Роберт Силверберг - Откройте небо (Сборник)

Похоже, ему действительно интересно, подумал Полковник. Что само по себе очень необычно для Ронни.

— Более или менее,— ответил он.— Скорее менее, чем более.

— Расскажешь?

— Не сейчас. Это было… не слишком приятно. А сегодня вечером я хочу говорить только о приятном, и больше ни о чем. Ох, Ронни, Ронни, бездельник ты и бродяга… Ох, как же я счастлив, что вижу тебя…

Не слишком приятно… Это было слабо сказано, если иметь в виду встречу Полковника с чужеземцами. Но она была необходима и до известной степени оказалась очень поучительной.

Таинственная легкость, с которой в одночасье оказались разрушены все структуры человеческого общества после появления Пришельцев,— вот то, чего Полковник никак не мог постигнуть, а уж тем более принять. Все эти правительственные учреждения, все эти законы и конституции, все эти военные организации с их выработанными веками кодексами чести и беспрекословного повиновения — после тысячи лет цивилизации они рухнули, точно карточный домик. Один мощный порыв ветра из чужого пространства — и за одну ночь их унесло прочь. Пришедшие им на смену мелкие псевдоуправляющие структуры были скоплением или местных головорезов, или всяких болтунов, только делающих вид, что их волнует закон и порядок, а на самом деле борющихся с другими группировками.

Почему? Почему? Черт возьми, почему?

Кое-что, конечно, стало результатом трагического распада системы электронной коммуникации, от которой мир в последнее время так сильно зависел, и порожденного этим распадом хаоса. То, на что в Римской империи ушло триста лет, гораздо быстрее происходило в мире, которому для поддержания жизни требовалась постоянная циркуляция информации. Но дело не только в этом.

Не было никакого открытого нападения или хотя бы угрозы его. Пришельцы не устраивали ежедневных набегов на человечество, как это делали, скажем, орды Чингисхана. Они вообще редко покидали свои неуязвимые корабли, не отдавали никаких распоряжений и не выдвигали никаких требований. Они занимались чем-то, чего никто не понимал, и лишь время от времени выходили и слонялись вокруг с видом любопытных туристов.

Нет, скорее с видом хозяев, осматривающих имущество, недавно перешедшее в их владение. Туристы стали бы задавать вопросы, покупать сувениры, ловить на всех углах таксистов. Но Пришельцы не задавали вопросов и не пользовались наемным транспортом. Хотя… они, можно сказать, проявляли интерес к «сувенирам» и забирали то, что им понравилось или просто подвернулось под руку. Однако при этом ничего не платили и даже не притворялись, что вот, дескать, беру «с вашего разрешения».

И мир оказался беспомощен перед ними. Прочная на первый взгляд ткань человеческой цивилизации разлетелась вдребезги от одного факта их присутствия на Земле. Как будто Пришельцы испускали что-то вроде неуловимого ухом ультразвука, от которого все человеческие общественные структуры завибрировали и в одно мгновение рассыпались в прах, словно хрупкое стекло.

В чем секрет их могущества? Полковника мучил этот вопрос, ведь пока не начнешь понимать своего врага, нет ни малейшего шанса одолеть его. А Полковник мечтал дожить до того времени, когда мир снова обретет свободу. Наверно, глупо было на это надеяться в его возрасте, но уж очень хотелось. Это сидело у него в костях или, может быть, еще глубже, в генах.

И когда возникла возможность проникнуть в логовище врага и взглянуть в его мерцающие желтые глаза, он без колебаний ухватился за нее.

Никто не мог удовлетворительно объяснить, по каким каналам поступило от Пришельцев это приглашение. Они не разговаривали с людьми ни на одном из человеческих языков; более того, они вообще не разговаривали. Но каким-то образом сумели сообщить о своем желании встретиться с двумя-тремя умными, восприимчивыми землянами на борту своего флагманского корабля в Южной Калифорнии; встретиться, чтобы соприкоснуться разумами.

Неформальная группа, называющая себя Калифорнийской Армией Освобождения, к которой принадлежал и Полковник, неоднократно обращалась к базирующимся в Лос-Анджелесе чужеземцам с просьбой принять делегацию на борту их корабля, чтобы обсудить цель визита Пришельцев на Землю. На эти обращения не последовало никакого ответа, точно их и не было. Как если бы люди были муравьями, пытающимися вступить в переговоры с крестьянином, поливающим из шланга их муравейник; или овцами, стремящимися завязать диалог с теми, кто их стрижет; или свиньями и коровами, пожелавшими пообщаться с рабочими на бойне. Другая сторона как будто даже не замечала, что к ней обращаются с какими-то просьбами.

И вдруг, совершенно неожиданно, они, похоже, заметили. Все происходило окружным путем, не напрямую. Сначала те, кто носил Пришельцам схожие петиции в Лондоне, подверглись обработке с помощью телепатических методов принуждения, которые стали известны как Подталкивание; причем воздействие было комплексное и включало в себя в некотором роде как притяжение, так и отталкивание. В кругах Сопротивления проанализировали случившееся и пришли к выводу, что таким единственно доступным им способом Пришельцы пытались Подтолкнуть лондонцев к пониманию того, что они готовы встретиться с делегацией, максимум из трех человек. В Калифорнии, однако, а не в Лондоне.

Конечно, не исключалось, что их поняли совершенно неправильно. Ведь все основывалось на сплошных догадках, ничего определенного сказано не было. Это была проблема действия и реакции на него. Действие состояло в том, что могущественные, но немые силы совершали что-то; реакция же сводилась к правильному или неправильному толкованию этого действия. Между прочим, именно таким образом — изучая космические действия и расшифровывая их — земные астрономы обнаружили некоторые планеты Солнечной системы, о существовании которых даже не подозревали. Калифорнийцы решили допустить, что их интерпретация лондонских событий верна, и действовать в соответствии с ней.

Армия Освобождения избрала Джошуа Леопардса — за его антропологическую мудрость, Питера Карлайл-Макавоя — за общую сообразительность и научные прозрения и Полковника Энсона Кармайкла III, военного в отставке,— по множеству причин. Вот каким образом мягким осенним утром Полковник вместе с двумя другими посланцами землян оказался перед гладкой серой громадой корабля Пришельцев, того самого, с которого все началось, когда чужеземцы приземлились в долине Сан-Фернандо два года назад. Только Леопардс и Карлайл-Макавой, вот и все, что осталось в жизни Полковника — не считая Пегги Габриельсон — от того многолюдного, амбициозного и совершенно бесполезного совещания под девизом «Что-Мы-Будем-С-Этим-Делать», которое происходило в Пентагоне на следующий день после Вторжения.