Александр Полещук - Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и Альмы, которая была собакой

Я услышал вопль моего хозяина, звук обнажаемого оружия…

Вскоре над моей головой раздался грохот: кто-то разбивал стеклянную посуду, добытую нами с таким трудом. Зазвенели топоры. Рушились стены нашего пристанища, в котором мы провели столько славных минут в работе и размышлениях, а главное, в тепле и сытости…

В невероятном страхе и тревоге я прислушивался к тому, что происходило наверху. Из обрывочных разговоров я понял, что дом будет разрушен и сожжен, так как кто-то по ночам подкладывал в тигель золото. Этот кто-то был я сам. Мне предстояло выбрать .между позолоченной виселицей и костром, в который слуги виконта превратят наш амбар.

Ночью дом запылал. Языки пламени метались в щелях над моей головой. И должен сказать, что вначале мне стало приятно от тепла, и вместе с теплом пришла надежда. Люди виконта, убедившись, что дом горит, покинули его, я услышал удаляющийся топот многих коней.

Новая беда подстерегала меня. Люк, на который, по-видимому, свалились бревна, не открывался. Тщетно я бился, напрягая все свои силы, чтобы приподнять его хоть немного, но все было напрасно. Наконец после многих усилий бревно скатилось с люка, и я выполз наружу. Разрушенный дом тлел, густой снег валил на него, с шипением гася огонь. Я, обжигаясь о горящие бревна, выбрался из дома, загасил тлевшую на мне одежду и побрел в сторону леса. Оглядываясь, я брел вдоль опушки. К утру вышел на дорогу, покрытую следами лошадей и пешеходов. Снег начал таять, небо было безоблачным, и солнце ярко светило. Вдруг невдалеке на холме блеснуло какое-то сооружение. Вокруг никого не было. И, когда я подошел ближе, моим глазам представилась ужасная картина: мой хозяин висел на блестевшей позолотой виселице. Я, не помня себя, подбежал и обнял холодный деревянный столб. Сквозь слезы я рассмотрел над собой какую-то надпись. Смысл ев не сразу дошел до меня.

Когда-то я умел делать ртуть более постоянной, а теперь меня сделали более постоянным.

Сзади раздался звук шагов. Я быстро обернулся и увидел рыцаря в полном вооружении. Я узнал его: это был тот самый крестоносец, который пил вино и пел песни вместе с моим хозяином. Внизу под холмом застыли всадники.

Рыцарь медленно вынул меч и обрубил веревку. Несколько слуг бросились ему на помощь, бережно подхватили тело моего хозяина и унесли. Сорвав надпись, рыцарь протянул ее мне. Она была сделана на пергаменте с арабскими письменами. Я бережно спрятал его на груди.

И вновь начались мои странствия. Летом я ушел из этих мест, пересек Шампань и Бургундию. Я рос в странствиях. И все, чему успел научить меня мой незабвенный хозяин, сослужило мне верную службу. В тавернах я предлагал свои услуги для чтения книг вслух, если они случайно были у кого-нибудь из постояльцев, и всегда находились благодарные и не скупые слушатели. Я никому не рассказывал, кто я и откуда. Да и кому какое дело было до меня! Но вот однажды — это случилось в Бурже — со мной заговорил некий очень богатый, как я судил по его одежде и обхождению, и внимательный господин. И я разговорился больше, чем обычно. Мои злоключения заинтересовали его.

Он неожиданно сказал, что у него нет слуги и что я ему подхожу. Я помогал ему в дороге и, изведав ранее невзгоды одинокого бродяги, теперь старался изо всех сил. Меня поражало удивительное сочетание в моем новом господине: он был прост и высокомерен в одно и то же время. Он мог часами расспрашивать меня о том, что делал мой хозяин, посмеиваясь над нашими неудачами и проявляя такую осведомленность в делах алхимиков, что я стал думать, не алхимик ли он сам. Со всеми остальными он был высокомерен и горд. И каждому, кто с ним сталкивался, становилось ясно, что короткий прямой клинок, с которым он никогда не расставался, подвешен к поясу отнюдь не для красоты.

Многие испытания ждали меня на службе у моего нового хозяина, мессера Даниила из Трансиордании. Он выдавал себя то за врача, владеющего панацеей, средством от всех болезней, то за алхимика.

— Одо, поверь,- говорил он мне, смеясь,- мое лекарство узуфур холодит во рту и «вылечивает от простуды и проказы, зубной боли и лихорадки.

В две тысячи дукатов обошлась одному знатному вельможе из Тосканы его доверчивость… Мы бежали во Францию.

Но такой дерзкий обман не мог остаться безнаказанным. И вскоре на моих глазах развернулись события, при воспоминании о которых мне и сейчас становится страшно.

Во время большой ярмарки мой хозяин при огромном стечении народа показывал трансмутацию железа в золото. Для этой цели я накануне покрыл золотой гвоздь ржавчиной, замешанной на клею. Гвоздь показывали народу, затем хозяин погружал его в сосуд с коричневой кислотой и, произнося непонятные слова, вынимал через некоторое время. Знатные вассалы и рыцари толпились на помосте, что еще более усиливало доверие к тому, что делал мой хозяин.

Был ясный осенний день. У белоснежных стен города Каркассонна, что высится над рекой Од, на деревянном помосте стоял мой хозяин. Он уже дважды показывал превращение железного гвоздя в золотой, но народ, плотным кольцом окружавший помост, не давал нам уйти. Я с шапкой в руке спустился вниз, чтобы собрать . деньги, щедро бросаемые приезжими купцами. Все были рады небывалому развлечению. То, что раньше могли видеть только знатные вельможи, имевшие своих алхимиков, теперь показывалось всему народу. Купцы из далекой Англии, приехавшие на ярмарку с оловом и железом, купцы из родной мне Фландрии-они привезли сукно и шерсть,- чехи, приехавшие, в Каркассонн с кожей и изделиями из стали, боевыми топорами и кольчугами,- все предвкушали, как, вернувшись домой, они С будут рассказывать о необыкновенном чуде» которое показал им Даниил из Трансиордании.

Я поднялся на помост, чтобы отдать своему хозяину деньги, как вдруг увидал пробивающегося сквозь толпу на высоком рыжем жеребце до странности знакомого вельможу. А когда он откинул поля своей широкой шляпы и выступил вперед, мой хозяин попятился в ужасе.

Теперь и я узнал этого господина. Это был брат того тосканского сеньора, которого мой хозяин так ловко обманул.

Вельможа вытащил и занес над головой кривой сверкающий меч. Я закрыл глаза, думая, что моего хозяина уже нет в живых, но вельможа ударил по срубу, на котором лежал золотой гвоздь. Вот он высоко поднял и показывает всем, кто был на помосте, и тем, кто столпился внизу, половинки разру6ленного гвоздя. И все видят, что гвоздь целиком золотой, только сверху измазан ржавчиной.