Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

По временам Тархе вызывал пациента к себе для терапевтических бесед. Он был очень занятым человеком, но рассматривал случай обоих чужаков как вызов своему мастерству. Он выделял пациенту каждый день по часу, отрывая это время от своего сна.

— Так вы полагаете, что на западном фронте я пережил что-то столь ужасное, что подвинулся умом? — спросил Два Сокола во время одной из таких бесед. — Что я бежал из реальности в вымышленный мир якобы моей родной Земли, потому что действительность оказалась для меня невыносимой? Предположим, что все именно так, — Два Сокола ухмыльнулся врачу, — но тогда почему у О’Брайена такой же психоз, почему? Ведь его вымышленный мир до мельчайших деталей совпадает с моим. Не находите ли вы странным, я бы сказал, невероятным, что о тысячах подробностях этого вымышленного мира мы имеем одну и ту же информацию?

Тархе пожал плечами:

— Вероятно, ваш психоз его настолько привлек, что он захотел присоединиться. Ничего странного. Тем более что он явно во многом зависит от вас. Если бы он не присоединился к вам на этой... Земле-1, то чувствовал бы себя одиноким, заброшенным.

Тархе не использовал слова «психоз». В буквальном переводе примененный им термин обозначал «одержание».

Латулац обходился со своими пациентами как с одержимыми злым духом или демоном. Но в отношении к демонам преобладал научный подход — их делили на категории. Один из справочников Тархе приводил сто двадцать девять типов злых духов. Два Сокола, очевидно, оказался жертвой теотья'тья’кох (буквально «с телом, разделенным надвое»).

Два Сокола предположил, что Тархе слишком умен и от природы слишком скептичен, чтобы верить в духов и демонов, и забросал его вопросами, на которые психиатр отвечал улыбками и двусмысленностями. Однако пилот убедился, что врач использует общепринятую терминологию только потому, что она общепринятая. Возможно, когда-то категории злых духов понимались вполне буквально, но Тархе в них не верил ни на грош. Однако вера в демонов еще жила в народе и поддерживалась жрецами государственной религии, так что признаваться в своем атеизме было небезопасно. Поэтому Тархе подчинялся общественному мнению.

Удивительнее всего было то, что принципы лечения душевнобольных мало отличались от тех, что использовались фрейдистами — психоаналитиками на Земле-1. Ирокезы по-иному объясняли происхождение безумия, но терапия оставалась той же.

— Как же вы объясните мое незнание вашего языка? — спросил Два Сокола.

— Вы умный человек. И ваш теотья’тья’кох не глупее. Он решил навсегда изгнать вас в вымышленный мир. И вы просто забыли родной язык. Так ваш шанс вернуться в реальный мир был куда меньше.

Два Сокола вздохнул:

— Вы рационализируете все, что я ни скажу. Можно даже подумать, что врач здесь не вы, а я. А не приходило ли вам в голову хоть раз, что я могу говорить правду? Почему вы не отважитесь на научный эксперимент? Расспросите нас о нашем мире по отдельности. Вы услышите две одинаковые истории. Но если вы все это проанализируете, сравните все подробности рассказа об истории, географии, религиях, обычаях, языках и так далее, ваше мнение, возможно, изменится. Вы обнаружите удивительное соответствие.

Тархе снял очки и начал с задумчивым видом протирать стекла.

— Да. Это был бы научный эксперимент. Конечно, двум людям не под силу создать целый новый язык, со всем его словарным запасом, грамматикой, синтаксисом и особенностями произношения. Равно как и придумать все подробности истории целого мира, архитектуры и так далее.

— Так почему бы вам не сделать такой попытки?

Тархе снова надел очки и посмотрел на Двух Соколов совиным взглядом.

— Может быть, когда-нибудь. А пока давайте выясним, каким образом демон проник в вас. Что вы почувствовали — не подумали, — когда я только что вам противоречил?

Когда волна возмущения и ярости улеглась, Два Сокола громко рассмеялся. В чем он мог упрекнуть Тархе? Окажись он сам на месте психолога — разве поверил бы?

Большую часть дня в лечебнице занимали различные процедуры. Каждый день пациентов водили в парилку с целью изгнать из тела находившихся там всевозможных демонов. Были и религиозные церемонии, во время которых это же пытались сделать жрецы из ближайшего храма. Тархе не принимал участия в подобных ритуалах. Он, казалось, считал все эти процедуры пустой тратой времени, но открыто не проявлял своего презрительного отношения к ним, что говорило о силе церкви в этом мире.

Поспрашивав окружающих о государственной религии, Два Сокола обнаружил, что она была местного происхождения и основывалась на примитивных верованиях ирокезов. Свел ее в единую систему и записал около четырехсот лет назад пророк Каасьотиетха, превратив расплывчатый пантеизм в строгий монотеизм и введя в новую веру множество заимствований из религий Западной Европы, перекроив их, впрочем, на ирокезский лад.

Однако в государстве Хотинохсоних проповедовалась религиозная терпимость.

В свободное время Два Сокола упражнялся в языке, общаясь с персоналом и другими пациентами, или шел в библиотеку. Он не терял надежды вырваться на свободу и старался как можно больше узнать об этом мире. Один из учебников по истории для школьников, напечатанный в Эстокве, дал ему картину исторического развития народов на Земле-2. Планета находилась в конце ледникового периода; приближалось общее потепление. Это было очень кстати для Европы — иначе вся северная ее часть была бы покрыта ледниками. Здесь не было Гольфстрима, который смягчал бы резко континентальный климат в этой части света. Это обстоятельство довольно ощутимо тормозило технологическое развитие и распространение цивилизации. Большая часть Скандинавии и север России почти весь год были погребены под слоем снега и льда. Отсутствие лошадей и верблюдов также замедляло передвижение и связь.

Много тысячелетий индейские племена (западными народами обычно называвшиеся людоедскими) все новыми и новыми волнами устремлялись из Сибири и Центральной Азии в Восточную Европу, покоряя и порабощая находящиеся там народы, или сами покорялись ими. Обычно покорители и поработители со временем ассимилировались.

Но в последние восемь столетий индейцам кое-где удалось привить свой язык и культуру коренному белому населению. Чехословакия Земли-1 называлась здесь Кинук-кинук. Это алгонкинское слово первоначально обозначало «смесь», что относилось как ко множеству ходивших там диалектов, так и к смешению индейцев с белыми туземцами. Два Сокола вспомнил Венгрию Земли-1, где монголоидные пришельцы, говорившие на финно-угорском языке, завоевали европейцев, навязали им свой язык и растворились без следа.