Галина Маркус - Ноктюрн для капитана, или Меня зовут Оса. Любовно-фантастический роман

Нахожу его взглядом: он не двинулся с места. Виктор вопросительно смотрит на меня, но я мотаю головой. Хотя больше всего мне хочется сейчас встать и уйти к нему. К человеку, которому я все еще нужна.

– В таком случае это не может быть слишком часто, верно, Алекс? – тем временем продолжает развивать свою мысль Питер. – Что там с твоей теорией вероятности?

– Но с каждым новым захватом вероятность встреч повышается, – возражаю я, надеясь, что он не заставит меня подсчитывать. – Причем не только… не только ведь для меня – в следующий-то раз ее захватит уже другая наживка.

Сама себе удивляюсь, как мне удается сохранять холодный рассудок как раз сейчас, когда Хелен, словно автоматически, поглаживает свободной рукой руку Питера. Наверное, мне помогает злость.

Делаю вид, что ничего не замечаю. Питер, правда, тоже.

– Согласен. Но думаю, оборот в несколько захватов с одной тварью – это уже бешеные деньги. Эти мутанты – штучный и очень ценный товар, сложный в изготовлении. Может обойтись и без жертв среди наживок, ну а если не повезет… гибель наживки – конечно, потеря, но остаются другие, можно завербовать еще.

– Твой ген у землян, извини, не такая уж редкость, – говорит Хелен.

– Думаете, в наживки идет каждый второй? – оскорбленно спрашиваю я.

Не сомневаюсь, что ей хочется принизить мой подвиг в глазах Питера.

– На Земле постоянно кого-то вербуют, вам ведь говорят, что никакого риска нет. А платят столько, что на Земле не каждый… Гжешек тогда…

– Подожди… – невольно прерываю ее я, озаренная догадкой. – А ты… если ты его сестра, значит, у тебя тот же ген? Ты тоже – наживка?

Эта мысль мне крайне неприятна. Герой здесь – я, а не она. Оставьте мне хотя бы это.

– Нет, – грустно усмехается Хелен. – Никто не знает, как и у кого появляется этот ген. У меня его, к счастью, нет. Я прилетела сюда… теперь я не знаю, что буду тут делать.

Она бросает взгляд на Питера, но тот хмуро смотрит в землю.

– Меня вербовали в группу сопровождения, – добавляет Хелен, – но после гибели Гжешека, очевидно, решили, что эта работа не для меня…

– Они не допустят тебя в группу, – отмечает Кэп. – Ты можешь многое сопоставить. Они даже взяли тебя не сюда, а на вторую базу.

– Надеюсь, мне что-то предложат… что-нибудь на базе. Я вот еще что думаю… про Гжешека. Он ведь был здесь с самого начала проекта. Может, он сам что-то начал подозревать, и поэтому…

– Держать наживок годами опасно, особенно тех, у кого есть мозги, – согласно кивает Кэп, – хотя я не думаю, Хелен, что…

– А когда потери станут слишком заметны? – пожимаю плечами я, предпочитая не замечать подколки. – Что они тогда, по-вашему, станут делать?

– Я уже говорил, несколько оборотов по каждой твари, а там… Продадут обратно на Прилусту, к примеру, или обменяют на новых, выращенных к тому моменту. На Прилусте уничтожение Чистых закреплено в законе, на государственном уровне. Так что там каждый монстр пригодится. Как видишь, выгодно всем. А, вообще, может к тому времени они получат уже столько денег, что можно будет уйти в любую точку Вселенной. Вот что не могу понять, как они это делают… ну, чтобы паралич не действовал в этих случаях. Какая-то программа особая? Но как… нет, не пойму… По-моему, такой технологии еще нет, разве что это естественная физиология твари? А может…

Тут я прихожу, наконец, в себя. Что за бред они тут несут, а я слушаю?

– А может, у тебя паранойя, – резко говорю я. – Все это полная… никаких доказательств. Ты же сам… Чушь! Невозможно сделать так, чтобы в одних случаях паралич наступал, а в других – нет! Несколько смертей – несчастные случаи. Иначе все бы уже об этом знали! Группа захвата – они же стреляют! Пятеро свидетелей!

– А вот, кстати… Вы ведете запись во время захвата? – Хелен вдумчиво смотрит на меня.

– Не-ет… – теряюсь я.

А действительно, почему?

– Но диспетчер ведет нас по связи, видит, где мы, на карте, и…

– Странно, да? Что тут сложного, снять весь захват? Тогда можно точно установить, были ли нарушены правила безопасности.

– А что говорят в группе? – интересуюсь я. – Наверное, ты разговаривала с кем-то из группы Гжешека?

– Группу Гжешека, как и группу погибшего на днях парня, расформировали, – отчеканивает Питер. – Сначала их направили на реабилитацию, после такого-то кошмара… потом распределили по другим планетам. Никаких контактов на базе. И на Землю, заметь, ни один не вернулся.

– Но мне удалось поговорить с другом Гжешека, – негромко сообщает Хелен, быстро оглянувшись. – Он сказал, что это только ради меня, и он сильно рискует. Им пригрозили, что сделают крайними, если будут болтать. Вроде как не уберегли наживку. Промазали.

– Ты понимаешь, надеюсь? – вступает Кэп. – Ведь тварь убегает. И нет никаких доказательств, что хотя бы один выстрел попал в цель. Поэтому ребят легко запугать. А если будут паиньками – вся вина на нерадивом погибшем… техника безопасности, как ты говоришь.

Хелен смотрит на меня и продолжает:

– Но мне он сказал – и я ему верю… он говорит, они стреляли. Стреляли до последней пули. Уже в упор. Потом пытались оттащить. Но было уже поздно.

Голос у нее на последних словах пропадает.

– Да… – мой голос тоже утонул где-то в груди, в чем-то глухом и ватном. – Тварь вцепляется сразу в горло. Или в лицо. И… всё.

Именно так они растерзали того Чистого, вспоминаю я. Как это было с нашими ребятами, с Гжешеком – я не хочу даже представлять.

Мы все трое молчим. Ловлю на себе полный тревоги взгляд Питера, но тут же смотрю на колено Хелен: там все еще лежит его рука. Питер отпускает ее и вскакивает на ноги. Делает по два шага туда-сюда, потом снова плюхается на траву.

– Тогда всё вроде сходится, – несколько неуверенно резюмирует он, все еще в каких-то раздумьях. – Если мутанта нет, а наживка мертва…

Удовольствие, что ли, ему доставляет, повторять, как я буду мертва?

– Смотрите, – цепляюсь за мысль я. – Наживка, положим, погибла, она ничего не расскажет. Но тварь не бросается на остальных, разве чтоб только вырваться. И ребята из группы тоже могут узнать ее! Что сказал тот парень, Хелен?

– Я спрашивала его. Он не помнит. Он никогда их не различал, этих тварей, – проговаривает она.

Но я и сама уже понимаю: никто из моей группы не сможет вспомнить даже пол этой твари. Хотя, конечно, если я погибну у них на глазах, кто знает… может что и сопоставят. Но, по-моему, им будет не до размышлений. А когда тварь загрызет меня у них на глазах и скроется, доказательств у них все равно не останется.

– Если тварь загримируют, сделают совершенно другой парик, одежду, да еще она убежит, неужели кто-то из группы ее запомнит? – вторит моим мыслям Кэп. – Не думаю. Их дело стрелять, вот и все. То ли дело ты… вспомни, ты же сама сказала, что главное – взгляд, ее ненависть, твой страх.