Владимир Третьяков - Марсианские тайны

По толпе после этого сообщения прошел ропот

.

– Как так, выговор, Филиппыч? – недоуменно воззрился на Лямина Ливанов. – Они же воду нашли…

– И что? – вскинулся Ливанов. – Да, нашли, но это не может служить оправданием. Они ведь даже своего непосредственного начальника не поставили в известность, и я теперь вынужден и ему влепить строгача.

– За что? – недоуменно спросил Опанасенко.

– А все за то же, – веско ответил Лямин. – Распустил ты своих людей, Гриша, а это недопустимо. Должен понимать, что мы находимся на огромном расстоянии от Земли, вокруг нас совсем не дружелюбный нам мир, и случись чего, помощи нескоро можем дождаться. Поэтому, очень хорошо, что здесь собралось так много народа, и я, пользуясь случаем, хочу еще раз заострить внимание всех: товарищи, ни на минуту не забывайте о дисциплине и будьте постоянно бдительны. Помните, мне будет горько сообщать вашим близким, в случае чего.

– Давайте я пару слов скажу, – перебил начальника Опанасенко. – Я буду краток.

– Не надо, Гриша, – слегка покраснев, ответил Лямин. – Я знаю все, что ты мне можешь и хочешь сказать. О том, что ты и твои люди виноваты, но победителей не судят. О том, что у нас на согласование некоторых действий и получение разрешений, порой, уходят не то что дни, но даже недели, а вода нам нужна еще позавчера, так что риск, иногда, оправдан. Все это я знаю, так что тебе вовсе не обязательно хоть что-то говорить в оправдание себя и Феликса. Тем более, он втянул в свою авантюру вообще посторонних людей, так что, по-хорошему, я еще должен наказывать и Наташу.

– Да я и не хотел оправдываться, – недоуменно произнес главный следопыт. – Больно нужно!

– Тогда не стоит и вообще что-то говорить. Получили кнута вы заслуженно, и я своего решения не отменю. Теперь сидите и ждите не менее заслуженные пряники. И точка на этом.

Лямин строго оглядел собравшихся, но внезапно улыбнулся.

– Это была единственная плохая новость, – произнес он после небольшой паузы. – В дальнейшем, все будет только о хорошем. Самое главное открытие, сделанное следопытами, заключается в том, что, как выяснилось, кроме нас на Марсе есть другие люди, простите, я хотел сказать, существа. То, что мы принимали за Старую Базу, созданную первопоселенцами, на самом деле сделано руками коренных обитателей Марса. Найдено их подземное, если хотите, убежище, а одного марсианина следопыты даже видели и, после великолепной погони, едва не настигли. Или то фантом был, а, Феликс?

– Никак нет, – ответил за Рыбкина стоявший рядом с ним Лещинский. – Фантомы не способны красть и тащить несколько километров карабин. Марсианин это был, верьте мне.

– Хорошо, Стас, – перехватил инициативу Лямин. – Об этом потом. А сейчас для нас главное, и это я довожу до всех, с нуждой ли, без нужды, а на Старую Базу никому хода нет. Я запрещаю кому бы то ни было шляться там, искать сувениры, или еще чего. Слышите, запрещаю! Если кто будет замечен в тех местах, не пеняйте, отправлю первым же транспортом на Землю. Сейчас оттуда уже скоро вылетит фотонный звездолет «Москва» со специалистами на борту. Вот они пускай и занимаются своим непосредственным делом. А у нас совсем другие цели и задачи, которые вы не хуже меня знаете. Нам нужно работать и стараться осваивать планету согласно плану. Правильно я говорю?

Зал ответил неровным гулом, которое Лямин принял за знак согласия.

– Теперь другое, но не менее важное для нас открытие, сделанное группой Рыбкина. Но об этом скажет наш главный ареолог. Товарищ Ливанов, вам слово.

Ареолог Ливанов поднялся с места, поправил на носу очки, посмотрел в свои заметки и начал говорить:

– Товарищи! Я полностью поддерживаю наказание, наложенное на Феликса Рыбкина – без дисциплины нам никак нельзя. И все же, значение сделанного его группой открытия, трудно переоценить. За такие открытия, по моему мнению, нужно ордена вручать. Не буду утомлять вас ненужной цифирью и химическими формулами, а скажу главное: отныне и надолго мы теперь с водой!

Зал встретил последние слова одобрительными аплодисментами. Подождав, пока они смолкнут, Ливанов продолжил:

– Скажу больше, товарищи! Мы не просто с водой, но с очень качественной водой, которая не требует какой-то дополнительной очистки. И еще больше я скажу: сделанные нами анализы показывают, что это в высшей степени полезная для любого организма вода.

– А как ее оттуда добывать? – спросили из зала.

– Давайте я отвечу, – сказал Гайдадымов. – Мы провели осмотр развалин сооружения, находящегося недалеко от той самой каверны, и пришли к выводу, что, как прозорливо заметил товарищ Юрковский, это, действительно, древняя водокачка. Сейчас мои строители, совместно с мастерами всеми уважаемого Захара Иосифовича (Пучко при этих словах чуточку привстал и слегка зарделся) уже завершили осмотр этого объекта и даже начали его восстановление. Для этого им понадобится пара месяцев. Правда, этот срок можно сократить, но мне нужны добровольцы, человек пять – семь. Короче, даю слово, что скоро мы все будем пить воду из, древнейшего марсианского водопровода. Ф-у, у меня даже дух захватывает при этих словах! Ура, товарищи!

Новая порция аплодисментов и одобрительных возгласов стала наградой докладчику. Но тут же из зала раздался ехидный вопрос:

– Так ведь вы, товарищ Лямин, только что запретили появляться на Старой Базе всем. Противоречие, однако…

– Никакого противоречия я здесь не вижу, – воскликнул Лямин. – В любом правиле есть свои исключения. Поэтому я вношу поправку в свой приказ: на Старой Базе запрещено появляться всем, кроме группы строителей и ремонтников. Хотя, если вы хотите сидеть без воды, то, пожалуйста, я готов заморозить восстановление водокачки на неопределенное время. Будем голосовать?

В зале раздался смех и отдельные реплики, из которых стало ясно, что работы по восстановлению водокачки одобряются.

– А что там с пиявками, – выкрикнул тот же голос, когда шум утих. – Говорят, что, вроде, одну даже живую поймали, и еще их яйца нашли.

– И поймали и нашли, – успокоил Лямин, и обратился к высокому и тощему человеку, стоявшему в первом ряду. – Мэтью, ответьте, это по вашей части.

Мэтью Джеферсон, ученый из Канады, мировое светило науки, специально прилетевший на Марс, чтобы изучать бедную природу планеты, зажав в кулак окладистую бороду, и на ходу поправляя очки, единым прыжком взлетел на возвышение.

– О кей, господа! – после небольшой паузы заговорил биолог, тщательно подбирая слова. – Я скажу, хотя, откровенно говоря, у меня самого еще много вопросов. Думаю, мистер Накамура, специалист по кибернетике, расскажет вам гораздо больше. Что же касается меня и представляемой мною науки, то я изучал тех пиявок, которые были убиты нашими отважными ковбоями, и той, что мне недавно представили живой, но никаких новых открытий для себя не сделал. Кроме одного, пойманная следопытами пиявка – очень молодая особь, которая ведет себя так, как обычно это делают щенки. Она явно пытается играть с моими лаборантами, но не принимает предложенную ей пищу. В нашем разговоре Феликс Рыбкин подметил эту деталь и я, пожалуй, с ним соглашусь: пиявки для обитателей Марса были чем-то вроде наших сторожевых собак. Но вот что интересно: за более чем два года, что я знаком с этими прелестными созданиями, я не мог понять принципа их размножения. У пиявок нет никаких половых признаков, нет деления на «мальчиков» и «девочек». Более того, они все одинаковые, как стодолларовые банкноты, только что изготовленные на печатном станке. Вторая загадка, которую мне не удалось разрешить – это, как и чем они питаются. Пищеварительная система, в привычном для нас понимании, у этих тварей отсутствует, но зато имеется один загадочный орган, который, по мнению большинства моих коллег, и с которым я солидарен, заменяет всю систему пищеварения. Но сейчас, общаясь с господином Накамурой, я, кажется, начинаю понимать, что пиявок трудно назвать продуктом природы. Да, впрочем, зачем я буду говорить о том, в чем мало что понимаю. Давайте я передам слово нашему ведущему специалисту в области кибернетики, и он обо все сам расскажет. Прошу вас, Накамура-сан.