Сен Весто - ОТРАЖЕННЫЕ СУМЕРКИ. САГИ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей

– Народ, – обратился он, поморщившись, усталым движением отнимая от щеки руку и вытягивая ладонь перед собой. – Давайте договоримся: поднялись – сразу представились. У меня голова болит только на вас смотреть, не то что помнить. И, наверно, не только у меня.

Ой снова прижал руку к щеке. Глаза Секретаря выражали твердое намерение вынести все, что обещал еще один день небесного счастья.

Онурис, со вкусом устроившийся было у себя на месте, вновь поднялся во весь свой рост, с достоинством оборачиваясь ко всем и громко, будя пыльное эхо, как у себя дома на военном совете, гордо произнес:

– Онурис, Тот, Кто Приводит Издалека. Возвращающий Око Солнца. Профиль: война и охота. Небоположенный сподвижник Ра. Гор тоже помнит меня.

Онурис сел.

Секретарь закрыл глаза.

Когда Онуриса опять не стало видно, заговорил уже поднявшийся ранее и терпеливо ожидавший очереди Судика-Мбамби, черный, как ночь Намибии.

– Судика-Мбамби, Убивший крокодила (с помощью брата) и известный другими подвигами. От Рождения Заговоривший. Гром Неба говорит со мной.

«Про невесту расскажи!» – предложил кто-то с мест. В зале засмеялись гомерическим хохотом.

На секунду смутившись, Мбамби тут же взял себя в руки.

– Поддерживаю предыдущее мнение, – сказал он, пропуская замечание мимо ушей, – и предлагаю поторопиться. Я за силовое решение. Положение чрезвычайное.

Мбамби сел, но тут же, повернувшись и вытянув мускулистую глянцевую шею, принялся бегать по рядам напряженными глазами и кого-то искать.

Поднялся Гермес.

– Будет ли позволено сказать несколько слов мудрости и Гермесу Привратному, Уводящему души, сыну Зевса и Майи, покровителю странников и покойников? – Гермес теплыми глазами осмотрел головы собравшихся, как бы в поисках возможных возражений, не обнаружив, он вздохнул через резные мужественные ноздри, театральным движением отправляя край одеяния на плечо.

– Правильно, – решительно поддержали его из рядов. – Слово Гермесу! Пусть скажет нам что-нибудь умное. А то тут у всех одно решение, чуть что – сразу на колесницы.

– Кстати, где опять Зевс? – подали голос из критической секции. – Где его опять бабы носят? Он особенный, что ли?

– Плевать он хотел на эволюцию, он лучше гарпий будет валять в золе. Там вся теория развития материи идет к черту – ну и пусть идет. «Да провалится мир, да здравствует философия, да здравствую я!..»

Гермес долгим и невыразительным взглядом проводил замечания из зала.

– Вы закончили? – пресно осведомился он. – Тогда можно мне тоже сказать несколько слов? – Он величественно задумался. – Собратья. Да будет ли мне позволено препроводить суть своего скромного мнения в форме вопроса? В силу каких божественных причин повреждение придорожных герм относится к числу святотатств тяжелейших?

Никто не знал.

Гермес облизнулся.

– Я поставлю вопрос иначе. В чем заключена суть гермы?

– Чтобы не путать начало с концом и с дорожными знаками, – невозмутимо высказали мнение с мест.

В храме заржали.

– Благодарю вас. – Гермес сухо поклонился. – Это довольно смешно, но далеко от проблем эволюции. Я же имел в виду несколько иной аспект конкретного хтонического сооружения. Оно не есть просто еще один рабочий знак искренней признательности мне. Это – дань уважения направлению в срезе логико-семантического восприятия античной души. – Бог помолчал. – Я бы назвал это уважением к тенденции.

Конференция ожидала продолжения.

– Собственно, это все, что я имел сказать. Собратья. Боги мы или я не знаю что. Не все, что движется, движется к своему концу.

Гермес опустился на место, запахиваясь и удобно закладывая обутую в сандалию мускулистую ногу на другую. Крылышки на одной сандалии сладко и напряженно расправились, словно на минуту выходя из состояния сна, и, мелко подергавшись, вновь улеглись.

Собравшиеся, взявшись за подбородки и отведя взгляды, какое-то время добросовестно изучали возможные последствия сказанного.

– Правильно ли я тебя понял, славный Гермес, – осторожно спросил со своего места едва видимый для остальных Вьяса, отшельный Кришна Двайпаяна, тот самый, некогда разделивший собрания вед, – что знающий все это и тем не менее ушедший к основам Пути и Добродетели видит дальше, чем мы все предполагаем?

Гермес уважительно посмотрел на легендарного мудреца.

– Клянусь своими сандалиями, я не понял половину из сказанного тобой, но даже Аполлон не сумел бы сделать мне приятнее вторую!

Двайпаяна сумрачными и рассеянными глазами посмотрел на него, уже вновь погрузившись в раздумья.

Храм нетерпеливо загомонил. В секции конунгов молча обменивались взглядами. Кое-кто откровенно качал подбородками и чесал затылки. Теперь уже и спокойно сидевшая до того партия восточных демонов, флегматично и индифферентно оглядывавшаяся по сторонам, начала с беспокойством присматриваться к происходящему.

– Правильно ли я тебя понял , брат Вьяса, – обратился к Двайпаяне горный дух Хам Богдо Даин Дерхе, черный тенгри и легендарный шаман, – что кто-то с далеким умыслом и большим умом покусился на сами основы Пути?

Двайпаяна ответил, кусая в задумчивости губы:

– Ты понял как далай-лама, упражняющий себя в искусстве отнимать у смерти ее жертвы, брат Дерхе.

Демоны совсем расстроились.

Ряд представителей с усилием повертели головами, неприятно пораженные видом развернувшихся перспектив. Кто-то вполголоса высказался в том ключе, что сыновья Хрейдмара по своей бестолковости даже в хель, город мертвых, не сумеют попасть вовремя.

ЦЗЯН-ТАЙГУН ЦЗЫ Я. Когда смотрящий вдаль Вэнь-ван собрался на охоту, в ночь накануне этого важного события к нему в сновидение спустился государь с прибором для сочетания звезд и вкратце обрисовал обстановку. Это, сказал он, великий день, ибо он решит судьбу твоего мира – и сколько ему быть. Услышав столько хороших слов от государя, Вэнь-ван передумал идти на охоту и решил посвятить себя рыбной ловле. Приезжает он туда, останавливает повозку и видит старца, который сидит и удит рыбу. «Поехали, – говорит старец Вэнь-вану, и велит ему впрячься в повозку. – Я тот, кто будет великим Учителем». Пока они ехали, Вэнь-ван услышал много полезных и поучительных историй, а когда их высочество упали, желая от лона земли пополнить себя новыми силами и отдохнуть, я горестно покачал головой и сказал, что Путь его мира будет длиться столько, сколько он одолел шагов мудрости. Так и случилось.

Сообщение каждый предпочел понять по-своему. Повертев головами и не найдя полезных ушам комментариев, в секции конунгов начали нервно гладить установленные меж колен полированные рукояти топоров. Гейррёд и Скрюмир, больше известный в среде военных экспертов как Утгард-Локи, как все тролли ненормально крупногабаритные и лысые, уперев топоры в пол и уложив на их торцы подбородки, сумрачными взглядами наблюдали за развитием событий.