Эдгар Крейс - Любовь и Вера. Вспомнить Бога

– Тогда почитатели старого образа жизни вскоре столкнутся с новым человеком, и мне кажется, что эта встреча для вас будет носить крайне неприятный характер. Вы станете конкурентами с этой новой формацией разумных существ за единый, общий для вас обоих, ареал жизни на планете, и, если вы позволите новому, генетически модифицированному, благодаря синтетическим продуктам питания человеку, закрепиться на планете, мне бы очень не хотелось прогнозировать, кто останется победителем в этой схватке, и каким вообще станет этот «новый человек». Но над «новым человеком» его генетические изменения сыграют самую злую шутку. После своей пирровой победы век «новых людей» будет крайне недолгим, – грустно заметил Савелий.

– Почему вы так предполагаете?

– Я не предполагаю, я, к моей великой скорби, знаю, что ждёт людей, – опустив голову, произнёс Савелий.

– Ладно, отвлечёмся пока от глобальных проблем. Ну, а что ждёт лично меня, хотя бы в самое ближайшее время – это вы тоже можете предсказать? – усмехнулся граф, пытаясь перевести разговор на другую тему.

– А что тут мудрить, Константин Георгиевич, – пожал плечами Савелий, – Сейчас вы заденете свой бокал, а он упадёт на землю и разобьётся.

– Ха, а вы, Савелий, изрядный юморист, – всплеснул руками рассмеявшийся граф и … смахнул со стола бокал с соком.

Раздался звон разбившегося стекла, граф мгновенно изменился в лице, засмущался и удивлённо посмотрел на Савелия.

– Право экий я неловкий. Савелий, а вы оказывается не только лекарь, но и хороший психолог? Умеете убедить собеседника не только интересным и логичным ходом мысли! Понимаю, вы, видимо, заметили, что мой бокал стоит на самом краю стола, а я как-то всё время неаккуратно размахиваю руками. Ловко вы меня провели! Ну, так что же вы у меня попросите, Савелий? – снова обретя равновесие, спросил граф.

– Мне бы на работу устроиться, Константин Георгиевич, – вздохнул старик.

– И всего-то, – усмехнулся граф, – а я уже привык, что у меня сразу просят: несметных богатств или власти.

– Мне бы внучке помочь, на ноги её поставить. Она у меня ещё совсем маленькая, а дочке на работе очень мало платят, так что на её зарплату даже врача девочке не вызвать, – застеснявшись, тихо произнёс Савелий.

– А кстати, врач?! Это неплохая мысль: а почему бы вам, Савелий, самому не заняться врачебной практикой. Для людей сейчас – этот вопрос, ведь, очень актуален. Болеют люди много, очень много болеют. Здесь самые различные формы заболеваний: и разнообразные аллергические заболевания, и деструктивные генетические изменения организма, и всяческие отклонения развития людей от нормального. Отмечаются, даже, случаи рождения людей с отсутствующими или наоборот с продублированными органами. Вы, ведь, говорите, что надо бороться с генетическими изменениями в организмах людей из-за синтетической пищи. Вот вам и огромная нива для пахоты, то бишь для работы. Может быть, для вас это станет очень и очень доходным делом? – граф вопросительно посмотрел на Савелия.

– Нельзя мне брать плату за лечение людей, Константин Георгиевич, – вздохнул старик и опустил голову.

– Почему нельзя? – удивился граф.

– Нельзя людям, видящим болезнь, брать плату за её лечение. Грех это большой, через него можно беду накликать и на себя, и на человека, получающего твоё лечение, – вздохнул старик.

– Если у вас такие серьёзные жизненные принципы, Савелий, тогда давайте сделаем так: вы будете лечить людей, а я буду вам платить, скажем, – за охрану моих личных помещений. Как вы думаете – на должность сторожа дома согласились бы ко мне поступить? – с довольным выражением лица спросил граф.

– Тогда, может, чтобы моё лечение никоим образом не касалось денег, я действительно по ночам буду охранять ваше имущество, а вы мне, Константин Георгиевич, будете платить только за работу сторожа? – обрадованно спросил Савелий.

– Ну, это как вам заблагорассудится. Тогда договоримся так: я даю вам объект для охраны – двухэтажный дом, ну и, скажем так: позволяю вам там же жить и работать. Охранять в доме практически нечего, так как помещения в нём в основном пустые, лишь одна мебель, а электроника в доме сама с охраной прекрасно справляется. Если хотите, можете жить там всей семьёй, я возражать против этого не буду. Так что, по рукам? – спросил граф.

– А как быть с информаторием, Константин Георгиевич, мне там сказали, чтобы дочка подавала заявление на получение разрешения на моё проживание у неё, а потом мне надо будет подавать заявление на получение разрешения, на дочкино разрешение? Иначе мне сказали, чтобы я уезжал обратно в деревню.

– Ничего из сказанного вами, Савелий, я не понял, но не волнуйтесь, информаторий к вам никаких претензий иметь больше не будет – можете спокойно жить и работать в нашем городе, а если что-то будет не так, дайте мне знать, и я всё постараюсь уладить, – закончил граф, – мои люди покажут вам новое место работы и жительства, а аванс вы можете получить прямо сейчас у моего казначея.

– Спасибо, Константин Георгиевич, – поклонился Савелий.

– Да, будет вам, – отмахнулся граф. – Я ценю в людях бескорыстие, а вы, приступая к лечению моего сына, никак не могли знать: кто находится перед вами.

– Каждый страждущий достоин сострадания и посильной помощи от человека – способного эту помощь ему оказать. Я мог, и я это сделал, – ответил старик.

– Ещё раз – огромное вам спасибо за сына, уважаемый Савелий, и, надеюсь, вы разделите со мной скромную сегодняшнюю трапезу в честь вас.

.

– А вот и деда присёл! – на всю лестничную клетку подъезда зазвенел тонкий голосок Маши. – Здравствуй деда, а я по тебе так соскусилась!

– Здравствуй внученька, вот и твой дедушка пришёл, – ответил Савелий и присел, чтобы обняться со внучкой.

– А вот и наш блудливый дед наконец изволил домой заявиться! – быстро выглянув из ванны, крикнула Саша. – давай заходи быстрее, не стой на пороге, сквозняком ещё продует ребёнка – тогда точно меня уволят с работы.

– Здравствуй дочка, ответил Савелий, ставя на пол тяжёлый мешок с продуктами.

– Что, своё старое барахло из деревни притащить решил? Вместо того, чтобы на работу устроиться, нам с Машей помогать, он, видите ли, двое суток себе отпуска устроил, в свою родную деревню мотался! – продолжала распаляться, чем-то расстроенная дочь

– Не был я в деревне, – тихо ответил старик.

– Ой, мама, смотли какие у дедуски в меске класивые яблоки! – крикнула Маша, схватив ярко—жёлтый, с красными бочками яблок и побежала в ванну к маме. – Я таких яблок никогда в сисни есё не ела, плавда класивый?

Девочка протянула матери яблок. Саша, красившая в это время ресницы, скосила взгляд на яблоко, потом на возникшего на пороге ванны Савелия.