Роджер Желязны - Создания света, создания тьмы. Остров мертвых. Этот бессмертный

Я накрылся одеялом с головой и лежал в искусственных сумерках посреди полудня. Ведь мне было так хорошо все эти годы. И вот рана, давно затянувшаяся, снова прорвалась и начала кровоточить.

Если существовал хотя бы один шанс из миллиона, что в руках у меня не подделка…

Я отложил пакет в сторону. Потом забылся и, проснувшись, не мог вспомнить, какой кошмар заставил меня покрыться потом. И к лучшему, так я думаю.

Проснувшись, я принял душ, надел все чистое, наспех поел и, захватив полный кофейник, отправился в кабинет. Я привык называть кабинет конторой — в те времена, когда я в нем еще работал. Но где-то лет тридцать пять тому назад привычка исчезла. Я переворошил всю рассортированную корреспонденцию за последние месяцы и среди просьб помочь деньгами от неких странных благотворительных учреждений и не менее странных личностей, намекавших на использование бомб, если я не внемлю, четырех приглашений прочесть лекцию, одного письма с предложением работы, которая несколько лет тому назад могла бы быть интересной, кипы журналов и газет, письма от внезапно появившегося наследника, какого-то моего горячо нелюбимого родственника со стороны жены, третьей, с предложением встретиться с ним у меня дома, трех настойчивых просьб любителей искусства, ищущих покровителя, тридцати одной повестки, извещающих о том, что против меня возбуждено уголовное дело, и писем моих адвокатов, сообщающих, что тридцать одно начатое против меня дело было прекращено. Среди этого я, наконец, нашел те письма, которые искал.

Первым было письмо от Марлинга с Мегапеи.

В общих чертах в нем говорилось следующее:

«Сын Земли, приветствую тебя всеми двадцатью семью именами, что еще существуют, в надежде, что ты успел погрузить не одну пригоршню жемчужин во мрак и придал им сияние всех цветов жизни.

Боюсь, что время жизни совсем древнего и темно-зеленого тела, которое я имею честь носить, близится к концу и истечет полностью в начале следующего года. Уже давно сии пожелтелые и близорукие глаза не видели моего чужеземного сына. Пусть до начала пятого периода он посетит меня, потому что все мои тревоги явятся тогда ко мне, а его рука на моем плече облегчит ношу».

Следующее сообщение было от «Компании по бурению глубоких скважин» — вывески, под которой, как всем известно, скрывается авангардное отделение Центрального Бюро Безопасности Земли. Компания интересовалась, не захочу ли я приобрести уже бывшее в употреблении, но все еще очень хорошее горное оборудование, находящееся в местах столь отдаленных, что транспортировка его для нынешних владельцев не представляется выгодной.

На самом деле в этом послании кодом, которому я был обучен во времена, когда выполнял одну работу по контракту с федеральным правительством Земли, сообщалось вот что:

«В чем дело? Верны ли вы по-прежнему родной планете? Вот уже двадцать лет мы просим вас вернуться на Землю для консультации по делу жизненной важности для Земли. Вы последовательно игнорируете просьбы. Настоящим удостоверяется необходимость вашего немедленного прибытия по делу чрезвычайной важности. Верим в вашу лояльность и т. д.».

Третье письмо было написано по-английски:

«Я не хочу беспокоить тебя и напоминать о каких-то давно ушедших в прошлое узах, нас соединявших, но ты единственный человек, который может мне помочь. У меня очень большие неприятности. Если у тебя будет возможность, загляни в ближайшем будущем на Альдебаран-5. Адрес тот же, хотя декорации несколько изменились. Искренне твоя Рут».

Три воззвания к человечности Френка Сандау. Какое отношение имеет, если имеет, хотя бы одно из них к снимку в моей куртке в левом кармане?

Веселая пирушка, которую я устраивал у себя, была своего рода прощальным ужином. В данный момент все гости покинули мою планету и находились на пути к родным мирам. Когда я устраивал эту пирушку, чтобы наиболее веселым и эффектным способом отделаться от гостей, я знал, куда потом отправлюсь сам. Но снимок Кати заставил меня изменить планы.

Все три моих адресата знали Кати. Знали, чем и кем она была для меня. Рут в свое время могла заполучить снимок Кати, который теперь мог использовать ловкий монтажер. Марлинг запросто мог сотворить такую штуку тоже. Бюро Безопасности имело достаточно обширные архивы и лаборатории, в которых ничего не стоило подделать снимок. Но все это с таким же успехом могли быть мои пустые домыслы. Странно, что в пакете не было никакой записки. Ведь этот кто-то должен что-то хотеть от меня получить?

Просьбу Марлинга нужно будет уважить, иначе я никогда больше не смогу уважать себя. Но до пятого периода в северном полушарии Мегапеи еще далеко — почти целый год. Следовательно, по дороге можно будет сделать несколько остановок.

Какие и где?

Бюро Безопасности не имело никакого права требовать от меня услуги, и подданным Земли я тоже не был. Конечно, я всегда был готов помочь родной планете всеми силами, но дело было не столь уж жизненной важности, если тянулось двадцать лет. В конце концов Земля, насколько я знаю, по-прежнему существовала и функционировала так же, как и всегда, то есть плоховато. И если я им был до такой степени необходим, как они уверяли во всех письмах, они могли бы уже кого-нибудь прислать встретиться со мной.

Оставалась Рут.

Рут — это было совсем другое дело. Мы прожили почти год вместе, пока не поняли, что просто мучаем друг друга и ничего путного у нас не выйдет. Мы расстались друзьями. Рут значила для меня немало. Хотя я был удивлен, что она все еще жива. Но если ей нужна моя помощь, я сделаю все, что смогу.

Значит, так и сделаем. Я отправлюсь к Рут, быстро вытяну ее из переплета любого рода, потом проследую на Мегапею. И где-то в пути я могу напасть на след, получить хоть какой-нибудь намек относительно того, кто, когда и зачем и каким образом присылал мне снимки. Если же я ничего не узнаю, то отправлюсь на Землю и свяжусь с ЦДРЗ. Предложу им услугу за услугу.

Я курил и потягивал кофе. Потом, впервые за пять лет, я вызвал порт и приказал готовить «Модель-Т» к отправлению в дальний путь. «Модель-Т» — это мой подпространственный джампер. Приготовления займут весь вечер и ночь, а на рассвете я смогу стартовать к Рут. Затем я справился у моего Автоматического Секретаря и Архивариуса Секара относительно нынешнего владельца «Модели-Т». Секар объяснил, что зовут его Лоуренс Дж. Коппер. Родом он с Лошира. Дж. означало «Джон».

Я велел приготовить необходимые бумаги, которые через несколько секунд мягко стукнули о подбитое бархатом дно приемной корзинки. Я изучил внешность Коппера, потом призвал моего парикмахера на колесах, и он перекрасил мои волосы — я стал блондином, осветлил мой загар, добавил пару морщинок и несколько веснушек, в три раза усилил оттенок глаз и наложил новые папиллярные линии на подушечки пальцев.