувствует!

- Почему же вы не вызвали тюремного врача?

- Я послал за врачом, ваше превосходительство, но его не оказалось дома, а пока он не пришел, мы не знаем, что делать с этим человеком.

- Ну так отправьте его в больницу.

Бригадир собирался выполнить приказание губернатора, когда в разговор вмешался доктор Антекирт.

- Господин губернатор, - сказал он, - разрешите мне осмотреть этого человека, спящего непробудным сном. Мне, как врачу, интересно разобраться, в чем тут дело.

- Как вам будет угодно, - ответил губернатор. - А негодяю повезло: сам доктор Антекирт займется им!

Все трое вышли из коляски, и доктор подошел к человеку, распростертому у обочины дороги. Арестант, казалось, был без чувств. Прерывистое дыхание и частый пульс были единственными признаками жизни.

Доктор жестом попросил всех отойти. Затем наклонился над неподвижно лежащим человеком и сказал что-то шепотом, пристально глядя на него, точно хотел, чтобы его воля передалась спящему.

- Пустяки! - проговорил, наконец, доктор, выпрямляясь. - Это попросту гипнотический сон!

- Неужели? - воскликнул губернатор. - Вот любопытно! А вы можете разбудить арестанта?..

- Это очень просто! - ответил доктор. Он коснулся лба Карпены и, слегка приподняв ему веки, проговорил: - Проснитесь! Я вам приказываю!

Карпена шевельнулся, открыл глаза, но все еще находился в полусонном состоянии. Тогда доктор помахал рукой перед его лицом, чтобы освежить больного, и мало-помалу оцепенение прошло. Испанец встал и, не сознавая того, что с ним произошло, подошел к группе своих товарищей.

Губернатор, доктор и Петер Батори снова сели в коляску и направились к городу.

- А не был ли этот негодяй попросту пьян? - спросил губернатор.

- Не думаю, - ответил доктор, - это самое обычное проявление сомнамбулизма, вот и все.

- Но каким образом это случилось с ним?

- Понятия не имею, господин губернатор. Быть может, он вообще подвержен таким припадкам. Но теперь, когда он на ногах, от болезни не останется и следа!

Карета вскоре очутилась у крепостных стен Сеуты, въехала в город, пересекла его из конца в конец и остановилась на маленькой площади, расположенной над пристанью.

Доктор и губернатор распростились самым сердечным образом.

- Вот и «Феррато», - проговорил доктор, указывая на яхту, слегка покачивающуюся на волнах. - Вы не забудете, конечно, господин губернатор, что обещали позавтракать в воскресенье утром на борту моего судна?

- И вы тоже не должны забывать, доктор Антекирт, что обедаете у меня в то же воскресенье!

- Я не премину воспользоваться вашим любезным приглашением!

Они дружески расстались, но губернатор оставался на пристани до тех пор, пока вельбот доктора не вышел из гавани в море.

Вернувшись на яхту, Петер спросил доктора, все ли получилось так, как он хотел.

- Да!.. - ответил доктор Антекирт. - В воскресенье вечером Карпена будет на борту «Феррато» с разрешения самого губернатора Сеуты!

В восемь часов вечера паровая яхта снялась с якоря и взяла курс на север. Вскоре гора Эль-Хорра, господствующая в этом месте над марокканским побережьем, исчезла в ночном тумане.

Путешественник, который сойдет на берег в Гибралтаре, ни за что не догадается, в каком пункте земного шара он находится, если только он не знал заранее, куда направляется привезший его корабль.

Он увидит прежде всего пристань и множество причалов, потом крепостную стену с бастионом и ничем не примечательными воротами, дальше неправильной формы площадь, зажатую между высокими казармами, которые уступами поднимаются по склону холма, и начало длинной, узкой, извилистой улицы, носящей название Мэйн-стрит.

На этой улице, мостовая которой остается сырой в любую погоду, царит неизменное оживление: носильщики, контрабандисты, чистильщики сапог, продавцы сигар и спичек толпятся здесь среди повозок, телег и тележек, груженных овощами и фруктами, взад и вперед снуют мальтийцы, марокканцы, испанцы, итальянцы, арабы, французы, португальцы, немцы. В этом космополитическом смешении народов можно встретить даже граждан Соединенного королевства, представленных по большей части пехотинцами в красных мундирах и артиллеристами в голубых куртках и крохотных плоских шапочках, которые каким-то чудом держатся на одном ухе.