Михаил Боярский - Таинственный город Пропойск

Основы транспортного бизнеса он постигал, как рикша обыкновенный, то есть когда он прибыл в Пропойск, и в первый же день не увидел ни одного рикши, то смекнул, где для него находится золотая жила, и через неделю горожане на улицах родного города могли наблюдать тележку, переоборудованную из навозной тачки в одноместный кабриолет, снабженный парой подушек набитых осенней соломой, украшенный картонной табличкой с изображением страуса и надписью, состоявшей из нескольких малопонятных, на первый, невнимательный взгляд, иероглифов, запряженную полным китайцем в шортах с желтой повязкой на голове. Целый день он бегал по городу, выкрикивая нечто похожее, на реплики мастеров боевых искусств, которыми они пытаются сообщить своему противнику, что-то по поводу неприятия его взглядов на жизнь. Когда Ваня вез клиента, на него страшно было смотреть, он раздувался, как юный индюк перед первой схваткой за курочку, цвет лица его напоминал помидор, потоки воздуха, циркулирующие через его легкие никак нельзя было назвать дыханием, а скорее продувом и выхлопом, при этом в движении он пердел, как стареющий рысак, плотно отобедавший горохом, и не переставал провозглашать свои кричалки на родном языке. По началу он собирал целые толпы зрителей, и продавцы соленых орешков и пива вразнос зарабатывали на этом шоу больше его самого, но через месяц Ваня куда-то пропал, и когда его уже стали потихоньку забывать, в одно прекрасное утро на улицах Пропойска появился необыкновенный велосипедист, который тянул за собой повозку, смонтированную уже из двух навозных тачек и соответственно оборудованную большим количеством подушек, а на сидении трофейного немецкого велосипеда грузно восседал раздувающийся Вася, который громко кричал и выпускал газы.

Достаточно тонкой, но заметной, в Пропойске была прослойка интеллигенции, и куда же без нее!? Радостное чувство причастности к ней испытывали например – женщина библиотекарь, очень худощавая, но очень начитанная и романтичная, (ходили слухи о том, что она баловалась марихуаной в книжном хранилище, но еще не один читатель не сумел застать ее врасплох), доктор на все руки, который прибыл в Пропойск без диплома, но уверял, что он опальный терапевт высшей категории, хотя последнее время работал в морге (похоже, это подвигло его к неумеренному пьянству), три, подчиненных ему, медицинских сестры, которые по очереди дежурили в лазарете, и являлись главными потребителями каленых семечек в городе, китайско-корейский переводчик, знакомый с элементами русского языка, он же любитель настойки на мухоморах и горлового пения, дирижер краевого симфонического оркестра в отставке, который теперь работал сушильщиком рыбы, члены редакции газеты «Пропойская правда», состав которой был очень непостоянным из-за большого количества внештатных корреспондентов, малого тиража и нестабильных гонораров, профессор зоологии, который в настоящее время занимался заготовкой грибов и мхов, пара надолго заблудившихся маркшейдеров, любителей портвейна и длинных разговоров о трансцендентальном в литературе, а также о преследовании сексуальных меньшинств в некоторых районах Крайнего Севера, краевед Рувим Львович Шпильман, несколько музыкантов местного оркестра, генеральская вдова Сухорылова, двое дальних родственников китайского императора и праправнук ссыльного декабриста, до сих пор преследуемый кем-то за политические взгляды, а также ряд им сочувствующих, имена и звания коих история до нас так и не донесла.

Особняком от остальных держалось сословие административных работников Пропойска, и не потому что, люди, к нему принадлежащие, смотрели на других сверху вниз, но потому что считали свою работу очень важной и ответственной. Нужно сказать, что город не подчинялся ни каким законам государства, на территории которого был расположен, и не признавал ни какой иной власти, кроме собственной, высшим органом, которой было общее городское собрание, на котором избирались руководители двух независимых ветвей власти – исполнительной, – городской глава, и судебной, – городской судья.

Функции законодательной власти исполняло само общее городское собрание, то есть общество жило в соответствии с законами и конституцией, которые это собрание одобрило и приняло еще на заре Пропойской демократии, то есть очень давно, и с тех пор ни кому не приходило в голову их изменять, дополнять или вносить что-то новое. Таким образом, городом управлял городской глава, у которого в подчинении был аппарат, состоявший из пятерых чиновников и секретаря, а так же служба безопасности во главе со своим начальником, – группа бывших пограничников, вооруженных казачьими саблями, пистолетами и специальными средствами для разгона неразрешенных митингов и демонстраций, (кои не проводились ни единожды с момента основания города). Служивые были обличены в особую форму, пошитую из темно-синей материи с серебристыми вкраплениями, защитные шлемы с тонированным забралом, где с помощью светоотражающей прозрачной пленки было нанесено изображение тюленя, который в левой ласте держал рыбу, наподобие вяленного подлещика, а в правой кружку с напитком, судя по обильным белым кудрям пены, больше всего напоминающего пиво. Тюлень коварно улыбался зубастым ртом, наводя на мысль, о том, что у него по жизни все в порядке. На погонах доблестные служители безопасности с достоинством носили знаки различия, в виде некоторого количества рыбьих голов, причем большее количество голов соответствовало меньшему статусу, и чем меньше было рыбьих голов на погонах, тем соответственно они были крупнее. Таким образом, у начальника службы на каждом погоне было только по одной большой рыбьей голове, где она соседствовала с вышеописанным тюленем, который по мимо всего прочего, являлся также и гербом города Пропойска. Общий вид начальственного погона наводил на мысль, о том, что подлещик в лапе у тюленя далеко не первый, а судя по погонам младших чинов, тюлень вдоволь полакомился рыбкой, да и при этом вряд ли ограничился одной лишь кружкой пенного напитка…

Правосудие в вольном городе вершил главный судья, который, помимо этой архипочетной обязанности, занимался так же сбором налогов и различного рода пошлин, таким образом, под его началом, помимо нескольких делопроизводителей и учетчиков, служило храброе войско судебных исполнителей, являвшихся одновременно и мытарями и таможенниками, они соответственно так же были при форме, во всем напоминавшей форму славных служителей безопасности, но с тем отличием, что она была светло-зеленого цвета, а рыбьи головы на погонах заменяли лосиные рога. Вся эта административная когорта, разделенная на два лагеря, занимала небольшой двухэтажный домик в центре города, порядок в котором поддерживала женщина комендант, своей полувоенной выправкой и кожаным пиджаком напоминавшая комиссара революционного отряда, воевавшего когда-то за народное счастье.

Читать дальше