Джини Кох - Прикосновение чужого

— У тебя нет права… — повернулся ко мне Кристофер с еще большим гневным сиянием во взгляде.

— У меня есть полное право, — оборвала его я. — Перестань притворяться, или большой отвратительный монстр всех нас победит. И это будет твоя вина.

— На самом деле, — с фальшивой бодростью сказал Мартини, — в этом было бы больше вины нашего деда.

Зал заполнился оцепенением. Девушки выглядели шокировано, а мне не нужно было смотреть на Райдера или даже на Мартини, чтобы получить подтверждение — вид Кристофера был достаточным доказательством. И излучаемая от него вина.

Теперь мне стала ясна вся картина.

— Они в самом деле высылали сюда преступников, не правда ли?

— Только одного, — резко ответил Мартини. — В качестве эксперимента.

Пару секунд поразмышляв, как бы спросить поделикатнее, я, в конце концов, задала прямой вопрос:

— Это был ваш дед?

Кристофер сдулся. Гнев чуть не со свистом вытек из него, оставив Кристофера грустным и проигравшим. Он выглядел, словно маленький мальчик, который раньше никогда не играл с другими детьми.

— Он был нашим религиозным лидером. Только… — тут Кристофер замолчал и закрыл глаза.

— Только он был не таким мирным, как его сын, — закончил Мартини тем же резким тоном. — Он хотел драться и занять, по его мнению, законное место в мире.

— Это понятно. Но почему выслали сюда остальных?

— Щит все сильнее подвергался атакам сверхсуществ, — пожал плечами Мартини. — Они уже знали, что дед выжил на Земле, так что могли успокоить себя, что, выслав сюда нас, мы не погибнем. Они согласились дать нам то, что мы хотим и, одновременно, избавляли себя от паразитной угрозы.

— И дали вам все, кроме материалов для постройки озонового щита на Земле.

— Правильно, — изнуренно посмотрел на меня Мартини.

Удивляюсь, как долго им пришлось хранить этот секрет от остальных. Посмотрев на Кристофера, я убедилась, что тот до сих пор изображает из себя мистера Угрюмого, впрочем, сейчас из-за усталости это ему давалось легко.

Тогда я решилась вскрыть еще одну страшную правду.

— Вы восприимчивы к земным болезням, не так ли? По крайней мере, некоторым из них.

— Да, — ответил Кристофер. — Сердечных или связанных с сердцем болезней мы не получили, но зато остальные действуют на нас так же губительно, как и на землян.

— И это настоящая причина строгих правил межвидовых браков, так?

Мартини скорчился так, будто я ударила его ногой в живот. Кристофер ничего не ответил, только посмотрел на Мартини, и мне не нужно было всматриваться в его лицо, чтобы понять — он передает право ответа Мартини.

— Внутренние органы центаврицев остаются доминирующими, — казалось, что эти слова из него вытаскивают клещами.

— Держу пари, родителям Пола было разрешено вступить в брак в качестве эксперимента, я права? Подождем, что получится, потом попробуем с представителем другой страны и континента. Или просто с другой расой?

— Страны и другие расы, — процедил Мартини.

Я кивнула:

— Ты ученый, в конце концов. Вполне нормальный эксперимент для ученого.

Я уже не стала говорить о догадке, что такие эксперименты были давно запущены. Не стоит напрягать и без того напряженную обстановку.

— Так, говорите, как задолго до паразитов вы пришли сюда?

— Первые волны пришлись на шестидесятые, — ответил Кристофер.

— Да, именно тогда, когда паразиты начали неистово бомбардировать наш озоновый щит, — добавил Мартини.

Я отступила немного вдоль стола, на всякий случай, чтобы иметь шанс на побег, если что-то пойдет не так.

— Разве ваша община не воссоединилась в изгнании с лидером?

В установившейся тишине можно было услышать пролетевшую под потолком муху. На этот раз Мартини посмотрел на Кристофера с выражением, говорящим, что теперь он передает право ответа на столь неловкий вопрос.

— Мы пытались, — наконец, ответил Кристофер, — но…

Я решила немного пожалеть его и избавить от боли при ответе:

— Но ему не нравилась позиция более миролюбивого сына, потому что он внезапно обнаружил множество перспектив для себя здесь, на Земле, нежели у себя на родине. Даже несмотря на то, что мог причинить горе своим соплеменникам.

— Из того, что мы знаем, он отверг попытки Ричарда воссоединиться, — кивнул Мартини.

А вот теперь пришло время. Время, что раскрыть самую страшную правду. Я глубоко вдохнула.

— К этому моменту он был уже богатым, сильным и сеял хаос во всем мире. Поэтому вы его до сих пор не убили? Из-за этого его выбрал паразит, называющий себя Мефистофелем?

Девушки выглядели ужасно. Клаудия изо всех сил старалась не разрыдаться. Лоррейн, обхватив руками голову, раскачивалась взад и вперед. Райдер побледнел и с ужасом смотрел на меня. Мартини и Кристофер выглядели напрочь опустошенными, как если бы все грехи обоих миров вдруг стали давить на них всей своей тяжестью.

— Поначалу, — удалось вытащить из себя Кристоферу, — отец думал, что Йейтс согласится искупить грехи. Потом стало ясно, что он просто игнорирует нас. Когда мы узнали, что дед организовал террористическую организацию, мы попытались его остановить. Но на Земле стали появляться паразиты, а это было более важным делом.

— Довольно странно управлять террористической группой, только направленной сеять хаос без всякой религиозной составляющей. Не верю, что ее нет, особенно если террористами управляет бывший лидер религиозной общины.

— Тут не совсем религиозная вера, — поморщился Кристофер. — Не знаю, как понятнее тебе это объяснить.

— Я знаю, — сказал Мартини. — Поклонение дьяволу.

— Ох, он сломался и принял противоположную сторону? Если религиозно.

— Взял все принципы нашей веры и деформировал их до неузнаваемости, — кивнул Мартини.

— Не удивляюсь, учитывая обстоятельства. И Йейтс мне не кажется тем, кто управляет характером паразита. Было ли это преднамеренное соединение?

— Никто не знает, — ответил Мартини. — Это не исключено, но, думаю, версия, что паразит поразил нашего старого, доброго дедушку без всякой договоренности, более вероятна. Мы ненавидим его, если ты это можешь понять.

— Я понимаю.

— Нет, не совсем, — мотнул головой Кристофер. — Мы не можем этого делать.

— Религиозный догмат?

— Один из многих, — собравшись и делая вид, что контролирует себя, сказала Клаудия. — Почитай старших и все такое прочее.

— У нас такое есть, но иногда, когда старейшины пытаются уничтожить целые народы, бывает, что об этом догмате забывают.

— А многие нет, — сказал Мартини.

Я задумалась, а потом сказала:

— Раскол в мировоззрении среди старшего поколения, как минимум.

— Они не знают об этом, — сказала Лоррейн.