Жюль Верн - Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Новоприбывший находится, однако, в Гибралтаре, на Мэйн-стрит, пересекающей весь город от Морских ворот до ворот Аламеды. Отсюда дорога ведет к мысу Европа, в четырех с лишним километрах от города, минуя нарядные виллы, склады со снарядами, артиллерийские батареи различных образцов и систем и проходя под сенью высоких деревьев, среди растительности всех поясов земного шара. Эти четыре километра приблизительно и составляют длину гибралтарского утеса, похожего на безголового дромадера, который лежит, скорчившись, на песках Сан-Рока, а хвост опустил в Средиземное море.

Огромный утес, высотой в четыреста двадцать пять метров, отвесно обрывается в сторону Испании и грозит ей своими пушками - «зубами старухи», как говорят испанцы. В крепости более семисот артиллерийских орудий, жерла которых выглядывают из бесчисленных бойниц. Двадцать тысяч жителей Гибралтара и шесть тысяч солдат его гарнизона обосновались на нижних уступах горы, омываемой водами залива, но на вершине древнего Кальпе все еще живут подлинные хозяева этой земли - знаменитые бесхвостые обезьяны «monos» из семейства четвероруких, издревле населяющие юг Испании. С вершины утеса, господствующего над проливом, виден весь марокканский берег. Средиземное море с одной стороны, Атлантический океан - с другой, а в английскую подзорную трубу можно обозревать горизонт на протяжении добрых двухсот километров, исследуя малейшие извилины побережья, что, впрочем, гарнизон и делает.

Если бы, по счастливой случайности, «Феррато» прибыл на гибралтарский рейд дня на два раньше, если бы между восходом и заходом солнца доктор Антекирт с Петером Батори высадились на маленькой пристани и, выйдя через Морские ворота на Мэйн-стрит, добрались до ворот Аламеды, а затем до великолепного парка, раскинувшегося слева по склонам холма, то весьма вероятно, события, рассказанные в этой книге, приняли бы иной оборот и развязка, пожалуй, наступила бы быстрее.

В самом деле, девятнадцатого сентября, во второй половине дня, на одной из высоких деревянных скамеек английского парка, в тени прекрасных деревьев, сидели спиною к батареям рейда два человека и разговаривали, стараясь, чтобы никто их не слышал. Это были Саркани и Намир.

Читателям уже известно, что Саркани должен был встретиться с Намир в Сицилии в тот день, когда предпринято было нападение на «Каса Инглеза», закончившееся смертью Зироне. Предупрежденный во-время Саркани изменил план действий, и доктор напрасно прождал его целую неделю в Катании. А Намир, получившая приказание немедленно покинуть Сицилию, вернулась в Тетуан, где она тогда жила. Из Тетуана она и приехала в Гибралтар - место встречи, назначенное Саркани. Он же прибыл туда накануне и рассчитывал уехать на следующий день.

Намир, суровая сообщница Саркани, была предана ему душой и телом. Она воспитала его, как мать, в дуарах Триполитании и не покидала, даже когда он был маклером в Триполи и поддерживал тайные связи со страшной сектой сенуситов, грозившей захватить Антекирту, как об этом было сказано выше.

Намир, сосредоточившая на Саркани все свои чувства и домыслы, была привязана к нему гораздо сильнее, чем когда-то Зироне - друг, деливший с ним горести и радости. По одному знаку Саркани она совершила бы преступление и не колеблясь пошла бы на верную смерть. Итак, Саркани мог вполне положиться на Намир, и теперь он вызвал свою наперсницу в Гибралтар, чтобы поговорить с ней о Карпене, который после ареста стал для него очень опасен.

Это была их первая и единственная встреча со времени приезда Саркани в Гибралтар, разговор велся на арабском языке.

Прежде всего Саркани задал Намир вопрос, который оба сообщника, очевидно, считали наиболее важным, ибо от него зависело их будущее:

- Где Сава?

- Она в Тетуане, в надежном месте, - ответила Намир, - на этот счет ты можешь быть вполне спокоен!

- Ну, а в те дни, когда ты уезжаешь?..

- Когда я уезжаю, в доме остается преданная мне старая еврейка и сторожит ее днем и ночью! Этот дом - настоящая тюрьма, туда никто не проникнет! К тому же Сава не знает, что она в Тетуане, не знает, кто я, и даже не подозревает, что находится в твоей власти!

- Ты попрежнему говоришь с ней о замужестве?

- Да, Саркани, - ответила Намир. - Я все время приучаю ее к мысли, что она должна стать твоей женой, так оно и будет!

- Это необходимо, Намир, совершенно необходимо, тем более что от состояния Торонталя остались лишь крохи!.. Что поделать, бедняге Силасу сильно не везет в игре!

- Ты не нуждаешься в нем, Саркани: скоро ты станешь много богаче, чем прежде!

- Знаю, Намир, но свадьба должна состояться не позже известного срока, и этот срок уже приближается! Нужно, чтобы Сава добровольно согласилась стать моей женой, иначе...

- Я заставлю ее подчиниться, - воскликнула Намир. - Да, я вырву у нее согласие!.. Можешь положиться на меня, Саркани!

При этих словах на лице марокканки появилось решительное и свирепое выражение.

- Прекрасно, Намир! - ответил Саркани. - Продолжай хорошенько ее стеречь! Скоро я приеду к вам!

- Не думаешь ли ты, что нам лучше покинуть Тетуан? - спросила марокканка.

- Нет, к чему это? Ведь там никто не знает Савы, да и знать не может! А если что-нибудь изменится, я тотчас же извещу тебя.

- Ну, а теперь скажи, Саркани, - спросила Намир, - зачем ты вызвал меня в Гибралтар?

- Видишь ли, есть вещи, о которых не стоит писать, и мне лучше переговорить с тобой с глазу на глаз.

- Говори, Саркани, я готова исполнить любое твое приказание.

- Выслушай же, как обстоят мои дела, - продолжал Саркани. - Госпожа Батори исчезла, ее сын умер! Итак, из всей этой семьи мне больше некого опасаться! Госпожа Торонталь умерла, а Сава теперь в моей власти! С этой стороны мне тоже ничто не грозит! Но есть другие люди, которым известны мои тайны: один из них Силас Торонталь, мой сообщник, всецело подчинился моему влиянию, а другой, Зироне, погиб в Сицилии. Ни тот, ни другой не станет, да и не может свидетельствовать против меня!

- Чего же ты боишься в таком случае? - спросила Намир.

- Я боюсь вмешательства только двух людей. Одному из них отчасти известно мое прошлое, ну а другой, повидимому, интересуется моими делами больше, чем следует.

- Первый - Карпена?.. - задала вопрос Намир.

- Да, - ответил Саркани, - а второй - доктор Антекирт. Его связи с семейством Батори в Рагузе мне всегда казались весьма подозрительными. Впрочем, я узнал от Бенито, трактирщика из Санта-Гротта, что Антекирт, этот богач-миллионер, подстроил западню Зироне с помощью некоего Пескадора, находящегося у него в услужении. Если он так поступил, то, конечно, лишь для того, чтобы похитить Зироне - меня-то он не захватит, руки коротки! - и вырвать у него нашу тайну!