Михаил Боярский - Таинственный город Пропойск

«Дорогой мой, Михаил Иванович, впрочем, я больше хочу сказать – Миша! Когда ты откроешь сумку после моего долго отсутствия, которое означает, скорее всего, мою смерть, ты обнаружишь там деньги и это письмо, которое пишу от всей своей широкой души. Миша, друг мой, ты знаешь, что за весь мой жизненный путь, тяжелый и не однозначный, я не встретил ни одного человека, который бы явился для меня „светом в ночи“, не считая пары проституток, кроме тебя. Поэтому, Миша, все деньги, которые в сумке, я отдаю тебе, кроме ста тридцати тысяч баксов, которые, я попрошу тебя отдать Иван Иванычу Сушкину, моему другу и компаньону, единственному человеку в Пропойске, которому я безгранично доверял. Этот человек не раз меня спасал и тебя спасет, если понадобится. Мне конкретно сели на хвост, поэтому, я быстро унес ноги из Пропойска, похоже ищут мое бабло. Ни кому не доверяй и деньги не показывай, потому что, такое количество налички может вызвать шок у граждан, ведущих размеренный образ жизни, и первым их побуждением, которое может оказаться и последним, будет звонок в полицию, после чего начнутся проблемы, как у полиции, так и у тебя. На меня налетели еще в Пропойске, вообще темные люди, я многих повидал, но эти, какие-то особенные, они, как волки, много не говорят, но зубы зря не скалят. Короче, если выйдут на тебя, – ты ни чего и ни кого не знаешь, все отрицай, но я надеюсь, что к тебе ни кого не привел. Однако нюхом чувствую, что они где-то рядом, поэтому попытаюсь занырнуть на дно, авось выживу. В сумке найдешь специальную карту и подробные инструкции, как добраться до Пропойска, что не очень-то и просто, не теряй время, прямо сегодня собирайся, а завтра в аэропорт, дальше по инструкции. В городе найдешь, Ивана Иваныча Сушкина, это мой компаньон и друг, скорее всего он, проживает в гостинице с названием „Пропойский ночлежный дом“, отдашь ему оговоренную сумму, и еще, огромная к тебе просьба: Не дай ему потратить деньги, как попало, это он может! Вот и все. И еще не ходи по городским подвалам в Пропойске. За сим, Ваш, Павел Эдуардович Веревкин, волею Божией, коммерсант».

Михаил Иванович долго сидел и думал, потом выпил полстакана водки и опять долго сидел и думал. Сегодня его жизнь поменялась кардинально. Возможно, ничто не меняет течение нашей жизни, как чья-то смерть. Несмотря на трагедию, которую она в себе несет, он в тоже время является импульсом, рождающим, что-то новое, совсем, как в евангельской притче о зерне. Нужно быть настоящим бродягой, таким, как Паша, что бы без сомнений полагать, что человек, запросто может оставить насиженное место, бросить нелюбимую работу, друзей, знакомых, привычную обстановку и махнуть в какой-то непонятный городок, которого нет ни на одной официальной карте. Однако все предстоящие временные неудобства не могли перевесить, того, что Михаил Иванович посчитал своим долгом, выполнить последнюю Пашкину волю. Да и нечего особо его не могло удержать, кроме насиженности места, ни родственные связи, ни работа, на которую он ходил каждый день, делая усилие над собой. Наоборот жажда перемен, и оживающий теперь в нем дух авантюризма заставили его снять с пыльных антресолей старый рюкзак и заняться изучением расписания авиарейсов в восточном направлении.

Степан Семенович

Степан Семенович Козлопузов появился в Пропойске лет пять назад… Случилось так, что убегая от кредиторов бывшей жены, он пристал к одному бывалому охотнику, который, петляющими таежными тропами провел его к центральной части города вольных охотников и торговцев. Степан, будем его так в целях экономии пространства иногда называть, попробовал было заняться нелегким охотничьим ремеслом, но все лесные звери, заслышав его бредущим по лесу, еще за километр, и даже не проявив, толики уважения, даже не разбегались, а просто прятались в кустах и за деревьями, и время от времени подбодряя его криком или рычанием, устраивали для себя потеху, глядя, на то, как он пытается прочитать следы или определить направление выстрела по запаху лосиного помета. Кабаны же вовсе его не замечали, сосредоточенно продолжая подрывать своим стальным рылом слежавшуюся хвою даже, тогда, когда Степан передергивал затвор своего заржавевшего карабина.

За всю свою охотничью деятельность выстрелить ему пришлось не меньше двух раз, после чего обиженный медведь загнал его на маньчжурский кедр, где Степан просидел почти сутки, вспоминая детство, молодые годы и первую любовь, а проголодавшись, даже не побоялся перекусить молодыми побегами этого вечнозеленого дерева.

После этого случая, чтобы не смешить вольный народ, весьма охочий поскалить зубы, он решил сменить свою профессиональную ориентацию. И когда он в пропойский приемный пункт драгоценных металлов, отдуваясь и, сияя, словно новые сапоги ефрейтора Кремлевских войск, приволок целый мешок медного колчедана, с которым трое суток спал в обнимку и тащил его, выбиваясь из сил через Старое ущелье Ленивых Тигров, обдирая колени об острую породу, питаясь мхом и сырыми стрекозами, всерьез полагая, что он открыл золотоносную жилу, ему пришлось крепко задуматься.

Ему было уже за сорок и большую часть жизни он проработал бухгалтером в заготовительной конторе, в связи с этим его будущее в Пропойске представлялось достаточно туманным, а перспектива ночевок под открытым небом принимала все более четкие очертания. В «Пропойской правде», в разделе объявлений о найме на работу он не встретил ни одного касаемо бухгалтеров и ревизоров, похоже этот бизнес в Пропойске не процветал, возможно, потому, что люди верили друг другу на слово, и подсчеты вели в ученических тетрадках химическим карандашом и особо не стремились к совершенству в области учета основных и оборотных средств. Степан Семенович уже решился было пойти работать пивоваром в корейскую артель «Прелый медведь», но в клочке газеты, оторванном для действия необходимого, с точки зрения гигиены, он прочитал объявление о том, что в таможенный отдел городской администрации требуется учетчик.

Похоже, он был единственным кандидатом, так как ему не пришлось особенно долго распространяться о своей профессиональной состоятельности и лояльности к местной власти, и на следующий же день он уже занимался учетом и регистрацией приезжающих граждан, с целью взимания с них въездных пошлин, а так же учетом умерших с целью снятия их с учета и не взимания выездных. В его ведении сосредоточилась вся статистика прироста и убыли народонаселения Пропойска, так как прибывшие в город и проживающие в нем платили пошлины и налоги, и освобождались от оных в случае и на время выбытия из города, перехода в сословие нищих (неплатежеспособных) или в случае завершения своей земной деятельности, о чем своевременно были должны предоставить соответствующую справку. В последнем случае нередко справку формировали сами работники городской администрации, на основании соответствующего акта, который составляли в присутствии понятых и заверяли овальной печатью с изображением уже упомянутого веселого тюленя. Работа пришлась Степану по душе, и он несколько лет благополучно с ней справлялся, и в последнее время довел исполнение своих функций до автоматизма, при этом у него больше появилось времени на размышления, что, к сожалению, не всем идет на пользу, потому как, некоторые индивидуумы в данных условиях приобретают умение делать выводы и строить предположения.