Антон Дождиков - Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера»

– С Конфедератами нельзя быть ни в чем уверенными, – согласился предводитель, – я предпочел бы иметь дело с имперцами или Республикой. Они чтут правила договора, а не занимаются юридической казуистикой. Но…

Рептилоид поменял позу. Внимательно читал сообщение, материализовавшееся перед ним слева от трона.

– Конфедерация будет обильной, но слабой и недостойной добычей! Собрание глав доменов сделало выбор. Наша первоочередная цель – Республика. И вашей задачей становится ее дипломатическая изоляция! Вы получите подробные инструкции. – Экзекутор наклонился вперед. – И мы не потерпим поражений… на сей раз! Возьмите под опеку всех, даже журналиста!

– Принято и будет исполнено, господин! Какими будут ваши распоряжения в отношении нашего прошлого проекта? – агент растерянно переминался с ноги на ногу.

– До О’Хары добраться будет сложно. Его смерть вызовет множество подозрений и привлечет ненужное внимание. Как вы оцениваете священника? Что ему удалось узнать?

– К сожалению, наши агенты в Цитадели не смогли получить запись беседы. Служитель Господа оказался непрост!

– Полагаю, что именно его и нужно устранить в кратчайшие сроки! По моим достоверным источникам, он знает предостаточно!

– Будет ли его смерть полезна нашему делу, господин? Может быть… – агент пытался развить мысль, но его прервали.

– Нет. Не надо быть его адвокатом. Я знаю, что ты скажешь. И мне не нравятся твои симпатии к нему. Он не сможет быть с нами. И потому должен быть уничтожен! – рептилоид слегка повысил тон, что оказалось достаточно, чтобы агент пошатнулся и его пробила дрожь.

– Как вам будет угодно, господин! Мы лишь исполняем свой долг и ждем Воздаяния.

– План должен реализовываться по графику. Близится время начала Сжатия. Убийство должно быть совершено! Всего лишь малая жертва на алтарь нашей общей победы.

– Будут ли пожелания по способу устранения?

– Нет, мне ни к чему мучения полудохлого хомо. У меня есть серьезные планы в ваш адрес!

– Да, мой господин… главы доменов… – агент несказанно обрадовался оказанной милости.

– Вы можете забыть про домены – будете отчитываться непосредственно предо мной! Ваша награда будет достойной! Вы получите доступ к прошлому, к тому, что пережили… И надеюсь, избавитесь от остатков человеческих слабостей!

– Хвала Плану!

– Хвала! – рептилоид показал рукой, что сеанс связи окончен.

Голографический проектор отключился. Исчез лавовый трон. Вместо объемного изображения на обычном экране поползли строчки цифр и символов. Вперемешку, на нескольких языках.

Агент изучал данные и инструкции. Его движения становились плавными и естественными. Проходило оцепенение, навеянное появлением лидера, почти что божества, одного из самых могущественных властителей Галактики.

И теперь отстраненный наблюдатель, случись ему оказаться поблизости, мог бы заметить, что под складками одежды скрывался как минимум гуманоид – не робот.

– Далась тебе она! Осталось два дня, и то бы с толком потратил! – на ходу приговаривал Феликс. И будто чуял что-то, своим шестым или седьмым чувством.

Екатерины в баре не оказалось.

Охранник-мармонит пробубнил себе в хобот что-то вроде:

– Хозяйка отлучилась по делам, когда будет – не сказывала.

На его морщинистой физиономии с большими ушами-лопухами нарисовано явное удовольствие от жизни и пренебрежение к надоедливому республиканцу и его приятелю-комиссару. Слоноподобный уткнулся в голопроектор и потерял всякий интерес к реальности, как, впрочем, свойственно работникам данной профессии.

– Ты хотя бы сетевой планетарный номер спросил! – продолжал злорадствовать Феликс. – Совсем память потерял! Гормоны в голову ударили!

– Не доставай! – бросил лейтенант. – Возможно, священник знает.

– Два раза за неделю на богомолье. Так и становятся киборгами православными!

– На чай он и тебя пригласил!

– С болтами и ржавыми гайками!

Феликс относился к моделям роботов новой формации, чей выпуск осуществляется после окончания Гражданской войны. Искусственный интеллект быстрее человеческого понимал выгоды и преимущества мирного сосуществования: кое-где между двумя государствами даже возник товарооборот и обмен информацией.

Взаимодействие осуществлялось в ограниченных количествах и с полным осознанием того, что как только патовая ситуация закончится, паритет сил будет изменен – можно и нужно брать реванш. Контакты с представителями противоположного лагеря не то чтобы поощрялись, но не приветствовались, хоть и могли служить источником дополнительных данных для обеспечения безопасности.

Робот нехотя согласился:

– Ну, пойдем! Подключимся к «святому духу» на безлимитном канале!

Эмпатия, эмоциональный интеллект считались исключительными привилегиями органических существ. Феликс, как и всякий нормальный советский робот, впитывал и изучал черты и модели поведения напарника. И как ему казалось, начинал понимать людей все больше и больше.

Человеко-машинные группы признавались крайне эффективными командами для кризисных ситуаций. Искусственный интеллект отвечал за подбор вариантов и непосредственное их выполнение, а человеческий – за определение единственно верного, правильного и эмоционально-позитивного сценария.

В восьмидесяти процентах случаев при игре по меняющимся правилам и с высокой долей неопределенности подготовленные люди обходили машину. Особенно при работе с разными расами.

Шум и крики доносились за несколько кварталов до площади Интергалактического Единства с ее временными домами-кораблями.

– Свободная любовь! Нет – ксеносексофобии! Тотальная толерантность! Долой имперских святош!.. Да здравствует гипер-пост-трансгуманизм!.. – активисты приставали к редким случайным прохожим, что-то втолковывали и заставляли подписываться под воззваниями.

Площадь между челноками оккупировало несколько тысяч манифестантов, находившихся явно в приподнятом настроении. Заводное действие, ритмичная музыка, яркие переливы красок на транслируемых голопроекторами изображениях.

На левитировавшем помосте играла инопланетная группа. Разные инструменты – ударные, струнные, синтезаторы всех мастей. Трансляция выступления велась одновременно по нескольким нейроканалам. Эмоции, чувства и порочные страсти исполнителей были доступны и открыты всем желающим.

Александр брезгливо морщился. Феликс из чувства солидарности закрыл входящий беспроводной канал.

В центр помоста выскочил безумный гитарист с инструментом в форме бластера. Тряс косматой головой с волосами-щупальцами. И после очередной зубодробильной мелодии затянул песню на староземном немецком, языке, находившемся в большом почете на планетах Конфедерации.