Франсис Карсак - Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы.

Мне там действительно было не место. Я вышел целым и невредимым из стычки с фаталистами, случившейся в лесу уже в столь, казалось бы, далекие времена, когда на Земле еще была атмосфера и деревья, но я и сам прекрасно понимал, что, в плане эффективности в бою, любой из моих полицейских даст мне сто очков форы. Я занимал важную должность, да чего уж там: одну из самых важных — теперь я мог сказать это без ложной скромности, — так как, если не считать теоретического вето Совета, я являлся повелителем обеих планет. У меня была любимая жена, отвечавшая мне взаимностью, множество добрых друзей. И однако же я решил поучаствовать в этой, в общем-то, не имевшей особого значения заварушке и отдавал распоряжения таким тоном, что мне никто не осмеливался перечить. Зачем?

Я не был таким уж ценным кадром, чтобы без меня где-то не могли обойтись. Кельбик вполне смог бы меня заменить и, полагаю, где-то справился бы с моими нынешними обязанностями даже лучше, чем я сам. С другой стороны, если бы меня не стало в самый разгар кризиса, на какой-то момент, несмотря на гарантированную Советом преемственность, в функционировании всей системы управления могли бы произойти вредоносные для нашей планеты перебои. Таким образом, мне лучше было бы остаться в контрольном зале, и пусть бы подавлением мятежа занялись другие. Другие... Возможно, в этом и крылась причина? Быть может, я ощущал бы определенное отвращение, определенный стыд, посылая других в бой, тогда как сам бы ничем не рисковал? Я уже и сам не знал, что и думать. И пока мы ожидали в этой пустой комнате, вся обстановка которой сводилась к огромному экрану, я вдруг, впервые в своей сознательной жизни попытавшись заняться самоанализом, понял, почему нахожусь здесь: мне просто-напросто нравились сражения и битвы!

Я принял эту мысль не без некоторой гадливости: все мое воспитание представляло мне ее как сомнительный, почти животный атавизм. Конечно, в Хури-Хольдэ мы уважали мужество, но редко именно такое. Обычно то было мужество ученого, ставившего опасный опыт, мужество инженера, техника, пилота космолета. Но не мужество воина, в котором мы нечасто нуждались. И сама мысль о том, что можно получать удовольствие от участия в битве, была нам чужда. мысль об опасности, которой ты готов подвергаться ради самой опасности, ради приносимого ей возбуждения. И тем не менее. Кельбик тоже любил летать на планере в грозовую погоду.

Кто-то постучал мне по плечу, прервав тем самым ход моих мыслей.

— Сейчас, вероятно, начнется, — сказал один из полицейских.

Мы принялись ждать взрывов. Прошла минута, пять, полчаса, час. Ничего не происходило. Я связался с Гелином. Все шло как обычно, полиция была наготове, но фаталисты пока еще не показывались. Уверен ли я, что правильно разобрал обозначенное Карнолем время штурма? Вскоре Землю накроет солнечное излучение, и нам придется спуститься на нижний уровень. Пробежало еще несколько минут...

Внезапно справа от нас, из-за жилого массива, в красноватом сиянии вырвался столб пара. Почти тут же до нас дошла вибрация, и серия толчков сотрясла дом. Одни за другими, повылетали внешние ворота.

Я вызвал Гелина, и тот сразу же ответил. Фаталисты набежали огромной толпой, сняли караульных у внешних ворот, а затем эти ворота взорвали. И теперь, продвигаясь к средним воротам, они наткнулись на людей Карноля.

— Почему они не атаковали средние ворота одновременно с внешними? — проговорил я. — Я почему-то думал, что так и будет.

— Если бы я полагал, что им это по силам, я бы ни за что не согласился на ваш план, Хорк. Нет, эти ворота находятся под надежной охраной — с внутренней стороны. Но если бы вдруг их все же попытались взорвать снаружи, мы бы, конечно, вмешались.

— А где ваши люди?

— Пока выжидают. Позволим нашим врагам перебить друг друга. Хотите увидеть сражение?

На моем экране возник шлюз № 3, с его выбитыми внешними воротами, через которые из космоса проникал ледяной холод. На другом конце шлюза группа людей, облаченных в серые скафандры текнов, вела бой с отрядом нападавших — эти были в синих скафандрах триллов, дополненных черной повязкой на левой руке. То тут, то там сверкали молнии фульгураторов, а со стороны фаталистов к внешнему вакууму тянулся легкий туман, образованный дымом огнестрельного оружия.

— Теперь я понимаю, почему с фаталистами были текны, — сказал я. — Они всегда намеревались использовать фаталистов в качестве пешек. Но нужно будет пересмотреть результаты психологического обследования, Гелин. Похоже, у нас тут изрядно честолюбцев, которых почему-то не удалось выявить сразу.

Как это ни странно, но в момент, когда на кону стояла жизнь города, эта мысль меня успокоила. Я предпочел бы текнов-преступников текнам-иррационалистам.

— Исключительные обстоятельства, вроде тех, в которых мы живем, Хорк, вполне могут и изменить человека.

— Где ваши люди?

— За боковыми воротами. Они не замедлят вступить в игру, так как, полагаю, вскоре в этом возникнет необходимость. Карноль явно недооценил своих союзников!

Группа текнов, оборонявших ворота, в самом деле значительно уменьшилась, пусть они и обладали более мощным оружием. Да и было ли это оружие более мощным по сути? Изолирующий спасиандр практически останавливает луч небольшого легкого фульгуратора, тогда как пуля этот же спасиандр пробивает насквозь. Это следовало бы помнить!

Открылись ворота Б. С медлительностью, которая едва не вывела меня из себя, но которая в данном случае была необходима, полицейские выдвинули на огневую позицию супермощный фульгуратор. Голубой луч проскользил справа налево. И как раз вовремя: один из фаталистов входил через боковые ворота А с брикетом взрывчатки. Он исчез в пурпурном пламени.

— Здесь проблема уже решена, — сказал Гелин. — У других ворот бой также складывается благоприятно для нас. Извините, но я должен вас покинуть, — похоже, нас тоже только что атаковали.

Экран вновь сделался белым. Один их моих полицейских окликнул меня:

— Властитель, из шахты вылезают люди...

Я выглянул из открытого окна. Под тусклым мерцанием звезд скользили человеческие силуэты. Внезапно они отчетливо вырисовались в ослепительном свете прожектора. Их было по меньшей мере полтора десятка, разбегавшихся куда попало, укрывавшихся за ледяными выступами, падавших, снова поднимавшихся, рвущихся к ангару. Мои люди открыли огонь, и несколько силуэтов замерли навсегда. Лейтенант едва успел оттянуть меня назад в тот самый момент, когда разряд фульгуратора испепелил оконную раму.

— Погасите прожектор! Прочешите лучами всю площадь!

Тучи пара поднялись от испарившегося льда, когда заработали два больших фульгуратора. Было мало что видно, но площадь заливал на удивление яркий свет. Я, однако же, приказал выключить прожектор. Откуда тогда свет?