Антон Шаманаев - Солнце на краю мира

С минуту после того, как я выбрался на дорогу, в машине зазвонил телефон. Абонент был незнакомый, я поколебался, прежде чем ответить.

– Артур Лесин? – спросил скрипучий голос, который совсем недавно я где-то слышал.

– Да, слушаю. Кто это?

– Мы с вами сегодня пересекались в отделе тестирования и у ваших программистов. Меня зовут Райан Макфолл. Вы позволите задать пару вопросов?

– Сейчас? Я тут слегка занят… – сказал я, холодея. – Кто вы такой?

В конце концов, пусть сам скажет. Не буду подавать виду, что знаю о нем от Дженнифер.

– Я?.. Скажем так, я представляю Верховную Ассамблею ПАК… но это не столь важно, – ответил он, помолчав. – Вопросы безобидные. Я отниму не более пары минут. Вы ведь сейчас занимаетесь разработкой искривителя Porta, верно?

– Верно, и что?

– Артем Деев работает с вами?

– Да.

– Как давно вы знакомы с Дженнифер Блоссом?

– Это допрос? Я отключаюсь, – сказал я, изображая усталость.

– Хорошо, это может и подождать, – вздохнув, прогундосил он с незнакомо взрослой интонацией. – Сейчас меня интересует Марк Фрайд. В данный момент в отношении него ведется расследование по статье о распространении секретных сведений. Я знаю, что вы с ним общаетесь. Планируете ли вы встретиться с ним в ближайшее время?

Я чуть не врезался во впереди идущий оверкар и круто оттормозился.

– Не планирую, – проговорил я.

– Вы бы нам очень помогли, если бы постарались при встрече кое-что у него выяснить. Завтра или послезавтра, очень желательно. Сможете?

Я помолчал.

– Что выяснить?.. Бред какой-то. Вы вообще о чем?

– Ладно, пожалуй, это не телефонный разговор… Давайте сделаем так. Я назову несколько вещей, мы с вами распрощаемся, а вечерком вы подумаете и решите – поможете вы нам или нет, идет?

И, не делая паузы, он продолжил:

– Итак… Свернутые проекты в рамках Gateway – Alpha Gravity и Psi Storm… Помните их? Имеются свидетельства незадокументированных финансовых операций между вами лично и Фрайдом. Есть записи мониторинга псионной активности OpenMind, на которых странные всплески в определенные даты… Потом еще: неправомерный доступ к секретным сведениям класса C и B в 2402 году. Вы просматривали сотни материалов, не имеющих отношения к задачам, над которыми вы работали…

Я слушал, чувствуя, как внутри бурлит бешенство. Сунули, значит, свой поганый нос в давние дела… Угроза выеденного яйца не стоит: даже если вынут их из-под сукна, на все эпизоды есть опровержения. Отбрешемся как-нибудь, привлечем военных адвокатов. Но сам факт, что под меня копают, целенаправленно и глубоко – приводил в ярость.

Наконец, он произнес:

– Ну, и зона 81. Несколько посещений, совершенных вами вместе с Артемом Деевым… Артур, в общем, вы подумайте и сообщите мне о своем решении завтра утром. До свидания.

Он повесил трубку. На его последней фразе все копившееся во мне бешенство обратилось в страх. Мы никогда не были с Деевым в зоне 81. Но сам факт, что он вышел на эту информацию и, по-видимому, роет дальше, значил, что рано или поздно он обнаружит подлог: на самом деле мы с Деевым бывали совсем в другой зоне, о которой поклялись никогда не вспоминать.

Новенький «кларк» передо мной резко остановился на желтый свет. Я взбеленился, засигналил, и, перелетев его через верх, прошел перекресток уже на красный. Мне сигналили с других сторон, но ответом им был неприличный жест.

Все это выходило далеко за рамки Gateway. Эта сволочь подошла к делу профессионально! Но что ему от меня нужно – вот вопрос. Не шпионы же мы в Gateway, чтобы так основательно нами заниматься. У ПАК есть пушки гораздо мощнее и технологичнее, чем тот кустарный миномет, который сегодня появился у меня. Что-то иное им нужно. Вот и Фрайда приплели… Прошлые делишки наши с ним – полная ерунда, детские шалости, тут нечто посерьезнее. Надеются завтра взять с поличным при передаче псионки? Вряд ли, иначе не звонили бы мне и не упоминали Фрайда, будто нарочно пытаясь спугнуть.

Смотаться я решил за город, в Мастиано. События последних часов, как сговорившись, вели меня именно туда. Там можно было и укрыться от посторонних глаз, и переждать все более вероятный обыск на квартире, и в тамошнем моем тайнике оставалась пачка наличных, которые завтра пригодятся на псионку.

Сколько уж лет я толком не бывал в Мастиано? Раз-два в год на день без ночевки – не считается, я даже в дом не заглядывал. С Мари катались туда частенько, а когда ее не стало – разве мог я там находиться? В доме, где полным-полно ее вещей, которые я и выбросить не решаюсь, и смотреть на них невыносимо… Ерунда всякая, купленная ей в магазинчиках по дороге на работу: китайские фонарики, кухонные полотенца с вышивками, куклы-тильды, свечи в подсвечниках, фарфоровые фигурки животных. А возьми любую безделушку в руки, и перед глазами встает ее лицо – смеющееся, ласковое, уютное и родное. Оно пробуждается в памяти так ясно, словно минуту назад Мари была здесь и вышла в соседнюю комнату, а ты еще чувствуешь цветочный шлейф ее духов.

Я вел оверкар в сторону моего стратосского жилища. Чтобы создать иллюзию обычного поведения, решил сделать крюк и заехать в магазин у дома. Пусть лучше моя кредитка мелькнет в супермаркете, и они в пять утра заявятся с обыском на квартиру, полагая, что я там. Если подумать, в Мастиано у меня значительно больше вещей, которые им не стоило бы находить.

После супермаркета, где я купил замороженной еды на несколько ужинов, я проделал еще пару сомнительных операций, чреватых штрафом в ползарплаты. Пылился у меня в багажнике антирадар, способный заглушить радиосигнал оверкара, чтобы не засекли сканеры на трассе. Сейчас было не до зарплаты; я засунул антирадар в бардачок и включил. Свой телефон я вырубил и вынул из него абонентский ключ – по нему засекут скорее, чем по радиомаячку оверкара. Все было готово.

Я выбрался на трассу, ведущую на север, и спокойно полетел во втором ряду, наблюдая унылый урбанистический пейзаж. По сторонам трассу обрамляли сплошные бетонные заборы, изрисованные граффити, как татуировками. Кое-где вместо заборов над дорогой вздымались пластиковые шумопоглощающие панели, а за ними теснились жилые кварталы – штампованные коробки, мозаично раскрашенные во все цвета радуги, будто детский конструктор. Снаружи балконов изорванными знаменами висело белье. Дома сменялись темными корпусами военных частей, ангарами и складами. За колючей проволокой поверх десятиметровой стены скрывался аэродром Гвардии. Ничего за ней не было видно, кроме неутомимо вращающейся лопасти локатора на диспетчерском столбе. Слева вдалеке нарядно отсвечивали на солнце небоскребы делового квартала.

Прямо по курсу показался северный пропускной пункт. Гостям – налево под шлагбаум, проживающим – направо под сканер. Зафиксирует оверкар по маячку, водителя – по сигналу телефона, и езжай себе… Я высматривал, чтобы рядом не вертелся какой-нибудь резвый коп, который, заметив ошибку сканирования, тотчас остановил бы меня. Если бы таковой дежурил, пришлось бы выезжать по другой дороге.