Артем Истомин - Стражи Арктиды

Вестник Деянире сказал, что муж возвращается домой, посылает подарки и пленницу. «Не простая пленница, а дочь царя Эврита Иола».

Иола была молода и красива, Деянира испугалась, что разлюбит ее Геракл. Вспомнила она предсмертный совет кентавра Несса и его запекшейся кровью, которая якобы удерживала любовь, натерла новую праздничную одежду мужа и послала с гонцом навстречу герою.

Когда одежда коснулась тела, яд Нессовой крови проник в Геракла. А та кровь была смешана с ядом Лернейской гидры, первой на земле матрицы рептоидов нефилимов. Стрела, пропитанная ядом, поразила когда-то злого обманщика Несса.

Не срывалась одежда, она приросла к телу и причиняла невыносимые муки. Геракла убили страдания, которые навлекла на него слабая и любящая его женщина. Вскоре Деянира узнала о том, что собственными руками погубила мужа, и бросилась грудью на меч.

В долину, где умирал Геракл, пришли его дети, престарелая мать Алкмена и друзья Иолай и Филокстед. И сказал Геракл холодеющими губами: «Отнесите меня на высокую гору, чтобы было видно море. Там, на просторе, сложите мой погребальный костер. Я привел тебе, мой старший сын Гилл, в жены Иолу, и всегда будут жить на земле мои потомки. Это моя последняя воля…»

На поднебесной горе Этна, что возвысилась над Фермопилами, сложили погребальный костер Геракла. Филокстед, давний товарищ героя, поджег смолистые бревна.

Все боги Олимпа ждали великого героя Эллады. И показалась высоко в небе золотая колесница. Это Афина неслась по небу, везла на священную гору нового бога – Геракла, рожденного смертным, но заслужившего бессмертие. И налила Геба жениху кубок нектара – напитка бессмертия.

Прошли века. Деятельный, совершающий подвиги во имя людей и себя, Геракл впал в неизбывное уныние и взмолился: «Зевс, отец мой, я сын земной женщины Алкмены, замучило меня ваше бессмертие – пощади. Верни меня на землю Эллады, я близок к безумию – пощади или я готов убить вас всех. И ты знаешь, Зевс, я убью вас!»

И ответил встревоженный Зевс: «На земле Эллады сейчас кризис, сын мой. Это тебе не Эриманфский вепрь – в сто раз хуже. Там такие авгиевы конюшни, даже ты, сынок, не очистишь. Кризис – это страшнее Критского быка и Немейского льва, ты подорвешь свои силы, хотя ты и бессмертный. Хочешь, я возрожу тебя в России? Возрождайся в этой далекой северной стране, это часть суши твоей бывшей праматери. Эллины – род бореев, отступивших на Юг. Они, как, впрочем, и россы, так и не приспособились к жизни в другом мире. Найди тех, кто проклял людей. Но, возродившись, ты станешь смертным и умрешь страшной смертью, поразив нелюдей, и вновь возродишься только тогда, когда люди будут помнить тебя и звать к себе. Согласен, сын мой?»

– Да, – коротко ответил Алкид. – Лучше умереть, чем глотать ваш сладенький нектар.

Мужчина улыбнулся, потер лоб, отбросил волосы с глаз. Почему нефилимы так ненавидят Россию? Ишь, «сыны Божьи», сошедшие с неба на землю… А ответ прост: Гиперборея, а позже и сама Россия рождены от Света, цивилизации Запада успели перехватить рептоиды. Как ни завоевывали, как ни гадили навалом корыстных мздоимцев и изоляцией – россы возвращаются, зримо исповедуя Дух своих святых первопроходцев жизни. Но слишком долгое пребывание в диких лесах в борьбе за выживание, с одной стороны, закаляло дух и неустрашимость, с другой – зарождало самость и детское доверие к тем, кому доверять было равносильно рабству.

Северная Арктида – первый континент, который был уничтожен рептоидами. Они подло направили астероид со стороны диска Солнца, и, невидимый, он обрушился на святые земли. Ось Земли была сдвинута, начались землетрясения и невиданные холода. И смерть. И соперничество. И забвение тонкоматериальных законов, ритуалов и прозрений. И дикие бесконечные леса, не просветляющие душу, и сгинувшая под водой Мировая Меру, дающая энергию и связь с Тонким Миром.

Лаврак расположился у самой скалы, отвесно уходящей в воду. В уголке между скалой и каменистым берегом набросала волна мелкие камешки, обкатала слегка, образовался маленький чудо-пляжик. А у скалы вода пенится, скала красная от раннего солнца, вода в белой пене отскакивает – кипит, скала накаляется, не уступает морю, огромная, туманным облаком, как паром, опоясала себя повыше середины. В трещинах растут деревья – на такой высоте! на камне! – и хочется смотреть на это величественное спокойствие, на диких голубей-горлиц, перелетающих в вышине с выступа на выступ. Море здесь особое, волнуется у отвесных скал, колышется, пугает провалами волн. Но вот волна вздыбилась поверх черных провалов и, подсвеченная солнцем, ядовито-зеленая, угрожающе спешит к скале и разбивается на тысячи ярких брызг о неприступный камень.

Лаврак – более чем двухметровый здоровенный мужик. Взгляд исподлобья, мрачноватый. Короткая прическа с ранней проседью. Глаза должны были бы быть как у Иисуса на иконе, ясные и страждущие. Но родная Россия и наговский Янг превратили его в Лаврака с черными отчужденными глазами. Где-то в глубине души он знает: жив еще в нем Крепыш, рослый подросток с «ДАРА» с буйной, выгоревшей на солнце гривой волос, глаза у которого светлые, по-детски мечтательные.

Съемная рукоятка нетерпеливо щелкнула, встав на место, курок автоматически захватил устройство сброса лески и замер, подавшись вперед. Вогнал гарпун с тройником – курок замер по центру, удобно прижался к пальцу. Вошла в паз противовеса вторая ручка.

Судьба – это в другом мире матрица его бесплотного двойника, его тонкоматериальный фантом. Странные и порой угрожающие видения донимают его. Виктор Николаевич Семиоков по кличке Лаврак поежился.

– Какой род занятий у росса? – спросила кого-то Судьба.

– Бродяга. Изобретатель, но бывший, – получила ответ. – Судьбинушка, – дернул поводком Янг, – не разводи базлы, пусти этому драному гиперборейцу кровь.

Янг – чешуйчатая образина с алыми глазищами – копирует Великого Нанаса, его доверенный двойник. Янга Судьба могла бы и ослушаться – обычный монстр демонических шрастров, но наговская «САТАНА» – эго-система, которую создал бывший Архангел Денница, который в порыве проявившейся гордыни провозгласил себя Люцифером, lukis + ferry – носитель света: «И стану богом сам по себе». И с тех пор падший Архангел творит свои порядки. Но не Люцифер главный. А кто? А как бы и никто – Тьма, рептоид. Они всюду, но их и нет… До поры. У них что ни главарь – так Великий. От низов вверх: Великий Нанас, Великий Наг, Великий Нефилим, Великий Ануннакк, Величайший Дуг-Па.

– Янг, ты меня так долго держишь в клети и на аркане, что я толком даже не соображу, почему прозвище у мужика – Лаврак? Путаюсь я теперь в земных делах и понятиях.