Наталия Шитова - Кира Вайори (СИ)

— Мишенька, если я сегодня вернусь, то я вернусь сама. Не надо меня встречать.

— То есть как «если вернёшься»? — испугался он.

— Вот так, Миша.

Он молчал долго, будто ждал от меня каких-то пояснений. Не дождавшись, буркнул:

— Ладно, я понял.

Я опустила телефон в карман.

— Я сейчас был у Нарратора, — подал голос Шокер. — Припёр его к стенке. Так что я всё знаю.

— Что ты знаешь?

— Ох, ну вряд ли совсем уж всё, на это я не надеюсь. Но многое. Про выходку Альдона, про то, кем он тебе приходится. И про то, в чём же ты мне врёшь: этот рыжий ведь тебе и не муж вовсе.

— Да, видимо, ты неслабо припёр Марека. Или стенка была раскалённая.

— Просто был серьёзный мужской разговор, — вздохнул Шокер. — Я ему объяснил, что, когда я интересуюсь тобой и твоими делами, это не любопытство и даже не вежливость. Это личное. Это моё личное.

— И что Марек?

— Разозлился.

— Почему?

— Не знаю. Возможно, я — не совсем то, чего он хотел бы для своей сестры. Или даже совсем не то.

— Да уж, меньше всего для своей сестры он хотел бы…

— Чего? — напряжённо уточнил Шокер.

— А, неважно. Я завязала высказывать мужчинам претензии. Всё у нас с тобой в порядке, Шокер, всё именно так, как единственно возможно.

— Да что ты? В порядке? Да у нас всё никак, Кира, — он внимательно посмотрел мне в лицо. — Никак.

— Шокер, не надо.

— Я тебе удивляюсь. Да что там — восхищаюсь тобой! Ты как-то умеешь с этим «никак» смириться.

Я покачала головой:

— Не умею, Шокер. Умела бы — не устроила бы вчера этот позор с танцами. Я ж всё тебе назло делала. За то, что с Лали любезничал. Как будто бы непонятно было, что ей тоже нужно и хорошее настроение, и выход в свет, и не чужая она тебе, у вас общий ребёнок… Но я всё-таки пошла и оторвалась по полной… А ты говоришь, умею смириться. Три раза «ха-ха»… Ты, кстати, прости меня за всё это. Стыдно теперь.

— Ты вчера красивая была. Очень. Невероятно, — тихо сказал он.

А я взбесилась:

— Не смей об этом!

— Да почему?!

— Альдон тебя опередил с этим комплиментом. И теперь, наверное, кто бы ни сказал, что я красивая, буду в первую очередь эту мразь вспоминать.

Он подошёл поближе и взял меня за плечи.

— Ты, наверное, сильно испугалась, кроха?

— Нет. Просто очень гадко.

Он осторожно обнял меня и стал поглаживать по спине, как маленького обиженного ребёнка. Но мне совсем не хотелось быть для Шокера ребёнком. У меня было и есть, с кем чувствовать себя ребёнком.

— Андрюша, поцелуй меня.

Он прижался губами к моей макушке.

— Нет. Не так.

Я чуть отодвинулась от него, взяла его голову в ладони и поцеловала. И ещё, и ещё раз. Я целовала его губы и щёки медленно и нежно, а он всё не отвечал… Прямо, как та пуганая ворона… Один раз чуть до беды не дошло, теперь робеет, что ли?

— Андрюша, прости меня!

Он что-то промычал возмущённо.

— Никогда больше не буду тебя отталкивать!..

— Иногда надо.

— Но не сейчас!

И наконец-то он поцеловал меня так, как я ждала. Так, что сразу же захотелось и его рук, и его сильного тела, и прямо сейчас, и чтобы всё мне, мне одной…

Он шагнул к кровати, наклонился и одним рывком сдёрнул одеяло.

За окном давно стемнело. Мы задёрнули штору и включили настольную лампу.

Я всё играла в самую замечательную игру на свете. Называется «вылепи себе Шокера».

Мне нравилось просто гладить и целовать его. Нравилось, как он довольно жмурится под моими руками. Нравилось просто прижаться и слушать дыхание. И обводить пальцем его красивые ладони, словно очерчивая контур. Сколько, оказывается, всякой милой ерунды может нравиться, если рядом Шокер… Например, потереться щекой о его щёку, оцарапаться и спросить: «Андрюша, что ж ты вечно такой колючий?» И уже в который раз убедиться, что огромные мужские руки могут быть не только сильными, но ещё и ласковыми.

И я подумать боялась, что всё скоро закончится. И придётся встать и уйти. И никто не скажет, сколько осталось. Может быть, час ещё есть, а может быть и меньше. И Шокер снова исчезнет куда-то, где его ждёт что-то очень важное, куда более важное, чем я. А я останусь без него. Без надежды на что-то определённое. И лови потом опять момент, когда судьба сведёт. И ладно ещё, если сведёт, а то и столкнёт лбами.

Эта мысль пугала. Хотелось стать страусом, запихнуть голову в песок, чтобы извести эту мысль на корню.

Песка вокруг не было. Я просто покрепче обняла Шокера, пряча лицо у него на груди.

— Я завтра ухожу на изнанку.

— Я знаю, мне Нарратор сказал.

— Я не хочу.

— Кира, только не подумай, что я тебя гоню… — вздохнул Шокер. — Но я тебя здесь совсем не представляю. Когда думаю о тебе на поверхности, вспоминаю почему-то семейный парк и тебя, такую… нездешнюю. Трудно тебе будет здесь, да и опасно. Возвращайся в Питер. Я как-нибудь к тебе загляну, если адрес оставишь.

Я выпрямилась и села рядом с ним.

— Я к тебе сюда скорее загляну. Наверное, сделаю несколько ходок туда-сюда. Хочу ещё раз туда наведаться…

— Куда? — не понял Шокер.

— В тот слой, где три недели проторчала. С первого захода, наверняка не попаду. Но память у меня хорошая, я довольно точно представляю, где из канала выскакивать…

Его глаза округлились… Нет, они сначала округлились, а потом превратились чуть ли не в вертикальные овалы…

— Думать забудь!!! — рявкнул он так, что стёкла задрожали. Я даже уши руками закрыла.

— Что ты орёшь?!

— Тесты каналов и разведка в слоях — это особая работа! Это годы риска и очень дорого приобретённый опыт! Если тебе посчастливилось там побывать и вернуться самостоятельно, это не значит, что теперь ты можешь наведываться туда, когда захочешь!

— Что? Ты? Орёшь?!

Шокер с трудом сбавил тон:

— Да как же можно о таких вещах спокойно говорить? Да ещё с тобой!

— А ты попробуй. Дыши глубже, помогает.

— Ты с братом говорила об этом?

— Нет. И не собираюсь. Он слишком пытается меня контролировать.

— И правильно делает, — проворчал Шокер.

— Нет, неправильно. Я взрослый самостоятельный человек!

Шокер только укоризненно покачал головой:

— Странно, что уроки прошлого тебе впрок не пошли. Что ты в том слое забыла?

— Это необычный слой, Шокер. Там люди живут.

Я думала, он не поверит, и мне придётся его убеждать. Но он лишь удивился:

— Очень редко и очень немногим доводилось попадать в такие слои.

— Слои? Значит, такой слой не один?

Он пожал плечами:

— Никто точно не знает. Те, кто побывал в пригодном для жизни слое, описывают очень разные места. Или таких слоёв много, или он один, но природа там разнообразна не менее, чем на поверхности или на изнанке.

— А откуда ты всё это знаешь?

Он уставился на меня. И я приготовилась запустить руку в мусорную кучу по самое плечо.