Игорь Забелин - Загадки Хаирхана (Записки хроноскописта)

Я пытался повернуть разговор так, чтобы получить какие-нибудь дополнительные сведения о самих братьях, Владиславе Умельце и Пересвете... Лука Матвеевич наконец понял меня.

- Не осудите, что я вам все про порок толкую, - сказал он. - Уж не ведаю, как объяснить вам, а только всю жизнь свою верил я, что создали братья в Белозерске два шедевра, да таких, что могли б они и сегодня наш город на весь мир прославить...

- Два шедевра? - переспросил я.

- А как же? Один-чудо механики, другой-чудо поэзии. Братьев-то было двое. Я все надеялся в архивах список "Слова" поэтического найти, вроде "Слова о полку Иго-реве", только нашего, северного... А чтобы изделие Владислава Умельца отыскать-тут у меня и надежды почти не было: увезли, думаю, куда-нибудь, когда князь в поход пошел...

- Разве доподлинно известно, что Владислав соорудил катапульту?

- Доподлинно, и в летописи про то написано... Я удивился,

- А в письме вы как-то неопределенно высказались...

- Что ж письмо?.. С живым человеком по-живому и потолковать можно, уклончиво ответил Лука Матвеевич. - О дорогом с равнодушным говорить-только себя мучить... А уж коли приехали вы, так и секретов у меня от вас не стало.

- Значит, вы полагаете, что оба брата выполнили княжеский наказ? постарался уточнить я.

- Про Пересвета, к сожалению, ничего неизвестно. Моя это догадка. А Владислав угодил князю и отменно был награжден...

- А потом что? Отпустил их князь?

- Этого я не говорил! - встрепенулся Лука Матвеевич.-Чего не знаю-того не знаю. Постник Барма вон какую храмину Ивану Грозному выстроил, а молва ходит, что ослепил он его после. Наш-то, Константин Иванович, тоже нрава крутого был...

- Но почему же вы так уверены, что оба брата создали шедевры?

- Вас, батенька, посадить бы в темницу да сказать: не сделаешь-не выпустим!

"Не сделаешь-не выпустим!" Я подумал, что Лука Матвеевич, увлеченный своей идеей, очень все упрощает. Но он, как и все люди, имел право на свою точку зрения. Я слушал старика и пытался представить себе, как произошла встреча князя Константина Ивановича с братьями. Наверное, их схватили дружинники на одной из лесных дорог, ведущей к Белому озеру... "Лесных" -потому что тогда Белое озеро было окружено лесами, а не лежало, как ныне, в оголенных безрадостных берегах... Такие могучие русские' леса еще сохранились до наших дней у Борисоглебских Слобод, между Ростовом Великим и Угличем. Я недавно побывал в них, и теперь легко мог вообразить огромные замшелые серые березы, огромные - не в обхват - сосны, хмурые, в лишайниках, ели... Били, наверное, вдоль узкой дороги косые слепящие лучи низкого солнца, когда грузный конский топот донесся до братьев. По тем временам всякого можно было ожидать от встречного и поперечного, но братья едва ли стали прятаться: их, умельцев, хорошо встречали повсюду, и они спокойно шли навстречу дружине.

Как повели себя братья, когда закрылись за ними кованые ворота Белозерского кремля? Как разговаривали с князем, сумасбродным феодалом, в его палатах? И почему оба оказались в темнице?

Трудно было тут что-нибудь домыслить, и мне вдруг захотелось как можно скорее увидеть остатки катапульты, словно могли они дать неожиданный толчок моим мыслям, прояснить их.

Катапульту перенесли в краеведческий музей, и после завтрака мы отправились осматривать ее.

Лука Матвеевич провел меня в служебное помещение и познакомил с директором, таким же старичком, как он сам, по фамилии Плахин - это его упомянул Локтев. Втроем мы довольно долго стояли над почерневшими, прогнившими бревнами, и краеведы в два голоса растолковывали мне, какие бревна образовывали горизонтальную раму, какие- вертикальную, но особенно энергично расхваливали ложку для бросания камней: по их словам, в истории оружия она не имела себе равных по размерам... Старики, оказывается, уже успели сравнить величину найденной катапульты и описанной в летописи и не сомневались, что нашли именно ту, летописную...

Я слушал с большим интересом, и краеведы, заметив это, таинственно сообщили, что проделали еще одну любопытную работу. В летописи, рассказывающей об испытании катапульты, дальность броска определялась шагами князя. Старики перекопали все известные им материалы и нашли довольно подробное описание внешности князя Константина Ивановича. Судя по летописи, был он хорош собою-чернокудрый, длинноусый, могучий, а роста-почти саженного. Старики заключили это, по-своему истолковав весьма оригинальное сравнение: князь был охоч до травли медведей, хаживал на них с рогатиной, а в одной из летописей сказано, что самый матерый медведь, встав на задние лапы, мог лишь сравняться по росту с князем... Произведя какие-то хитрые расчеты, краеведы установили примерную длину шагов князя, и получилось, что катапульта бросала камни и обитые железом бревна более чем на километр, - результат действительно выдающийся.

Позднее, в маленьком и тесном кабинете директора музея, мы вновь разговорились о братьях, и я спросил, не сохранились ли документы с описанием темницы.

- Их, пожалуй, и не было, таких документов, - сказал Плахин.-Тюрьмы-они ж секретные. А тайные ходы есть в монастыре. Сам я в одном побывал и забыть уж пятьдесят лет не могу. Верите? По ночам та дверь снится...

Лука Матвеевич кивнул, как бы подтверждая слова Плахина, а я ждал дальнейших разъяснений.

- В молодости я в монахи готовился, - продолжал Плахин,- послушником был при здешнем монастыре. Ежели бы не революция-так и прожил бы жизнь впустую. Но это уже другой разговор. А тогда рабочие стену разобрали и ход под нею нашли. Спустились мы в него со свечами и дошли по темному коридору до двери. Подергали ее, да куда там! Тяжелая дверь, литая. Побежали потом к игумену, рассказали все и предложили ту дверь поломать. Только игумен не одобрил: "Не нами заперто, - сказал, - не нам и отпирать..." Ход тот опять камнями заложили. А я и ту дверь забыть не могу, и тех слов игуменьих. Страшные слова, доложу я вам...

Плахин был весь какой-то длинный. С длинным носом, с длинным подбородком, с длинными узкими руками. Воспоминания разволновали его, и он сидел, напряженно выпрямившись, бросив руки на стол, заваленный бумагами и экспонатами.

- А где ломали тогда?-спросил я.-Вы не забыли?

- Такое разве забудешь...-начал было Плахин и вдруг побледнел. - Да ведь там, где и нынче реставрацию ведут! Старики вскочили.

- Прости господи, где раньше голова была?-прошептал Плахин.

Глава третья,

в которой мы с помощью каменщиков находим и вскрываем подземную галерею; что мы обнаружили в конце ее - будет видно из дальнейшего повествования

Последующие события развивались стремительно. На монастырской стене работала молодежная бригада каменщиков, недавних выпускников школы ФЗО, во главе с бригадиром Басовым. Этот Басов был крупным плечистым парнем с пышным русым чубом, торчащим из-под кепки. Слушал он Плахина молча, ни на кого не поднимая глаз, и нельзя было понять, слышит ли он вообще что-нибудь... Потом Басов сказал: