Робин Доналд - Всему виной любовь

– На меня работает один из лучших частных детективов, – пояснил Рэйф, которому в данный момент хотелось только одного – защитить Марису и ее ребенка.

– Да, конечно, – безжизненно улыбнулась она. – И этот человек знает, где сейчас находится Дэвид?

– Не совсем. В Австралии твой бывший муж работал на одной из животноводческих ферм в Квебеке. Он прилетел в Новую Зеландию около месяца назад и приземлился в Крайстчерче. Куда он отправился дальше, неизвестно.

Что могло означать только одно: он путешествовал под вымышленным именем.

– Я могла бы справиться о нем у его адвоката, – резко вдохнула Мариса.

– Вряд ли он дал бы тебе какую-нибудь информацию, если бы на то не было чертовски весомой причины. Как то, например, что Браун является отцом Кира…

– Ни за что, – вскипела она.

– В таком случае держись подальше от его адвоката.

– Ты прав. Было бы глупо с моей стороны идти с ним на контакт. – Она сцепила руки на коленях и посмотрела на него тусклым, безжизненным взглядом. – Все в порядке. Все образуется.

– Черт побери! – воскликнул Рэйф. – Да ты не просто боишься его, ты смертельно напугана.

Мариса отвернулась, но он взял ее за подбородок и повернул к себе. Не в силах дать ответ, она нервно сглотнула, и Рэйф отпустил ее:

– Я прав. Но почему? Он больше не имеет власти над тобой.

– Если он узнает, что Кир – его сын, он захочет отобрать его у меня. Рэйф, это не твоя битва, несмотря на то что я впутала тебя сюда.

– Я хочу знать, почему ты так сильно боишься этого человека, – напирал Рэйф. – Ты все мне рассказала? Ты сильная женщина, но сейчас дрожишь, как осиновый лист. Даже если он узнает, что Кир – его сын, и получит доступ к нему, ты сможешь контролировать ситуацию.

– Мне кажется, что я боюсь себя не меньше, чем его, – хрипло ответила Мариса. – Я вышла за него замуж обычной девятнадцатилетней девушкой, а через два года превратилась в развалину. По большей части виной всему одиночество. Но были и другие вещи…

– Продолжай, – потребовал Рэйф, когда Мариса запнулась и замолчала.

– Однажды один из работников фермы принес мне попугайчика, маленькую золотисто-голубую птичку, которую можно было научить разговаривать. Птенец выпал из гнезда, и я его выходила, но как только он начала повторять некоторые слова, которым я его научила, он умер. Дэвид не показал мне его тельце. Просто сказал, что случилось, и закопал его. Я не придала этому значения. Потом была история с котенком. Он прекрасно себя чувствовал, играл у моих ног, а на следующее утро тоже умер. – Мариса сделала паузу, но Рэйф ничего не сказал. – Дэвид пообещал мне щеночка, который так и не появился… К моим занятиям рисованием он поначалу относился как к хобби, но оно вскоре стало моим единственным спасением. Когда у меня закончились краски, Дэвид сказал, что заказал новые, но они так и не пришли. Я не могу передать словами, какой опустошенной я была, не имея ничего, кроме работы по дому, и лишенная возможности поговорить с кем-то кроме него. В доме не было ни одной книги, и он не видел смысла разбивать сад… – Мариса снова замолчала.

– Продолжай, – повторил Рэйф.

– Я хотела выучить испанский язык. Он сказал, что это прекрасная идея. Дэвид довольно хорошо выучил испанский, общаясь с работниками фермы, но он всегда был слишком уставшим, чтобы учить меня. Он читал письма моих родителей, поэтому я не могла ничего написать им, – поежилась Мариса. – Звучит глупо…

– Это похоже на террор, – мрачно заметил Рэйф. – А как насчет его родителей? Вы поддерживали с ними связь?

– О нет. Дэвид не знал своих настоящих родителей. Его отдали в приемную семью, когда он был совсем маленьким. Но когда ему исполнилось семь лет, что-то произошло, я не знаю только, что именно, он оказался в детском доме. Он поменял их достаточное количество, нигде надолго не задерживаясь.

– Почему?

– Не знаю, – пожала плечами Мариса. – Он не любил вспоминать прошлое. Дэвид говорил, что ему приходилось быть жестким. Когда его обижали, он не успокаивался, пока не давал сдачи, наказывая своих обидчиков. И если он… если он по-прежнему такой озлобленный, как еще он сможет наказать меня, кроме как отобрав у меня Кира? Сын становится все больше похожим на него. Если Дэвид пожелает сделать тест на отцовство, он узнает правду. – Она посмотрела на Рэйфа, ища его понимания и поддержки. – Ты назвал такое отношение террором. Я боюсь, что он может нанести непоправимый ущерб душевному равновесию Кира, его чудесной, солнечной натуре. – Ее глаза наполнились слезами. – Я сделаю все для того, чтобы этого не случилось.

– Теперь я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы он принимал участие в жизни Кира, но, если он обратится в суд, он почти наверняка получит доступ к нему. – Слова Рэйфа прозвучали четко и взвешенно. – Твоя ложь может обернуться против тебя.

– Я знаю. Или ты думаешь, меня не беспокоит то, что я наделала? Этот обман грузом висит на моих плечах с того самого дня, когда я сказала его. Но если нужно, я бы солгала снова. Разве я хочу слишком многого, желая своему ребенку безоблачного детства, не отягощенного проблемами взрослых. Ты видел моего сына. Неужели создается впечатление, что он чего-то лишен?

– Нет, определенно нет, – ответил Рэйф и отошел к окну. – Но все может измениться. Дети нуждаются не только в матери. Если возникнет вопрос об опеке, ты будешь в более выгодной позиции, если в твоей жизни появится мужчина, к которому твой сын отнесется с симпатией и уважением. Я вижу только один выход, – тихо добавил он. – Нам следует объявить о помолвке.

Не веря своим ушам, Мариса смотрела на Рэйфа и не знала, что сказать в ответ.

– Нет, – наконец выдавила она. – В этом нет никакой необходимости.

– В этом есть смысл, – холодно ответил Рэйф. – По крайней мере, это подтвердит слухи, что ребенок мой.

– Но я не хочу вовлекать тебя во все это…

– Ты уже это сделала, когда придумала эту ложь, – жестко заявил Рэйф.

Мариса покраснела, а потом снова побледнела. Возразить было нечего.

– Ты не можешь сознаться в обмане без того, чтобы поставить под угрозу благополучие Кира, поэтому, возможно, ты снова воспользуешься этим приемом.

Мариса молча покачала головой.

Рэйф коснулся ее плеча, но тут же убрал руку.

– Ты измотана, что неудивительно. Выпей немного бренди. – Его голос прозвучал несколько отстраненно, словно он продумывал какой-то план.

– Спасибо, но мне не нужно бренди. И я не могу поверить, что помолвка с тобой может убедить органы опеки.

– Ты будешь удивлена, – цинично заметил Рэйф. – Мариса, – его тон немного смягчился, – постарайся не волноваться. Мы не можем сказать с уверенностью, что Браун заинтересован в том, чтобы установить контакт с Киром. Мы обсудим этот вопрос позже, когда ты все хорошенько обдумаешь.