Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)

Я несколько секунд постоял возле постели, собираясь с мыслями. Потом, сосредоточенно двигаясь, оделся и озадаченно застыл посреди комнаты. Что мне могло понадобиться в Империи Корсаров? Этого я не знал. Револьвер? Глупо. Там мне или дадут любое оружие, или уничтожат еще на подлете к планете, стоит мне неправильно позиционироваться в переговорах… Деньги? Я не располагал таким количеством денег, которые могли бы склонить корсаров к сотрудничеству…

Да, брать с собой было нечего. Все самое необходимое — туалетные принадлежности, провизия и прочее — находилось на звездолете.

Я оглядел комнату и медленно подошел к компьютеру. Надо бы выключить, неизвестно, вернусь или нет… Но, секунду помедлив, резко развернулся, сунул в карман ключи от машины и вышел из квартиры.

Мой автомобиль сорвался с места и полетел по улицам на максимально возможной для ночной езды по мегаполису скорости. Я выжимал из мотора и из своего водительского умения все возможное. Не только потому, что дороги в спящем городе были пусты, — я торопился. Я знал, что сразу же после разговора со мной Макс Грипп позвонил в директорат БЗС, и теперь члены чрезвычайной комиссии поднимаются с постелей звонками дежурных прапоров БЗС, через полчаса–час состоится заседание высоколобых мужей, а еще через час с Земли стартуют «звездные десанты» Снайдерса и возьмут курс на планету Империя Корсаров.

Может быть, я ошибался в оценке оперативности руководства и силовых структур БЗС, возможно, все в данный момент развивалось по другому сценарию и в более умеренном темпе. Но я должен был исходить из худшего варианта. Иначе рисковал быть перехваченным Снайдерсом на выходе из гиперпространства. А того шанса, знал я, который он дал лихой триаде Рочерса, Томпсона и Торнадо возле Рамзеса–2, у планеты Империя Корсаров он мне не даст.

Через тридцать минут бешеной езды я вылетел за пределы мегаполиса на открытое равнинное пространство и понесся по прямому как стрела шоссе. Вдоль линии горизонта протянулась мерцающая нитка огней космодрома. Я покрыл расстояние до цели в считанные минуты, с визгом покрышек развернулся перед КПП и въехал на автомобильную стоянку.

Когда я выходил из машины, стоящий напротив автомобиль зажег фары. Яркий свет резко ударил по глазам. Я прикрыл лицо рукой и замер на месте. Фары потухли, и я услышал, как хлопнула дверца автомобиля. А потом раздался голос Ричарда:

— Привет, Дэн.

Я, стараясь не выдать удивления, ответил:

— Привет, Рич.

Он стоял в двух шагах от меня — в форменном одеянии сотрудника Генерального штаба: в темном костюме, при сорочке и галстуке. Но в руке держал ту самую потрепанную походную сумку, с которой отправлялся со мной на Рамзес–2.

Зачем он здесь? Со мной он лететь не мог, этот поступок означал бы конец его карьеры. Да и теперь майор Томпсон ничем не мог мне помочь т а м…

— Как ты здесь оказался, Рич? — стараясь не выдать тревоги, спросил его я.

— Я слишком хорошо тебя знаю, — с непонятным выражением — то ли осуждая, то ли одобряя — ответил он. — Макс Грипп позвонил мне сразу после того, как переговорил с тобой. А через десять минут меня вызвали в штаб.

— Решил по дороге на работу сделать небольшой крюк? — осведомился я. — Зачем, Рич?

Он подошел ко мне и опустил сумку на капот моей машины:

— Возьми с собой. Там бластер и бронежилет. Джентльменский набор.

Я облегченно засмеялся — все–таки сидела во мне глупая мысль, что Ричард захочет удержать меня силой! — и благодарно хлопнул его по плечу:

— Спасибо, друг! — И, отсмеявшись, сказал: — Только, ты же знаешь, там это ни к чему… Нет, не надо.

Он опустил голову, покачался на носках, а потом сдернул сумку с капота:

— Ну, как знаешь. Наверно, ты прав… Торнадо с собой не берешь?

— Нет. Пусть охраняет Музей. Он и так сослужил и мне, и тебе хорошую службу.

— Ну–ну, — неопределенным тоном сказал Ричард. Придвинулся вплотную и ткнул сжатым кулаком в мою кисть. — Тогда возьми это. Чем черт не шутит, пригодится.

Он разжал пальцы, и в мою раскрытую ладонь лег тяжелый цилиндрик.

— Что это? — Я поднес предмет к глазам. Он был с палец величиной, изготовлен из серебристого металла и имел по крошечному сенсору на обоих торцах.

— Антигравитатор индивидуального пользования, — хмуро сказал Ричард. — Только что разработали для спецвойск. Слямзил для тебя опытный образец. Сможешь прыгать, как на Луне. По стенам ходить. Мало ли что придется… Там сенсоры такие хитрые… Чем дольше на них палец держишь, тем сила тяжести в радиусе полуметра вокруг тебя меньше. Потренируйся по дороге, в звездолете. В общем… Больше ничем помочь не могу, — сухо завершил он.

Я ткнулся лбом в его плечо:

— Спасибо, Рич…

Он отстранился и легонько толкнул меня в грудь:

— Давай иди. И возвращайся.

Я попятился, прощально улыбнулся ему — он ответил скованной полуулыбкой и неуверенно взмахнул рукой — развернулся и быстро зашагал к воротам космодрома.

Мой Ланцелотт стоял там, где ему и полагалось: на линии Д. Стоял, выжидательно задрав тупой нос и устремив в черное небо иглы метеоритных пушек…

* * *

За трое суток, что я провел в гиперпространстве на пути к Империи Корсаров, у меня было достаточно времени на размышления. Я много думал, много вспоминал. Еще я много спал и видел много снов. Разных. Но чаще всего мне снились Лотта и Глэдис, всегда вместе. И всегда действующие против меня.

То они грезились мне в большом светлом зале, я стоял посреди него, а они — в диагонально противоположных углах, раздраженные, с раскрасневшимися злыми лицами. Они осыпали меня упреками, а я не находил ни доводов, ни сил, чтобы защититься от их нападок. То они уходили от меня по каменистой горной тропе к краю пропасти, я кричал в их спины, просил остановиться, и тогда они оборачивались и синхронно наводили на меня бластеры. Черные зрачки стволов озарялись ослепительными вспышками, и я переставал существовать. И просыпался в холодном поту.

Один раз они приснились мне другими — сбегали по шелковой траве пологого зеленого холма, босоногие, пропитанные солнцем, счастливые, с полевыми цветами в руках. Я ждал их внизу, но они не сумели достичь меня. На полпути их остановила и изменила какая–то страшная сила, я знал, что это сила Рута, но не мог понять, откуда он воздействует на них и как, почему он невидим и почему я не почувствовал его приближения. Он остановил и изменил их, и они отбросили цветы и молча, сосредоточенно и зло стали кидать в меня невесть откуда взявшимися камнями…

Просыпаясь, я объяснял себе эти сны работой собственного подсознания. Чувство вины перед ними, говорил я себе тоном профессионального психотерапевта, загоняемое заботами дня глубоко внутрь, ночью высвобождается и рождает в сознании подобные сны.