Макс Ливнев - Мустанг и Чика. Черновик.

— Мда-а, попадешь с тобой в историю, — пробурчал Леший.

— Ну, так дальше рассказывать? — спрашиваю, глядя на комсорга и замечаю положительный кивок.

Медик уже отключился, сопя на моем плече, когда мы приехали в Родные Просторы. Вроде бы пил не так много, а из его рта неслось такое амбре, что вести домой не имело смысла. Показывая на друга, попросил Лешего прикрыть его как-нибудь перед отцом, наврав по телефону про всякие комсомольские поручения. Саша любезно развез каждого по подъездам. Мы с Вовкой вылезли у моего. Я поблагодарил шофера и стал уламывать зайти на чашку чая, но он отказался, ссылаясь на позднее время.

Затащил вконец сомлевшего Вовку в свою квартиру и уложил в свою постель, а сам разделся и полез обмываться в ванну. День пролетел и никаких страшных событий о которых предупреждал ангел, я не заметил. Перестраховщик, млин.

Четверговым утром я проснулся в удобное для зарядки время. Заставил и Вовку тоже принять участие. Он, кряхтя и скуля, выполз из постельки и пристроился со мной. После часовой спортивной программы, мы вместе обмылись под душем. Там я услышал от друга новость, от которой чуть не выпал из ванны. Оказывается, ночью я его разбудил и стал убеждать, что во мне сидит дьявол. Вовка тогда сильно перепугался и чуть домой не убежал. Глядя на мои хлопающие в недоумении глаза, он снова начал беспокоиться. Продолжая потихоньку офигевать, попросил пацана никому о случившемся не говорить.

До первого урока оставалось немного достаточно времени, чтобы пойти к Вовке домой и бросить там чего-нибудь в клювик. Ему все равно нужно поменять учебники и тетради в портфеле. Дома у него была только мама. Она без разговоров велела помыть руки и садиться к столу. Вдруг она наклонилась и обнюхала нас.

— Будто вином пахнет, — растерянно сообщила она.

— Тетя Ира, это комсорг школы ехал с нами в жигуленке, пил портвейн неосторожно и забрызгал нам одежду, — высказываю первую, пришедшую в голову отмазку для друга.

— Ну, ладно, — неуверенно согласилась женщина, — А как же в школу пойдете с запахом?

— Так ведь выветрилось за ночь. Вблизи не чувствуется, — успокаивающе улыбаюсь заботливой женщине с полным ртом макарон.

— Я же домашку по геометрии и алгебре не сделал! — вдруг вспомнил в панике Медик.

— Сейчас заправимся и порешаем, — успокоил его.

Диктую ему решения, все делаем быстро, но все равно опаздываем на геометрию. Елена Ивановна ничего не сказала, только отпустила нетерпеливый жест. Мы деликатно проскользнули мимо нее и сели на свои места. На втором уроке алгебры я заметным шепотом неудачно посетовал, что в моем возрасте корни надо из женщин извлекать, за что был выгнан из класса. Весьма кстати для визита к директору насчет своего вопроса.

— Николай Николаевич пришел? — загружаю свои кости в приемную к Варе.

— По какому вопросу к нему? — включает стерву секретарь.

— По очень личному, — отвечаю.

— В понедельник, с трех до пяти, — поджав губы и не глядя, проговаривает девушка.

— А может быть, сейчас можно? — говорю и играю обаятельной мордой осла, когда он упрашивает своего приятеля Шрека в мультике о всяком бяком.

— Чекалин. Я ясно высказалась? — взвилась Варвара.

— Ладно-ладно, ухожу. Уже в пути.

На уроке английского должны были представить нового учителя. Я задумал коварное хулиганство, чтобы попасть к директору. Увы, не срослось! Завуч привела симпатичную девушку, очень похожую на ту, которую я вырвал из рук панковских бармалеев. Медик мне радостно в бок локтями сует, а я судорожно наклоняю голову.

— Вот ваш новый учитель языка, Юлия Максимовна. Прошу показать себя с самой лучшей стороны, — говорит завуч и делает в нашу сторону строгое лицо.

Да, вариант с пердежом отпадает, как и любые другие. Придется портить отношения с историком. Девушка придумала знакомиться с каждым школяром. Названный ею должен вставать из-за парты и отозваться. Когда дошла очередь до меня, то она как-то растерянно произнесла:

— Вы?

Я отмолчался. Практически весь урок прошел в знакомствах. После, она попросила меня задержаться.

— Тебя ведь Пашей зовут. Так вот…, огромное спасибо тебе. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить.

Что же ты такая красивая! Мне осталось только убиться об стену. Прав был ангел с пятнами неприятностей. Явилась на мою грешную голову. Вслух говорю дурость несусветную охрипшим голосом:

— Так мама воспитала, партия и правительство… Расплата принимается жидкой валютой.

Ее лицо немного нахмурилось в задумчивости, потом расцвело улыбкой.

— Это ты про вино?

Киваю головой, как китайский болванчик, чувствуя полыхающее лицо. Бормочу зачем-то нелепые извинения и спасаюсь бегством. Уфф, какой же я идиот!

Времени на перемену оставалось мало. Случайно встретил историка Ивана Васильевича в коридоре и попросил выслушать. Когда до него дошел смысл сказанного мною, то он чуть очки не уронил от удивления.

— То есть, ты хочешь, чтобы я тебя отвел к директору за срыв урока?

— Да, а за это я докажу вам, что избрание царем Михаила Романова негативно отразилось на развитие страны.

Историк поправил очки и уставился на меня:

— Чекалин, ты ли это?

— Иван Васильевич, ну как? Соглашайтесь.

— Видите ли, молодой человек. Я учу всегда говорить правду и следую этому принципу сам.

— А вы и скажете правду. Я ведь нахулиганю. Испорчу воздух, или драку там затею. Просто не хочу вас обидеть и предупреждаю.

— Может быть, обойдемся без таких сложностей? Я просто обращусь к директору, и он тебя примет.

— Хорошо бы, но боюсь, что нет. Он привык воспринимать меня, только в образе хулигана.

Учитель на меня снова внимательно взглянул и взял меня за руку.

— Пойдем, злодей потенциальный, жертва стереотипов. Но, с тебя обещанная лекция.

Иван Васильевич завел меня за руку к Варваре в приемную и, велев там дожидаться, постучал и зашел в кабинет директора. Взгляд вожатой говорил что-то на тему могилы для исправления горбатых. Через минуту историк выглянул и позвал меня.

— Вот, принимай террориста, а то у меня уже урок начался.

И вышел из кабинета.

Директор Николай Николаевич посмотрел на меня сонно и сказал:

— Слушаю тебя.

— Здравствуйте, Николай Николаевич. Моя мать сейчас при смерти. Есть родственники, но оформление опекунства потребует времени. Можно мне попросить вас и школу защитить мои права до получения опекунства?

— Чекалин, ты многим людям, и мне в том числе постоянно трепал нервы, а теперь о чем-то просишь. Не стыдно?

— Извините за беспокойство, Николай Николаевич.

Я поворачиваюсь и ухожу. Мне вслед несется:

— Чекалин, стой! Я не отпускал тебя.

В классе историк увлеченно рассказывал события смутного времени. Увидев входящего меня, прервался и предложил выслушать версию товарища Чекалина.