Виталий Забирко - Право приказа

- Руслан, - неожиданно обратился к Шеланову Нордвик, - а что происходит, когда вы обстреливаете Глаз?

- Как - что происходит? - непонимающе переспросил Шеланов. Очевидно, у него был шок - уж очень туго он соображал.

- На какое время свертывается диафрагма?

- На две с половиной минуты... Да нет, Нордвик, из этого тоже ничего не получится. Даже при форсированном режиме для пуска двигателей нужно не менее пяти минут. Он не успеет.

- Это уж мое дело, - резко оборвал его Нордвик и повернулся ко мне. Сколько времени осталось лайнеру до падения в "зрачок"?

Я защелкал клавишами вариатора, вводя задачу. На экране зажглось время: "42.24... 23...22..."

- Сорок две минуты.

- Немедленно возвратите на станцию второй бот! - оборвал меня Нордвик.

- Бот ЗХ-46, - вызвал я Гидаса и включил обзорный экран

у катапульты, - немедленно возвращайтесь на станцию!

Гидас уже отбуксировал астероид к катапульте, застопорил его метрах в пятистах от нее и теперь аккуратно отстегивал захваты.

- Да отстрели ты их к чертовой матери! - взорвался Нордвик. - Время дорого! - Ясно, - буркнул Гидас.

Бот на экране отстрелил оставшиеся захваты и на предельной скорости, почти как бот Банкони, рванул с места. Я ужаснулся. При таком старте у него было около десяти "g"!

- Где у вас причальная площадка ботов? - резко спросил Нордвик.

- Где и все...

Нордвик кивнул и вышел из рубки. Шеланов проводил его непонимающим взглядом, затем, словно очнувшись, вскочил с кресла и выбежал вслед за ним.

- Что ты надумал? - услышал я его крик из коридора. И тут, надо сказать, я нарушил устав вахты - ни при каких обстоятельствах не покидать рубку. Я включил кают-компанию, крикнул:

- Владик, срочно подмени меня в рубке! - и, не дожидаясь ответа, выскочил следом за Нордвиком и Шелановым.

Нагнал я их только возле закрытого шлюза причального тамбура. И как раз вовремя. Перепонка шлюза лопнула, и Нордвик, отмахнувшись от что-то горячо говорившего ему Шеланова, вошел в тамбур. Шеланов, не обратив на меня внимания, последовал за ним.

"Тем лучше", - подумал я и тоже вышел на причал. Посреди причала, раскорячившись на магнитных присосках, стоял бот Гидаса. Уцелевшие захваты были наполовину втянуты в корпус и торчали из бота суставчатыми побегами. В таком виде "мухолов" напоминал проросшую картофелину, поставленную на воткнутые в нее спички. Люк бота был закрыт.

- Что он - спит там? - недовольно процедил Нордвик. Я подошел к люку и толкнул его рукой. Перепонка лопнула, и мы увидели лежащего в кресле Гидаса со страшным, расплющенным перегрузкой лицом. Он пытался встать, но у него ничего не получалось.

Отпихнув меня, в кабину "мухолова" забрался Нордвик и помог Гидасу выбраться наружу. Ноги не держали Гидаса. Он висел на Нордвике тряпичной куклой, руки конвульсивно дергались, на лице безобразной маской застыл неприятный оскал.

- Противоперегрузочная защита совсем села, - прохрипел он. Из-за застывшего оскала казалось, что он улыбается.

Я подскочил к Гидасу и подставил плечо. Не церемонясь, Нордвик перегрузил его на меня и повернулся к боту. Но там уже, загораживая собой люк, стоял Шеланов.

- Куда? - спокойно, но твердо спросил он.

- Туда, - так же прямолинейно ответил Нордвик.

- Не имею права пустить тебя.

Плечи Нордвика напряглись, он набычился, казалось, еще мгновение и он просто отшвырнет щуплого Шеланова со своего пути. Но напряжение вдруг оставило его, и он неожиданно улыбнулся.

- Я понимаю, о чем ты думаешь, - сказал он. - Дай мне пилота, чтобы успокоить твою совесть.

Нордвик повернулся к нам и посмотрел на Гидаса. Тот уже немного пришел в себя и дрожащими руками разминал затекшее лицо. Шеланов тоже посмотрел в нашу сторону.

- Ты же сам видишь...

- Ну, пусть со мной идет этот, - Нордвик кивнул на меня. - Мне все равно, какой балласт.

Конечно, меня неприятно резануло, что меня окрестили "балластом". Но, когда выпадает такой случай, не до обид. Кажется, это был именно тот случай, о которых думают девушки, восхищенно глядя на шевроны наших комбинезонов...

- Хорошо, - все еще с сомнением буркнул Шеланов и отступил от люка.

- Извиняюсь, - сказал я Шеланову и, так же бесцеремонно, как Нордвик, передав ему Гидаса, скользнул в "мухолов".

- Быстрее уходите, время дорого! - крикнул Нордвик, заращивая перепонку люка. Затем сел в единственное кресло.

- Стань за креслом, - сказал он мне, - прижмись спиной к стене, а руки упри в спинку кресла.

Я развернулся в тесной для двоих кабине и оперся спиной о переборку.

- Сколько у нас осталось времени? - спросил Нордвик, глядя, как с причала в обнимку уходят Шеланов с Гидасом. Естественно, я не знал.

- Минут тридцать пять.

- Ты хоть догадался в рубке кого-нибудь оставить? От неожиданности я вздрогнул. Все замечает! Хорошо, что он не спросил этого при Шеланове... Нордвик включил внешнюю связь.

- База?

- Дежурный оператор станции "Проект Сандалуз-11" на связи, - отозвался Владик.

"Молодец!" - восхищенно подумал я. Быстро он! - Сколько

у нас времени?

Кажется, Владик замялся. Ну, правильно, откуда ему знать,

о чем идет речь.

- Не понял? - переспросил он.

Я перегнулся через спинку кресла поближе к пульту.

- Владик, - сказал я, - дай, пожалуйста, бегущее время с экрана вариатора на компьютер бота ЗХ-46.

Я еще успел заметить, как на дисплее вспыхнули цифры: 32.42, и тут же меня отшвырнуло назад, распластав по стене. Бот, прорвав перепонку причала, буквально выстрелил собой в пространство.

С огромным трудом, чувствуя, как мое лицо превращается в лицо Гидаса, я вытянул перед собой руки и уцепился за спинку кресла. Перед собой я ничего не видел, кроме затылка Нордвика, - кресло полностью заслоняло собой экран обзора. Шея Нордвика побагровела, но голову он держал прямо. Длинные волосы откинулись назад, обнажив уши: одно нормальное, как и у всех людей, прижатое к голове, другое оттопыренное, стоящее практически перпендикулярно. У нас на станции над ним за глаза подшучивали: мол, в детстве родители его часто драли за ухо, причем только за правое.

"А Шеланова у нас прозвали Людовиком", - глупо подумал я. За длинный нос, похожий на нос одного из французских королей...

"Мухолов" резко дернуло. Очевидно, Нордвик начал тормозить. Руки не выдержали, и меня бросило лицом на спинку кресла. Причем носом я уткнулся именно в то самое оттопыренное ухо Нордвика. Хорошо еще, что нос у меня не королевский, а то, наверное, проткнул бы его "воспитательное" ухо. Лицо у меня стало вытягиваться вперед, и теперь я уже не знал, на что оно стало похоже. Но в таком положении, приплюснувшем меня к спинке кресла, было и свое преимущество. Теперь я видел экран обзора и надвигающуюся радужную диафрагму Глаза.

Надо сказать, что вхождение в диафрагму не доставило мне удовольствия. Вспышка в глазах, разноцветные кольца на сетчатке и неприятная оторопь во всем теле - И тут же наступила невесомость. Гравидвигатели в диафрагме не действовали.