Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 4

К одиннадцати, когда прошли городок Гарднер, ночь стояла хоть глаз выколи, чернее Квонтрилловой кобылы. Лощины, ручьи и заборы превращались в препятствия. Кто-то хотел было зажечь факел, чтобы лучше видеть дорогу, но Квонтрилл не позволил. До Лоренса еще больше двадцати миль по открытой местности, если их заметят на таком расстоянии, пиши пропало. И потом — факелы пригодятся в Лоренсе.

Вскоре после полуночи Квонтрилл остановил отряд вблизи небольшой фермы и передал по цепочке приказ соблюдать тишину.

— Что это мы остановились? — шепотом недоумевал Сэм. Они с Тэйлором ехали в середине колонны и о том, что происходит впереди, могли только догадываться.

— Молчи, — шикнул Тэйлор.

Минуту спустя из дома донесся вопль, а по рядам кое-где пробежал смех.

Из темноты проступила долговязая фигура капитана Билла Грега, он ехал назад вдоль колонны.

— Порядок, ребята, едем дальше, — повторял он. — Один дружественный нам канзасец вызвался быть проводником.

Он развернул коня и поехал к голове колонны.

— Что бы это означало? — пробормотал Сэм.

— А ты как думаешь? — хмыкнул Тэйлор.

Отряд тронулся и прошел еще несколько миль, споро обходя препятствия. Тут Квонтрилл опять приказал остановиться. По рядам пробежал ропот, но при звуке револьверного выстрела разом смолк.

Биксби дернул головой и шарахнулся вон из ряда. Сэм с трудом вернул лошадь на место.

— Ты что, рехнулся?! — возмутился он. Биксби никогда прежде не пугался выстрелов. Он, кажется, их вообще не замечал. — Просто кто-то выстрелил по ошибке.

Тут опять показался капитан Грег.

— Никакой ошибки, — пояснил он, помедлив секунду подле Сэма и Тэйлора. — Дружественный нам канзасец сделал вид, будто не знает, как обойти вон ту гору. Вот полковник и отправил его дальше некуда, придется теперь искать нового друга в проводники. Там впереди дом, так Андерсоновы ребята пошли потолковать с хозяином. Скоро тронемся.

Грег пришпорил коня и поехал дальше вдоль колонны, отвечая на вопросы любопытных.

— Полковник на руку крут, — одобрил Тэйлор. — Теперь тот канзасец нам друг — верней не бывает.

Сэм с трудом соображал, что к чему. На обочине дороги им вскоре попался труп. Биксби прянул в сторону и толкнул Тэйлорова коня.

— Держи свою чертову лошадь, Сэм! — рявкнул Тэйлор.

Мертвец был одет в холстинковые штаны, без рубашки, босой. Даже в темноте Сэм разглядел: вместо головы у него было кровавое месиво.

В этом уж не было никакого смысла. Убитый не имел отношения ни к красноногим, ни к синебрюхим. Скорее всего, он не был даже аболиционистом. Всего лишь фермером. Полковник Квонтрилл застрелил фермера. За то, что тот плохо ориентировался в темноте.

За то, что тот был канзасцем.

Сэм начал думать, что невероятные враки, которые он вычитывал порой в аболиционистских газетах — о налетах Квонтрилла на Обри, Олати и Шонитаун, — возможно, не такие уж враки.

Спустя милю, колонна снова остановилась, и снова раздался выстрел. Потом они захватили еще одну ферму, и отряд двинулся дальше, но вскоре опять остановился, и выстрел раздался в третий раз.

Так повторялось снова и снова. И каждый раз Сэм и Биксби проезжали мимо свежего трупа.

Всего их было десять.

У Сэма кружилась голова, его тошнило. Они ведь собирались отомстить красноногим, разнести в пух и прах редакцию газеты, спалить дом Джима Лейна и вернуть украденное добро. Само собой, иным канзасцам пришлось бы при этом расстаться с жизнью, но ведь речь шла о красноногих и синебрюхих, а вовсе не о безоружных фермерах, которых среди ночи отрывали от жен и детей.

Когда они поравнялись с третьим трупом, Тэйлор со словами:

— Извиняй, Клеменс. Моей лошади надо нужду справить, — объехал вокруг Сэма и Биксби, остановил лошадь над мертвым телом и позволил ей помочиться прямо на покойника. Те, кто был поближе, расхохотались. Попытался рассмеяться и Сэм. Он не хотел, чтобы видели, что он боится. А он боялся теперь их всех. Даже Тэйлора. Особенно Тэйлора.

— Дайте лошадкам от пуза напиться из ближнего ручья, ребята, — сквозь смех выдавил из себя Тэйлор. — В Лоренсе найдется кого обмыть.

— Аминь, — рявкнул кто-то из темноты.

И пока Тэйлор возвращался на свое место в строю рядом с Сэмом, слово это перекатывалось из ряда в ряд вдоль колонны.

Опять откуда-то возник капитан Грег.

— Я рад, что в вас играет боевой дух, ребята, — сказал он, — но, пока не дойдем до места, лучше не шуметь. Потом вопите сколько влезет, да и лоренсовских дохляков поголосить заставьте.

Партизаны посмеялись, однако перешли на шепот. Сэму казалось, шипят пять сотен змей. Он понял уже: то, что произойдет в Лоренсе, будет не больше похоже на его красивые выдумки, чем вулкан — на светляка. Ощущение вины за смерть Ориона и ненависть к красноногим его ослепили, он позволил себе не видеть, во что превратились его собратья по оружию. Ему хотелось повернуть Биксби и мчать во всю мочь назад в сторону Миссури, не останавливаясь до самого Ганнибала.

Но он знал, что это невозможно. Андерсон объявил уже, что ждет того, кто посмеет дезертировать. Сэм и Биксби не успеют проехать и ста ярдов, как их перехватит дюжина молодцов. Что они с ним сделают потом, когда поймают, нетрудно себе представить.

Кроме того, разве не сведения, добытые им и Тэйлором, укрепили Квонтрилла в намерении совершить налет? Больше, чем кто-либо, Сэм ответствен за то, что должно произойти. Убежать — теперь значит стать не только трусом, но и лицемером.

Еще один налет на ферму был совершен в три часа утра, на этот раз вся колонна сломала строй и сгрудилась поглазеть. Приблизившись, Сэм увидал хозяина фермы: тот стоял на коленях посреди собственного двора. Над ним возвышался капитан Тодд — приставив револьвер ко лбу бедняги, он перечислял имена тех, с кем тот вскоре встретится в аду.

Квонтрилл, верхом на Черной Бесс, подъехал вплотную к Тодду.

— Лоренс слишком близко, Джордж, стрелять нельзя, — напомнил он.

Сэм ясно видел лицо Тодда. На нем была написана черная ненависть.

— Черт бы тебя побрал, Билл, — проронил Тодд. — Это ведь Джо Стоун, вонючий юнионист из Миссури, он бежал в Канзас от правосудия, и, что бы ты ни говорил, я вышибу из него мозги.

Стоун был в одной ночной рубахе и весь дрожал. Сэм отвел взгляд и в дверях дома увидел плачущую женщину. За ее колени цеплялся ребенок и тоже плакал. Внутри дома была зажжена керосиновая лампа, ее свет обрамлял фигуру женщины с ребенком, так что они, казалось, парили в тусклом мерцании.

Квонтрилл потер небритую щеку большим и указательным пальцами.

— Предатель должен умереть, Джордж, кто ж с этим спорит! Но отсюда до Лоренса не более шести миль, выстрел может насторожить людей в городе.