Джон Уиндем - Золотоглазые

Мы переглянулись с Джанет, и мне показалось, что она отключилась. Когда ей кажется, что кто-то городит чушь, она принимает решение не тратить усилия на понимание и закрывает свое сознание, словно стеной. Я прошелся по комнате и взглянул в окно.

— Чувствую себя, как хамелеон, — сказал я наконец, — которому не удается окрасить себя в цвет того же места, куда его поместили. Если я вас правильно понял, у каждой из этих групп есть разум, и значит ли это, что Мальчики в коллективе имеют в тридцать раз увеличенную обычную силу, а Девочки — в двадцать восемь раз?

— Думаю, что нет, — ответил Зеллаби серьезно. — это не значит, что их умственная способность в тридцать раз больше нормальной, это было бы выше всякого понимания. Это означает улучшение умственных способностей до какого-то уровня. Этот уровень может заключать в себе огромные возможности. Но для меня важным кажется вопрос о степени силы желаний. Это серьезная проблема. Никто не имеет понятия, как происходят эти внушения, но я полагаю, что когда определенный уровень желания сконцентрирован на чем-то одном, то оно выполняется.

Здесь тот случай, когда количество переходит в качество. Но это, если честно признаться, только мои размышления.

— Все кажется невероятно трудным для меня, если вы правы.

— В деталях, в механизмах — да, — согласился Зеллаби. — Но в принципе, я думаю, это не так трудно, как кажется. В конце концов вы же согласитесь, что главное качество человека суть воплощение его духа.

— Конечно, — согласился я.

— Ну, а дух — это живительная сила, и потому она не статична, ведь это что-то, что должно либо развиваться, либо атрофироваться. Эволюция предполагает развитие более сильного духа. Предположите тогда, что этот великий дух, этот супердух появится на сцене. В виде чего? Обычный человек не так скроен, чтобы содержать его, супермен ему тоже не подходит. Может ли он, пренебрегая неудобным единым носителем, перейти к группе? Так энциклопедии становится тесно в одном томе. Не знаю… Но если это так, тогда два супердуха, распределенные в двух группах, не менее правдоподобны. — Он помолчал, глядя в окно на шмелей, перелетавших с одной лавандовой ветви на другую, а потом задумчиво добавил: — Я думаю об этих двух группах довольно много. Я даже чувствую, что лучше найти им имена… И наиболее подходящие имена — Адам и Ева.

Через пару дней я получил письмо, в котором меня уведомили, что я могу рассчитывать на очень интересную работу в Канаде, если немедленно отправлюсь туда. Это я и сделал, оставив Джанет закончить дела и чуть позже присоединиться ко мне.

Когда она приехала, то новостей о Мидвиче она привезла немного. Сообщила только, что вражда между Зеллаби и Фирманами прорвалась наружу.

Зеллаби, как выяснилось, рассказал Бернарду Уосткоту о своей находке. Запрос о дальнейших подробностях дошел до Фирманов, для которых вся эта идея была в новинку и, естественно, неприемлема. Но они сразу же придумали свои собственные тесты и становились мрачными после их проведения.

— Ho, по крайней мере, полагаю, они отбросят идею насчет Адама и Евы, — добавила она. — Бедный старый Зеллаби! За одно я буду вечно благодарна, что нам удалось уехать в Лондон именно в тот день. Я достаточно натерпелась в Мидвиче и не буду очень огорчена, если никогда о нем не услышу.

В течение нескольких лет мы заезжали домой редко и ненадолго. Мы навещали родственников, встречались с отдельными людьми, расширяя деловые контакты. И лишь восемь лет спустя, летом, устроив себе восьминедельный отдых, я навестил Бернарда Уосткота в Лондоне. Мы зашли выпить в «Ин-энд-аут». Я ожидал услышать, что все пришло в норму, более того, я был уверен, что о Детях остались лишь воспоминания, а они сами, как это часто бывает с непризнанными гениями, сошли на нет. Я надеялся услышать, что они стали компанией обычных деревенских детей и единственное, что выделяет их из общей массы, — необычная внешность.

Бернард, какое-то время молчавший, сказал:

— Дело в том, что я должен ехать в Мидвич. Не хочешь составить мне компанию? Проведаешь старых знакомых…

Я был совершенно свободен: Джанет уехала на север погостить у школьней подруги.

— Ты все приглядываешь за этим местом? Тогда я с удовольствием приму твое приглашение. Зеллаби в добром здравии?

— О, да. Он из породы людей, которые не стареют.

— В последние из наших встреч он рассказывал о своей идее коллективной личности. Ему удалось создать убедительную концепцию. Что-то об Адаме и Еве, как мне помнится.

— Там немногое изменилось, — сказал Бернард, но не стал продолжать разговор на эту тему. — Дело, по которому я еду, несколько мрачновато — допрос, но пусть тебя это не беспокоит.

— Один из Детей?

— Нет, — он покачал головой. — Дорожное происшествие с местным мальчиком Паули.

— Паули, — повторил я. — О, да, я помню. У них ферма в направлении Оннли.

— Да-да, трагический случай.

Мне было неловко расспрашивать его, поэтому мы переменили тему, и я рассказал ему, как идут мои дела в Канаде.

На следующий день, с первыми лучами солнца, мы отправились в путь. В машине Бернард разговорился. Возможно, он почувствовал себя свободнее, чем в баре.

— Ты обнаружишь в Мидвиче некоторые перемены, — предупредил он меня. — Ваш коттедж занимают сейчас муж и жена Уэлтон. Не помню даже, кто живет у Кримма, после Фирманов в нем сменилось много хозяев. Но сильнее всего тебя удивит Ферма. Табличка перекрашена, на ней можно прочитать «Мидвич Гранж» — специальная школа министерства просвещения и образования.

— Дети? — спросил я.

— Именно, — кивнул он. — Экзотическая концепция Зеллаби оказалась куда менее экзотической, чем казалось. Фактически это был удар, к великому конфузу Фирманов. Это показало их такими недогадливыми, что им пришлось убраться.

— Вы имеете в виду, что оправдалась теория Адама и Евы? — спросил я, не веря.

— Не совсем. Я имею в виду две умственные группы. В два года один Мальчик научился читать простые слова.

— В два! — воскликнул я.

— Это четыре года обычного ребенка, — напомнил мне Бернард. — На следующий день выяснилось, что все Мальчики могут читать эти слова. Неделей позже Девочки выучились читать, когда научилась одна из них. Затем один Мальчик научился ездить на велосипеде — и все сразу сумели. Мисс Бринкман научила свою Девочку плавать — и все остальные Девочки овладели плаванием, а Мальчики после того, как один из них освоил, тоже поплыли. С того времени, как Зеллаби указал на этот факт, сомнений не осталось. Но не все принимают его теорию. Считают, что это просто передача мыслей на расстоянии, высокий уровень чувствительности.

Я не удивился, услышав это. Но он продолжал: