Эдгар Берроуз - Сын Тарзана

Опять и опять пробовал подниматься с земли самец, но снова могучий кулак Тармангани опрокидывал его на землю. Слабее и слабее становились усилия зверя. Кровь залила ему лицо и грудь. Багровый поток хлынул из носа и изо рта. Толпа, которая раньше подбадривала его сочувственным ревом, теперь осыпала его издевательствами. Симпатии его сородичей перешли на сторону Тармангани.

-- Ка-года? -- спросил Корак, еще раз опрокидывая на землю самца.

Опять упрямый самец попытался подняться на ноги. И еще раз могучий удар поверг его обратно в траву.

-- Ка-года? -- спросил Корак. Это значило на обезьяньем языке: сдаешься?

Одну минуту зверь лежал неподвижно, тяжело дыша. Потом с искривленных губ слетело единственное слово: ка-года.

-- Вставай и убирайся к своим! -- сказал Корак. -- Я не желаю быть царем того племени, которое когда-то прогнало меня. Идите своей дорогой, а мы пойдем своей. Быть может, мы будем друзьями, но быть вашим царем я не желаю.

Старый самец медленно приблизился к Кораку.

-- Ты убил нашего царя, -- сказал он. -- Ты победил того, кто мог бы сделаться нашим царем. Ты из милости сохранил ему жизнь. Кто же будет управлять нами?

Корак указал на Акута.

-- Вот ваш царь! -- сказал он.

Но Акут не хотел расставаться с Кораком, хотя его очень тянуло вернуться к родному народу. Он стал упрашивать Корака поселиться среди обезьян.

Юноша молчал. Он думал о Мериэм. Где ей будет лучше? Где она будет в большей безопасности? Если Акут уйдет к обезьянам, Кораку придется одному, без посторонней помощи охранять Мериэм. Это очень трудно. Если, с другой стороны, он и Мериэм присоединятся к обезьяньему племени, разве сможет Корак спокойно уходить на охоту, оставляя Мериэм одну среди человекообразных? Обезьяны не умеют сдерживать свои дикие страсти. Какая-нибудь самка может из ревности воспылать злобой к стройной белой девушке и убить ее во время отсутствия Корака.

-- Мы будем жить по соседству, недалеко от вас, -- наконец сказал Корак. -- Когда вы перекочуете на новое место, я и Мериэм перекочуем за вами. Мы всегда будем устраиваться поблизости от вас. Но жить среди вас мы не

будем.

Акут не соглашался. Ему не хотелось расстаться с Кораком. Он наотрез отказался вернуться к родному народу; но когда он увидел, как последняя обезьяна исчезает в густых ветвях, когда он увидел нежные взгляды, которые бросила на него молодая самка убитого царя, голос крови заглушил все остальные чувства, и, бросив прощальный взгляд на любимого Корака, Акут ринулся за красивой самкой в темные заросли первобытного леса.

***

Когда Корак ушел из негритянской деревни по окончании своей хищнической экспедиции, вопли обобранной им жертвы и прочих женщин и детей заставили встревоженных воинов бросить рыбную ловлю и охоту и поспешить в деревню. Бешенство овладело дикарями, когда они узнали, что белый дьявол опять ворвался в их хижины, до смерти перепугал их жен, украл стрелы, снял с одной из женщин дорогие украшения и разграбил склады съестных припасов.

Они испытывали суеверный ужас перед этим лесным духом, который охотился в сопровождении огромной обезьяны; но их злоба была так велика, что они побороли свои страхи и решили отомстить ему и навсегда избавить джунгли от его зловредного присутствия.

Через несколько минут два десятка разъяренных чернокожих воинов, самых храбрых и проворных из всего племени, пустились в погоню за Кораком и Акутом.

Корак и Акут лениво и медленно перепрыгивали с дерева на дерево. Они не думали о погоне и даже не оглядывались назад. Эта беспечность была понятна: им столько раз безнаказанно сходили с рук их разбойничьи проделки, что они привыкли презрительно относиться к дикарям. Ветер дул им в лицо, и потому они не чувствовали запаха преследователей. Они беззаботно возвращались домой, не догадываясь, что разъяренные дикари, которым не хуже их были известны все лесные дороги, с настойчивостью гончих следуют за ними по пятам.

Отрядом воинов предводительствовал Ковуду, опытный старый дикарь, который славился среди своего племени хитростью и отвагой. Ковуду напряг все свои душевные силы и способности, и его наблюдательность, нюх и быстрый ум оказали ему блестящую услугу: ему удалось, наконец, напасть на след разбойника.

Шум битвы привел дикарей на поляну, где в это время Корак сражался с царем обезьян. Ковуду был так удивлен, увидев рядом с убийцей прекрасную белую девушку, что не сразу отдал приказ нападать. В эту минуту появились большие обезьяны; черным воинам пришлось временно воздержаться от нападения, и они сделались невольными свидетелями битвы Корака с молодым самцом.

Но большие обезьяны ушли; белый юноша и белая девушка остались одни среди джунглей.

-- Смотри, -- зашептал один чернокожий, наклонившись над ухом вождя и указывая на какой-то деревянный предмет, который девушка прижимала к груди. -- Когда я и мой брат были рабами в арабской деревне, брат вырезал из дерева эту вещицу и подарил ее маленькой дочке шейха. Она целыми днями возилась с этой деревяшкой. И прозвала ее Джикой, -- так зовут моего брата. За несколько дней до нашего побега, какой-то дьявол избил шейха и утащил его дочь с собой. Если это она, за нее можно получить большой выкуп у шейха.

Корак обнял Мериэм. У него билось от любви сердце, и кровь шумела в ушах. Он уже не помнил цивилизованного мира, Лондон отошел от него так же далеко, как древний Рим. Во всей вселенной существовали теперь только двое -- Корак-Убийца и Мериэм, его самка. Он прижал ее к себе и покрыл ее лицо страстными поцелуями.

Вдруг перед ним разверзся ад: черные воины с победными криками бросились на поляну.

Корак вздрогнул, выпрямился и мгновенно приготовился к битве. Мериэм со своим собственным маленьким легким копьем встала рядом с юношей. Туча стрел полетела в них. Одна стрела попала Кораку в плечо, две вонзились ему в ногу. Он упал на землю.

Мериэм была невредима. Дикари не хотели ранить ее. Воины бросились к Кораку, чтобы прикончить его и овладеть девушкой, но в эту секунду Акут выскочил из-за кустов, а за ним целое стадо его новых подданных.

С воем и неистовым рычанием налетели обезьяны на чернокожих воинов. Ковуду понял, что схватка с этими мощными человекоподобными вряд ли увенчает его армию новыми лаврами, и предпочел бежать. Он схватил девочку и отдал приказ солдатам, чтобы они отступали. Но отступать было не так-то легко. Обезьяны яростно преследовали бегущих, нескольких искалечили, одного задушили. К счастью для чернокожих солдат, Акут удержал своих подданных от дальнейшей погони. Судьба похищенной девочки мало волновала его; гораздо больше тревоги внушала ему рана Корака. До девочки ему не было дела. Он всегда считал ее лишней обузой.