Сизя Зике - Сахара

И тут же возвращается давний ритм работы. Мы направляемся в Аликанте. Нам требуется день и ночь, чтобы добраться туда, в самый раз, чтобы успеть погрузиться на паром.

Бары на шоссе открыты всю ночь, и в них полно народу. Страна, только что получившая свободу, это просто замечательная штука. Люи счастливы, имея возможность говорить, что только хочешь, болтать всякие глупости, если только имеют на это охоту. Очень долго сдерживаемые запасы смеха звучат теперь по всем кафешкам Испании. Нет, давление тиранов - это истинное преступление. Я часто проезжал по странам, в которых правят диктаторы, и та власть, которой владел такой вот бандюга на троне, меня всегда доводила до бешенства. Диктатор никогда не рискует. Народные массы - это стадо дебилов. Так что использовать власть ради собственной пользы весьма легко. Бедняги на низу могут лишь гнуть шеи. Иногда они жалуются, но вот никто не берется за оружие или там за приличную бомбу, чтобы пойти и покончить с гадом раз и навсегда. Нужно, чтобы пришел кто-то другой и хорошенько ими тряхнул. Когда-нибудь, пережив собственные приключения, если только буду к тому времени в живых, обязательно отправлюсь пришить какого-нибудь диктатора.

Приличную часть пополудня наш конвой блокирует погрузочный причал в порту Аликанте. Нужно много времени, чтобы съехать на двенадцати грузовиках в трюм, тем более, что съезжать нужно на заднем ходу. Среди нас всех на подобное способны лишь профи. Толкать длинный прицеп назад - это единственный довольно сложный маневр при подобно оборудовании. Нужно вращать баранку в том же направлении, в котором желаешь ехать, совсем не так, как при обычном вождении. Если человек ошибется, тут уже ничего не исправить. Прицеп катится бог знает куда, тягач очень скоро становится по отношению к прицепу под прямым углом, и тогда, прямо скажем, хана. Тут уже необходимо отцеплять тягач и начинать все с начала. Жан-Поль и Оливье бегают от трюма к грузовикам. В конце концов они устанавливают машины одна за другой.

Остальные, собравшись возле меня и опираясь о релинг, со спокойствием присматриваются всей операции. Один из портовых сотрудников подходит и с улыбкой спрашивает, почему мы сами не заводим свои машины. На подобный вопрос отрезаю:

- Эти двое - профессионалы по заднему ходу. А мы профессионалы по езде вперед.

***

Ночная переправа через Средиземное море происходит быстро и без проблем. Раз и Два все время остаются в трюме, поскольку им дано задание приглядывать за машинами. К ним присоединились Джос и Капоне. Когда мы уже почти что доплыли, ко времени подготовки к выезду из трюма, Джос показывает мне спрятанную в куче покрышек целую кучу цепей и железных крюков. Все это хозяйство служило оборудованием парома, вот ребята во время поездки его и свистнули. Лично я подобную инициативу только одобряю. Рядышком стоит Капоне с окурком в зубах и строит из себя крутого бандюгу, усмехаясь уголком рта.

Собираю всех на оперативку.

- Ребята, в Оране у меня нет ни одного знакомого таможенника. Никакой опасности вроде бы и нет, но я желаю, чтобы вы как можно меньше бросались в глаза. Выезжаем строем, останавливаемся и ожидаем в кабинах. Понятно?

Так мы и ждем целых два часа, на жарком солнце. Мои приказы выполнены до последней запятой. Никто из машин не вышел. Один только Шотар нервно прохаживается перед грузовиками. Как обычно, у него трясутся поджилки. Это факт, что раз мы тут никогда не проезжали, значит я никого и не подмазывал. Но мне кажется, что добрый поступок совершить никогда не поздно.

Алжирские таможенники, как правило, честнее, чем в других странах Африки. Те, что здесь, на исключения не похожи. Свое они делают без особой привередливости, но и без милых улыбок. Пожилой тип с громадными усищами засыпает нас кучей вопросов. Меня это несколько беспокоит. Мне бы не хотелось, чтобы на наши прицепы наложили пломбы, поскольку я собрался продать кое-какой товар в Алжире. Только после часовой дискуссии мне удается их убедить, что не являюсь угрозой для экономики страны, поскольку мои грузы предназначены исключительно для стран Черной Африки. Даже если они мне и не поверили, то, во всяком случае, притворились здорово. Так или иначе, но нас пропустили.

Отъезжаем. Моей целью является как можно скорее проехать в Адрар, врата в Сахару и первый коммерческий этап, то есть, одним махом преодолеть восемьсот километров. Мы и так уже потратили кучу времени, опять же, для моих людей это будет неплохой тренировкой. Так что едем. Шоссе сразу же за Ораном пересекает горный массив. Несколько часов мы сражаемся с поворотами, после чего спускаемся вниз, и теперь перед нами чистая равнина. Куда не кинешь взгляд, земля красная и поросшая небольшими кучками сухой травы. Нас греет доброе старое африканское солнце Я опускаю стекло, радуясь тому, что снова жарко. На второй стоянке для пополнения воды и масла все остаются в одних рубашках. Валлид вытащил свой тюрбан. Я приветствую Африку громкими и веселыми звуками клаксона.

***

Уже перед самым вечером конвой добирается до Бешара. Километров за десять перед городом находится множество площадок для стоянки, как правило, на каждой имеется цистерны с водой и согнутыми под прямым углом трубами. На одной из таких площадок стопорю всех на ужин. В Бешаре нас ждет важное задание. Сразу же после еды предупреждаю всех, что надолго здесь задерживаться не будем. Для желающих в Бешаре имеется первоклассная туристическая приманка, заведение, называемое "У Фифины", последняя памятка от Французского Легиона и самый знаменитый бордель во всей истории французского колониализма. Объясняю парням, что добродетель алжирской женщины, точно так же, как и любой мусульманки, подлежит постоянной охране. Валлид подтверждает мои слова, чиркнув большим пальцем вокруг шеи. Шаррах! Я не желаю неприятностей с мужьями или братьями, которые бы задержали переезд конвоя. Короче говоря, я просто заставляю всех идти в публичный дом, впрочем, без особых сложностей.

Валлид уже бывал там со мной. Объясняя все религиозными принципами, он отказывается теперь отправляться с нами. Индеец с самого начала каждые пару минут вытаскивает фотографию своей жены и бурчит, что не пойдет изменять ей в бордель. Капоне стыдит его:

- Так что, не пойдешь трахнуться лишь потому, что оставил свою старуху?

- Вот чтоб ты знал, именно потому.

- А представь себе, что у твоей жены именно сейчас момент слабости. Только не говори, что такого не бывает. С бабами никогда толком не известно. Может именно сейчас она завалилась в кровать с каким-нибудь почтальоном. А ты что, будешь строить из себя попа в пустыне? Не строй из себя дурака.

Капоне бросает своего дружка и идет готовиться. В тот момент, когда он уже готов исчезнуть за грузовиком, поворачивается к Индейцу, который сидит на песке.