Виталий Забирко - Все пули мимо

- Обижаешь, Александр, - оскабливается Женечка-амбал. - Хозяин джипа на Багамах загорает, и в гараж без его ведома никто сунуться не смеет.

- Всё загрузили? - продолжает брюзжать Сашок.

- А как по-твоему? - не выдерживает наконец Валентин. Видно и ему в диковинку такая привередливость Сашка. - Кто на дело пойдёт?

Берётся за ручку дверцы Сашок и то ли в нерешительности, то ли в задумчивости застывает. Затем поворачивает голову к Валентину и изображает на лице нечто вроде улыбки. Даже не улыбки, а её подобия - ухмылку кривую.

- Мы с Борисом, - говорит. - А вы с Евгением на связи здесь остаётесь.

И тут я впервые вижу на лице у Валентина проявление каких-то чувств. Точнее, одного чувства - полнейшего недоумения. Вытягивается его вечно постная физиономия и маской театральной застывает.

- Садись, - командует мне Сашок.

Я, значит, пытаюсь его от передней дверцы отстранить, чтобы за руль по привычке сесть, но Сашок меня поправляет:

- На заднее сиденье.

На заднее, так на заднее - как посмотрю, всё сегодня вверх тормашками. Открываю дверцу, и здесь уж у меня физиономия как у Валентина глупое выражение принимает. А куда садиться-то, спрашивается, если в ногах ящик металлический, болотной краской выкрашенный, стоит?

- Ничего, разместишься, - поторапливает Сашок, видя моё замешательство. - Давай быстрее!

Делать нечего, ныряю в салон, сажусь боком на сиденье, ноги вдоль ящика вытягиваю. А что - неплохо устроился, даже какое-то подобие комфорта.

Сашок за руль садится, дверцу захлопывает, и мы трогаемся. Ни тебе слов прощальных, ни напутствий, ни бравурных маршей. Буднично всё - работа наша такая. Оглядываюсь и вижу фигуры Валентина и Жени-амбала. Стоят они в позах одинаковых, ноги раскорячив, руки повесив, а на мордах такое выражение настоящей мужской суровости, будто на войну нас провожают. Ещё пару баб рязанских с ними рядом поставить, чтоб платочками вслед нам махали да слезу украдкой утирали - кино бы широкоформатное получилось.

23

Выезжаем мы за ворота "фазенды", но едем не в город, а на окружную трассу сворачиваем. Машин здесь много, в основном большегрузных, и Сашок то и дело чертыхается, пытаясь их обогнать. Оно и понятно - трасса не больно-то широка, и с правосторонним управлением не легко разглядеть из-за "КамАЗа" встречный рефрижератор. И чего он меня на переднее сиденье не посадил - подсказывал бы...

Перегибаюсь через спинку кресла и вижу, что на левом сиденье ещё один ящик металлический стоит, такой же защитной краской выкрашенный. Правда, ящик кубический и поменьше моего будет, но зато на панели, что к Сашку повёрнута, разные там тумблеры, кнопочки, лампочки да окошки со шкалами и стрелками, которые в такт ходу машины дрыгаются. Перевожу взгляд себе под ноги - а это что? По виду контейнер армейский, вон и замки-карабины сбоку застёгнуты и пломбами опечатаны. Рассматриваю внимательней и замечаю на боку контейнера краешек белой маркировки, которую я своими джинсами закрываю. Сдвигаю ноги в сторону, и селезёнка моя ёкает. Ни-и-фи-га-се-бе! То-то морды у Валентина с Женечкой столь сурово-мужественными были. Маркировка с виду невзрачная такая, по трафарету пропечатанная, но суть её по мозгам шибает что кувалдой. "US army". Вляпался я, похоже, в дерьмо по самые уши...

- А это что? - стучу костяшками пальцев по контейнеру, будто назначение прибора на сиденье мне абсолютно понятно.

- В своё время узнаешь, - что топором под корень рубит мой вопрос Сашок и переключает пару тумблеров на панели армейского прибора. Лампочки на нём загораются, стрелки прыгать по шкалам начинают, затем шипение в салоне раздаётся, а сквозь него голоса хриплые прорезаются.

Так это же рация! - доходит до меня. Только на фига такая бандура? Вон, когда с Валентином на "главвреда" охотились, аппаратура ультрасовременной была, а здесь почему-то "чемодан" допотопный...

Прислушиваюсь к разговорам и начинаю кое-что просекать. Вначале всё больше о погоде мужики какие-то между собой трандили, что ветер, мол, западный... столько-то метров в секунду... облачность... видимость... Ну и прочее. Чего это они, как бабы, другой темы не нашли? - думаю себе. Но когда прозвучало: "борт-7689, посадку разрешаю", а затем: "выпускаю закрылки... закрылки вышли", "выпускаю шасси... шасси вышло", - всё для меня стало на свои места. И даже то, почему мы такой бандурой-рацией пользуемся. Чтоб, значит, переговоры всех служб аэропорта прослушивать, так как они в широком диапазоне работают.

Попытался я аэропорт, рацию и контейнер под ногами воедино связать, но, честно говоря, чушь какая-то получилась. Ежели, допустим, в багажнике у нас ещё обмундирование армейское да парашюты упакованы, то ждёт нас дорога дальняя с пиковым интересом куда-нибудь в Африку, Южную Азию, Центральную Америку или на Балканы. Насмотрелся фильмов американских о рейнджерах и ничего глупее представить себе не могу, чем то, что мы с Сашком, все в "камуфле", с автоматами на груди и парашютами за плечами в дружной толпе таких же, как и мы, наёмников стройными рядами вбегаем по трапу в гигантское чрево десантного "Боинга". Не знаю, но, наверное, не последнюю роль сыграли в таком моём представлении ближайшего будущего суровые морды Валентина с Женечкой, нас "на войну" провожающих.

- Это хорошо, что ветер западный, - бурчит себе под нос Сашок. - На востоке лесок погуще. Остаётся надеяться, что в течение часа-двух направление ветра не переменится...

Сашок сворачивает с трассы на шоссе, которое за город в сторону аэропорта ведёт, и резко сбрасывает скорость, поскольку колдобин тут, что на полигоне. Такое впечатление, будто танки асфальт месяца два утюжили, но выгладить полотно до международных стандартов им почему-то не удалось. В Америке пресловутой налогоплательщик сразу бы вопрос ребром о таком шоссе перед федеральными властями поставил, и не дай бог, если из-за выбоины в дорожном полотне авария с ним какая-то, даже незначительная, приключилась бы. Не то что ремонт машины бесплатный власти бы обеспечили, но и сумму кругленькую за моральный ущерб выплатили. Отсталый они народ, американцы, где им понять-вразуметь всю прелесть наших дорог? У нас ведь как: едешь по дороге, бросил кирпич на педаль газа и чем хошь в салоне занимайся, хоть с бабой милуйся - куда машина из колеи денется?

Сашок тем временем сотовый телефон достаёт, одной рукой руль вертит, а другой номер набирает. Во умеет, что Юлий Цезарь! Ему, как почему-то думается, если ещё разуться, так он одновременно с этим левой ногой смог бы спокойно реферат какой-либо, скажем, о птичках райских, писать. И получилось бы.

- Семён Семёныч? - спрашивает в трубку Сашок. - Привет, любезный! Ну, мужик, и работку ты нам подбросил! У твоего лимузина-то передний мост полетел... Раньше шестого числа никак не управимся. Не, что ты, какие деньги... Впрочем, ежели очень постараться, то, может, к третьему... Ещё двести? Ну как тебе сказать... Лады, сделаем. Правда, тут ещё маслопровод течёт...