Юрий Рытхэу - Интерконтинентальный мост

Метелица слушал Ивана Теина, внутренне соглашаясь с ним. И впрямь, насколько неисчерпаемым оказался, по ленинскому выражению, атом, настолько же бездонным и сложным предстал человек, и нет конца и края его самопознанию, движению его многообразной души. А может быть, мечта об идеальном человеке так же несбыточна, как достижение абсолютной истины?

— К нынешнему времени, — продолжал Иван Теин, — мы все же добились такого отношения к труду, что труд воистину стал потребностью человека, неотъемлемой частью его существования. Конечно, мы теперь удивляемся тому, что были времена, когда труд был наказанием. Слабость христианской религии не в том, что в священных книгах множество несообразностей и несоответствий, а в утверждении, что труд был дан богом человеку в наказание за его грехи. А это в корне неправильно: труд — это главное отличие человека от животного, содержательный, творческий труд, дающий радость и удовлетворение. И чем лучше работает человек, тем полнее и радостнее у него жизнь. И это самое главное, самое истинное, что мы сегодня имеем…

Хью Дуглас прилетел в назначенный им день уже к вечеру.

Иван Теин с Метелицей встречали его на посадочной площадке, под высокой причальной мачтой. Долго гасла вечерняя заря над покрытыми снегами южными холмами. Свечение неба было таким сильным, что даже Дальний Хребет сиял своими зубчатыми вершинами, освещенными уже скрывшимся за горизонтом солнцем. Ближние холмы матово отсвечивали алым, теплым светом.

На противоположной половине небосвода показалась луна с уже заметной щербинкой на краю светящегося диска.

Вертостат показался с северо-восточной стороны, на глиссаде снижения. Это была малая машина: Хью Дуглас летел один, без сопровождения. Это обрадовало Метелицу: значит, будет возможность подробно обо всем побеседовать. И то, что американец летел к исходу дня, говорило о том, что он намеревался заночевать.

Вертостат медленно опускался на площадку, примериваясь на отмеченные специальными знаками автоматические захваты. В большой прозрачный колпак кабины, похожий на выпученный рыбий глаз, хорошо была видна сосредоточенная фигура. Через мгновение, посадив машину и убедившись, что она прочно закреплена, Хью Дуглас отпустил рычаги и, повернувшись к встречающим, широко улыбнулся.

— Очень рад вас видеть, мистер Теин! Здравствуйте, Сергей Иванович!

Иногда Хью Дуглас пытался разговаривать по-русски: он знал несколько выражений, которые, однако, произносил так безукоризненно и точно, что часто этим вводил в заблуждение мало знакомых, полагавших, что американец отлично знает русский.

— Погода прекрасная! — с подъемом уже по-английски произнес Хью Дуглас. — Я не мог отказаться от искушения и пролетел над всей трассой моста. Стыковку можно производить уже через неделю. А что касается надводных опор — они просто прекрасны!

Метелица отметил про себя, что на этот раз Хью Дуглас, который вообще-то не отличался сдержанным характером, казался возбужденным более обычного, и это показалось хорошим признаком. Должно быть, поездка в Вашингтон была полезной и плодотворной.

— А как же строганина и мороженая морошка? — весело и громко спросил американец, усаживаясь вслед за Метелицей в большой крытый снегоход.

— Мы сегодня будем ужинать в президентской столовой, — с загадочным и важным видом произнес Иван Теин.

— Что это значит? — заинтересовался Хью Дуглас.

— Увидите…

Снегоход промчался над снежной лагуной, направляясь к уэленской гостинице.

Президентская столовая, по предложению Ивана Теина и в соответствии с пожеланиями специальной группы по обеспечению визита высоких гостей, была устроена на том же этаже, где располагались президентские апартаменты. Не очень большая комната с громадным окном на лагуну и старый Уэлен. Панели, декорированные молодыми оленьими шкурами, доходили до половины высоты стен, а дальше — белая ткань. Этот контраст придавал удивительный уют помещению, и в то же время белый потолок, белые наполовину стены как бы дополняли простор столовой.

Ивану Теину и Метелице пришлось подождать, прежде чем Хью Дуглас появился в столовой.

Повар, в белом одеянии, в белом высоченном колпаке, внес дымящееся морозом продолговатое блюдо, заполненное белыми и чуть розоватыми, напоминающими деревянные, стружками рыбы. Здесь же были разложены вилки, ножи и тарелки. Рядом с деревянным блюдом стояла глубокая глиняная миска с так называемой «маканиной», специальным соусом для строганины. Каждый повар и любитель этого северного блюда имел свой особый рецепт приготовления «маканины» и часто сохранял секрет его приготовления.

— Ну что же, приступим, — Иван Теин сделал приглашающий жест. — Здесь строганина трех сортов: чира, муксуна и гольца. Попробуйте все три сорта и потом можете остановиться на чем-нибудь одном. Советую брать стружки руками. Вот так.

Иван Теин взял длинную полупрозрачную стружку, основательно помочил в «маканине» и положил себе в рот, зажмурившись от удовольствия.

За ним последовал Метелица, и уже потом Хью Дуглас включился в трапезу.

Проглотив несколько кусков, Хью Дуглас воскликнул:

— Жаль, что я раньше не знал, что президента будут так угощать, я бы ему сказал!

— Так вы встречались с президентом? — вежливо осведомился Иван Теин.

Хью Дуглас явно был смущен невольно вырвавшимся признанием и без особого воодушевления сказал:

— У нас состоялась короткая беседа по поводу строительства Интерконтинентального моста…

Однако поняв, что встреча с президентом, о которой, кстати, в газетах и в других органах информации ничего не говорилось, стала известна Ивану Теину и Метелице, Хью Дуглас добавил:

— Кстати, президент спрашивал, что собой представляют Уэлен и его жители. Я ему рассказал о вас, мистер Теин. Он очень заинтересовался и попросил, чтобы в библиотеке Конгресса ему подобрали несколько ваших книг. Так что готовьтесь, мистер Теин, к литературным беседам с нашим президентом.

— Думаю, что у него найдется здесь много других, более важных тем для бесед, — скромно заметил Иван Теин.

— Не скажите! — неожиданно возразил Хью Дуглас. — Раз уж вы знаете о моей встрече, то, полагаясь на вашу скромность, должен вам откровенно сказать, что наш президент возлагает большие надежды на встречу именно на том месте, которое не только символически, но и фактически соединит советскую территорию с американской… Вы, наверное, уже заметили, что во всех американских газетах тема будущей встречи не сходит с первых страниц.

— Честно говоря, — заметил Метелица, — мне не очень нравится вся эта политическая шумиха вокруг моста. И вы знаете, почему, мистер Дуглас. Мост из чисто технического сооружения становится кое у кого политическим козырем. А это опасно для самого строительства.