Виталий Полищук - Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

Анатолий Васильевич вздохнул. Махнул рукой:

– Ладно, Селезнев. Летите в Лондон. И позванивайте сюда, домой.

Поздно вечером он встретил на вокзале Джолианну, отвез к ней домой, но к себе его не пригласили, а он и не напрашивался. Нужно было сегодня же ночью решить вопрос с кардиналом Блукбери. Итак, достаточно было восстановить иммунный аппарат организма кардинала, а также дать установку внутренним резервам организма больного на уничтожение данного вида вирусов.

Но вирусов – миллионы. И каждый также имеет в себе частицу Проматерии.

Как тут быть? Он может активировать Проматерию иммунных органоидов организма, но справится ли она с Проматерией вирусов?

Разгадка была где-то рядом. Она крутилась в уме, но никак не давалась в руки.

Итак, нарушена иммунная система. Но в чем суть нарушения?

Да в том, что вирусы СПИДа, попав в организм, уничтожают именно защитный механизм организма. Если же просто восстановить сначала защитный баланс, а затем активировать необходимые клетки на уничтожение ВИЧ-вирусов, то…

То может получиться.

И Анатолий отправился в тренажерный зал. Почему именно в этом помещении ему было наиболее комфортно работать, он не знал. К слову сказать, сам он тренажерами так ни разу и не воспользовался, хотя все, даже горничная Галя, на них позаниматься любили и в этом удовольствии (конечно, с разрешения хозяина) себе не отказывали.

Он лег на пол, быстро углубился в Прапространство, вышел сознанием в необходимую точку пространства – комнату больного в Англии, и принялся за работу.

Через свое сознание он задал необходимые установки организму больного, и, не выходя из его проматериальной составляющей, принялся наблюдать. Процесс восстановления уничтоженных ВИЧ-вирусами клеток пошел быстро, а вот активация их в той степени, которая позволяла им начать процесс, до сих пор невозможный ни в одной из клиник мира – процесс уничтожения ВИЧ-вирусов, начался лишь ближе к утру, медленно, с трудом, и Монасюк лишь тогда вернулся назад, когда убедился, что защитный процесс необратим.

Дня через три-четыре кардинал почувствует себя лучше. Ну, а полное восстановление его сил Монасюка не интересовало. Если честно – он недолюбливал священнослужителей.

Сил на этот раз он потратил немало, поэтому лежал на полу еще более часа – до рассвета. Потом с трудом встал и отправился в бассейн.

Нет, он не плавал – сил не было. Но поплескался в воде, и почувствовал себя неплохо.

Тут его и разыскал Лихтштейнер.

– Господин, – сказал он. – Позвонили из Изумрудной долины – вас ждут в лаборатории вакуумных камер.

О существовании головы-Анатоля его секретарь, естественно, и не подозревал.

Общение с Анатолем было коротким, но информационно емким.

«ТОЛЯ, ТО, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ – НЕДОПУСТИМО. ТЫ НАРУШАЕШЬ РАВНОВЕСИЕ, ФАКТОРЫ, КОТОРЫЕ НЕ ДОЛЖНЫ ВЛИЯТЬ В ВАШЕМ МИРЕ – АКТИВИЗИРУЮТСЯ. ЭТО СКАЗЫВАЕТСЯ НА ВАШЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

ВСЕ ЭТО МОЖЕТ ЗАТРУДНИТЬ ВЫПОЛНЕНИЕ ТВОЕЙ ОСНОВНОЙ ЗАДАЧИ».

«ТОГДА ОБЪЯСНИ МНЕ, В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ МОЯ МИССИЯ. ЭТО УБЕРЕЖЕТ МЕНЯ ОТ ОШИБОК».

«ТЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ, ЧТО ВЫПОЛНЕНИЕ ЗАДАЧИ СВЯЗАНО С РЕШЕНИЕМ ПРОБЛЕМЫ ТВОИХ ПОДОПЕЧНЫХ. УЗНАЙ ИХ ТАЙНУ – И ТЫ ПОЙМЕШЬ ВСЕ. ТЫ ДЕЙСТВУЕШЬ СОВЕРШЕННО ВЕРНО – НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕЛЬЗЯ ИДТИ ЛЕГКИМ ПУТЕМ И ПЫТАТЬСЯ УЗНАТЬ ТАЙНУ ОТ НИХ САМИХ. НАЙДИ ДРУГОЙ ПУТЬ, НО ТОЛЬКО ТАК ТЫ ВЫЙДЕШЬ НА ИСТОЧНИК ВРЕДА, А ЭТО И ПРИБЛИЗИТ К ТОМУ, ЧТО ТЕБЕ ПРЕДСТОИТ СДЕЛАТЬ».

«НО КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ГРАНИЦУ? ПРАПРОСТРАНСТВО РАЗДЕЛЕНО, И Я НЕ МОГУ ОБСЛЕДОВАТЬ ВТОРУЮ ЕГО ПОЛОВИНУ».

«ТОЛЯ, ТЫ СЕЙЧАС – НЕ ДУМАЕШЬ. НЕ ВОСПРИНИМАЕШЬ ТОГО, ЧТО Я ПЫТАЮСЬ ОБЪЯСНИТЬ. ТЕБЕ НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ ЗАНИМАТЬСЯ ПРОБЛЕМОЙ СВЕРХПРОСТРАНСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ. УЗНАЙ ТАЙНУ ПОДОПЕЧНЫХ – И ТЫ СМОЖЕШЬ РЕШИТЬ И ОСНОВНУЮ ЗАДАЧУ, И ИХ ПРОБЛЕМУ».

«ЧТО ЕЩЕ ТЫ МНЕ МОЖЕШЬ СООБЩИТЬ?»

«ТОЛЬКО ОДНО. НАВЕРНОЕ, В БУДУЩЕМ МЫ УВИДИМСЯ ТОЛЬКО РАЗ. ВСЕ. ТЕПЕРЬ ИДИ».

Анатолий и Джолианна стояли на набережной Женевского озера, опираясь на перила металлического ажурной ковки ограждения, и смотрели на черных лебедей.

Не очень давно несколько пар облюбовали Женевское озеро для зимовки. Их подкармливали, и птицы почти не боялись людей.

День был пасмурный, моросил дождь, иногда порыв ветра вызывал на поверхности воды мелкую рябь. Тогда оба открывали зонты, но домой не шли.

Обговорено было все. Но Анатолий чувствовал, что что-то встало между ними, и не мог понять – что. Он был также нежен с ней, он не требовал лишний раз близости, но… Но терзался в недоумении – что все-таки случилось?

А ведь что-то случилось… Джолианна была какой-то грустной, она если и улыбалась – то как бы принуждая себя. А на прямой вопрос Анатолия: «Что случилось?», она ответила, уже ослепительно улыбаясь:

– Все хорошо! Анни-Лиза здорова, скоро можно будет забрать ее домой, я люблю тебя, ты любишь меня… ведь любишь?

Она целовала его, слегка даже страстно, и влюбленный Анатолий тут же забывал обо всем.

Но – ненадолго, всего лишь на время…

Туси Кхрна медленно водил руками над перевернутыми изображением вниз фотографиями.

Тринадцать фотоснимков ключевых фигур двух могущественнейших транснациональных корпораций, присланных по электронной почте московскими специалистами, были разложены рядами на каменистом полу пещеры. Кхрна, стоя на корточках над ними, водил, закрыв глаза, ладонями – неторопливо, внимательно прислушиваясь к внутренним ощущениям.

Каладжи Неру стоял рядом и наблюдал, как колдун, то и дело прерывая манипуляции, перекладывал фотографии, меняя их местами, словно раскладывал карточный пасъянс. Суть этих манипуляций ему была не очень понятна.

– Ну, вот, – вставая на ноги, сказал Кхрна. Он выбрал несколько фото и отложил их в сторону. – Эти нам не подходят – трудно будет с ними работать. А вот эти восемь – хорошие жертвы. Они все чего-нибудь боятся, или когда-то что-то сделали и теперь на них метка.

Он собрал восемь фотографий, посмотрел на каждую, как бы прикидывая, на что годится изображенный на снимке человек, потом спросил:

– А фотографии личных секретарей здесь есть?

– Нет, – ответил Неру.

– Тогда достань их. Пока тебя не было, я придумал вот что. Не мы будем передавать наше требование жертвам, а их ближайшие служащие – мертвые секретари.

Каладжи Неру задумался. Секретаря Сото ему увидеть не пришлось, а Шарон Дитц вряд ли имела червоточины. Если не считать таковыми некоторую доверчивость и слабость ума…

– Я могу достать их фотографии – достаточно поработать с газетными текстами в Интернете. Но вдруг у них нет отметин, червоточин?

– Это не будет иметь значения. Если своими силами и силами Черного Камня я овладею душами этих восьми, то путем Зла, проложенного мной, легко можно управлять любым человеком.