Артем Истомин - Стражи Арктиды

– Ты все это время пребывал с ними? И чем они там заняты в этой невидимой квартире?

– Трахаются. Такие неугомонные. Любовь, говорят, – это секс без дозировки. Я от них ушел, Алк меня приревновал, щекотал мне лучеметом задний проход… Я весь опаленный, хотите посмотреть?

– Ну, Карамышев! Я сам буду зажигалкой прижигать тебе твой поганый язык.

– Тогда поспешите. Они завтра или послезавтра улетят на Кольский полуостров.

– И… что? Что они там забыли?

– Это допрос? Без генерала Максимова – не советую. Пока никто, кроме вас, полковник Михеев, не снял с меня обязанность досмотра за чудаками с нехорошей квартиры. Если вы, Михеев, потеряете их след на Кольском – вас будут разрезать пропановым резаком на кучки, а потом сотворят из вас удобрение для лучшего прорастания ростков герани. Я идиот, но не до такой же степени, как вы, полковник.

Михеев Юрий Карлович ушел задумчивый. Вернее, не то чтобы панически, но очень задумчивый. Через двадцать минут вошел мрачный, бросил на стол капитану удостоверение, вернул табельный пистолет.

– К Максимову! Явись сам… Хотя я бы тебя…

– Не будем ссориться… Но если «хотя», так я тоже буду ходатайствовать, чтобы вас направили вместе со мной в околомурманскую тундру. Будем вместе выполнять ответственное задание, я буду на этом настаивать. Вас ждет такой отчет…

– Не дури! – отшатнулся полковник.

– Нет уж, служба так служба. А на Кольском мы так подружимся…

Михеев вдруг весь посинел от прилива крови к голове, глаз задергался, лицо перекосило, он даже зашатался.

Дмитрий не спеша прошел к дежурке.

– Давай «вальтер», майор, – приостановился, – где мой «лексач», покачу к генералу… И, пожалуйста, вызови «Скорую» к Михееву, у него предынсультное…

Генерал, словно ничего и не произошло, сразу перешел на деловой тон. Расспросил, внимательно выслушал. Не то предложил, не то приказал все, до мельчайших подробностей, отпечатать на файл и скопировать на флешку, которую ему потом предоставят, и, если возникнут дополнительные вопросы, явиться к нему по первому требованию.

– Под конвоем этих… ваших… в галстучках?

– Не будь злопамятным, Карамышев. И мы ошибаемся… По приказу – миссия твоя действительно невыполнима. Родине служат на добровольной и ответственной основе.

– Хорошо. Отработаю файл и… мне бы отдохнуть. Не жизнь, а сплошной стресс.

«Мой смертный час настал…» – под глухое завывание самолетных движков звучала в голове мелодия какой-то арии. Коды связи, связки с агентами, номер в гостинице… Несмотря на летние месяцы, Мурманск встретил занудным мелким дождем и туманом. «Развалюсь в кресле, – мечтал, – и буду представлять образ юной девы. Звать, отдаваться томлению и рыдать: дева отдана другому».

И звал, и чуть не рыдал, и поругался в ресторане, официант надул на двести рублей – простить? Не то настроение… Швырнул на стол новое эфэсбэшное удостоверение и потребовал: «Открой!» Даже сам боялся открывать.

– Видели мы… – чуть не сплюнул молодой лысоватый официант, – за углом «мутилу» прикупил? А ну, при каком звании? – Без должного пиетета открыл, прощелыга лысый. – Майор? Майор Карамышев Дмитрий Федорович, служба безопасности… О-го! Потратился, а теперь за двести «розовых» удавиться готов?

Такое можно стерпеть? Прошелся мордой мурманского «лопаря» по тарелкам… Морда не то что розовой – покраснела от крови и объедков. Влетела охрана с пару полицейскими, наставили стволы, обшмонали. Уставились на «вальтер» с завитушками посвящения в избранные. «Какая пташка привалила», – довольно молвил полицай, нет же, конечно, на западный манер – коп. Была у нас наша славянская милиция, «мент поганый» звучал куда благозвучней, чем коп продажный.

– Пока его – в обезьянник, удостоверение – на проверку, – приказал грузный «пээс».

Еще раз: такое можно стерпеть? Конечно, непривычно быть майором госбезопаса, но все равно – честь. Государева честь – это не призыв, это необходимость, которую каждоминутно требуется доказывать.

Что тут началось, батюшки, он же не думал, что в нем так взыграет майорская честь. Трах по коленке, бах по печенке, здоровенному охраннику – локтем в горло, грузного – за уши и коленом между ног, пальнувшему из нагана охранника, перехватив руку, выбил оружие, двинул кистью об угол стола, головой расквасил морду. Ладно – начал остывать – пусть будет… лицо, а не морда с не нашим разрезом глаз, черных и колючих. Молодой начал дрыгать ногами с воинственными воплями… Просто кошмар какой-то! Перехватил ногу, схватил «конфу» за приплюснутый нос и ну совершать малым круги, сшибая столики. Грузный «пээс» ожил, рванул из кобуры родной и старенький, поистертый «пээмчик». Пришлось приложить от души по… лицу. Завалился. Мурманских копов стреножил… Почему стреножил? «Стреручил» их же наручниками.

– Нажал кнопку на мобиле – а может, такая рация? – на отзыв – четко, слегка запыхавшись, произнес код, придуманный им же под сдержанное ворчанье Максимова: «Идиот – он всегда идиот». Да ладно, идиот… Карамышев Дмитрий Федорович, сокращенно КДФ, для запутывания иностранной разведки – 1ВБ, то есть ваших б… й по первому разу, 007 – всем же понятно, слямзил у англичан – возмездие неотвратимо.

– Какие проблемы? – в ответ с тревогой спросили.

– «Пээс» с местной охраной вознамерились меня – в обезьянник. Вправил им мозги, сдаю в браслетках, как положено. Черт! – встрепенулся. – Да я же этого сопливого официанта так и не оприходовал… У вас в Мурмане действительно эфэсбэшные ксивы за углом продают?

– Понятно, – с облегчением вздохнули. – Подержи их на мушке минут семь…

– Да какая мушка? – огрызнулся. – Лежат и таращатся с почтением.

Влетели черные, как грачи, спецы, пнули слегка «пээсов», поинтересовались:

– Кто первый усомнился в подлинности корочек Московского региона?

– От него сигнал, – повел плечом грузный полицейский в сторону официанта.

– Вот гнида, – вспылил охранник, – заныкал две сотни и взбаламутил полицию…

– Я сам, – отодвинул в сторону спеца.

Официант сложился от удара в живот и почему-то так и застыл, словно гомосек в экстазе.

– Перебор, – заметил спец, – он теперь так и будет стоять, смущать непорочных.

– Коньяк за счет заведения! – выскочила из-за спин рыжая бестия, титьки вроде натуральные, а морда кирпича просит. Наверное, мурманская достопримечательность: транссексуал «ой, я сама разденусь», а между ногами что-то непонятное.

– Я при исполнении, – уныло бубнил спец. – Ребята, забирайте этих для профилактической беседы. Завидую тебе, майор, – ухмыльнулся, – пихайся с достопримечательностью, а мы отбываем. Если что – звони, не стесняйся, авось до утра доживешь.