Сен Весто - ОТРАЖЕННЫЕ СУМЕРКИ. САГИ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей

Высокое представительство миров и народов, частью заняв свои места, частью предполагая сделать это несколькими мгновениями позже, посвящая их неспешному обмену мнениями, возросшим в свете услышанного из зерен сомнений и родников мудрости, ожидало продолжения большой и поучительной беседы. Кто-то смотрел вниз, задумчиво вытягивая губы и предаваясь размышлению, кто-то смотрел вверх, рассеянно чеша затылки и подбородки, кто-то, энергично приникая к плечу товарища, что-то оживленно обсуждал. Степенно поднимаясь по высоким бесконечным ступеням и ступая под благословенные сени колоннад входной части, из числа чуть запоздавших невольно придерживали шаг совсем, озадаченные представавшим их взору поучительным зрелищем, чтобы с некоторым недоумением окинуть масштабы произошедших изменений. Затем, определяя оптимальное расстояние и предположительный район своего исходного местоположения, они, подобрав одежды, направляли свои стопы туда. Собственно, в первоначальном состоянии, не претерпев существенных изменений, осталась лишь жертвенная часть возвышения, да и то только в силу какой-то случайности: гигантские остовы безжалостно раздробленных рубчатых колонн сидели в отражающих поверхностях пола, словно сидели там с момента зарождения вселенной. В проеме дверей, широко и приветливо сразу всем улыбаясь, в объеме двух хищных не знающих жалости челюстей объявилась одна из непомерных голов богом проклятого Змея Ямата-но ороти, прибывшего на удивление вовремя. Аккуратно подтянутый кожаным шнурком самурайский чубчик у него на макушке бодро торчал, передавая общее самочувствие хозяина.

– Мужики! – рявкнула голова, счастливо осматривая собравшихся, как бы имея сообщить всем сейчас что-то важное, призванное коренным образом изменить весь прежний уклад эволюционного развития миров и воззрений. – Как жизнь!..

Где-то дальше, откровенно скучая, утомленным движением прикрывали глаза рукой и ожидали продолжения, кто-то смотрел за окно. Удобно устраивая на столу локти и укладывая на них щеку, кто-то настраивался на небольшой послеобеденный отдых. «…И тогда родной папочка слушает, что ему шепчет Хуразм, это завистливое жало аждахара, этот болтливый вымет черной верблюдицы и отброс приличного общества, а не меня, родного сына. Я, видите ли, собрался на его место, что, клянусь глазами десяти шакалов, у меня и в мыслях не было – мне просто показались в завещании несколько логических неточностей, которые взывали об устранении, – делился с соратниками и коллегами по мероприятию своими злоключениями, пережитыми на обратном пути сюда, бессмертный герой Спентодат, сын Гуштаспы и Китаюн. – И тогда папочка что делает: берет и отсылает меня в Гумбадан. „Вот тебе, говорит, удобный случай поближе познакомиться с настоящими оковами судьбы. Посиди, остынь…“ Меня, родного сына! Положившего во славу великой веры Заратустры столько холмов из упрямых голов туранцев и хионитов, не желающих отличить свет истины от мрака невежества, что я уж даже теперь и не вспомню, сколько. А потом этот старый осел отправляется биться с Арджаспом, еще одним хвостом шакала, который, не будь дурак, узнав о моем злостном заточении, немедленно осаждает благословенный Балх с моим дедушкой и двумя сестренками. И дедушка погибает. С мечом в руке. А обеих сестренок забирает себе… – По щеке благородного Спентодата скатилась, зависнув на мужественном подбородке, скупая слеза. – Арджасп, будь проклята каждая буква твоего имени… Сестренок мне не жалко, – продолжил Спентодат, вытерев следы минутной слабости на подбородке грубой ладонью. – Я сразу пожелал им долгих лет жизни. Там всех ждет много поучительного. Но любимый дедушка! И Арджасп, конечно, этого старого дурня пинками гонит назад чуть не до границ Турана. А потом папочка приходит ко мне, приносит, значит, извинения. Я, верите, как узнал, что дедушки больше нет, так во мне металл расплавился и вскипел. Руками разорвав железные оковы, я прямо босиком бросился в погоню за этим законченным злодеем. А там стоят три камня, и за каждым камнем дорога, и все ведут к Медному замку этого исчадия зла: одна длиной в три месяца, еще одна в два и еще одна самая короткая, но и наиболее опасная, в семь дней. У меня, понятно, времени на длительные экскурсии нет, я выбираю ту, что короче всех. По дороге я убиваю… – Благородный Спентодат остановился на этом моменте подробнее, загибая пальцы. – Злобное исчадие Симург с крыльями, двух волков с рогами и крыльями, двух львов, дракона-аждахара, преодолеваю без специальных приспособлений бурную горную реку, болото, которое булькает, шагающий лес, попадаю в снежный буран и буквально чудом избегаю столкновения с торнадо – несколько часов бежал в одном нижнем белье. Но это еще далеко не все трудности, которые подстерегали на пути. В замок ведь так просто в нижнем белье не пускают, правильно? Там ведь знают, что я это дело так просто не оставлю. Тогда мы поступаем следующим образом. Я, значит, и еще часть воинов садимся в бочки, а другая часть из нас, переодетая под купцов, нас везет. Вроде как продукт товарообмена…»

Послушать злоключения находчивого героя подошло еще несколько лиц из приглашенных. О не менее насыщенной событиями жизни рассказывали и другие участники мероприятия. Пока ничего не происходило, многие держались группками, слушая, скептически улыбаясь, Муравей, взобравшись с ногами прямо на стол, предсказывал всем большие неприятности; усевшись рядом прямо на исцарапанном полу, скандинавские богини с жесткими сухими лицами, все четырнадцать ведьм в полном составе, делали то же самое. Когда, предваряя новую часть слушания, надменные валькирии с остро заточенными копьями в крепких руках и косами до задниц, не желая касаться ногой высоких ступеней ассамблеи, попытались подняться по ним и все вместе въехать прямо под своды входной части на своих свирепых скакунах, у администрации лопнуло терпение. «Вы бы еще на танке сюда въехали», – сказали им. «Что тут происходит! – фальцетом допрашивал Змея Ямата-но ороти вернувшийся к своим обязанностям Секретаря Ой и далеко не сразу поверивший, что коренная ломка его прежних представлений о возможном не ограничивается относительным беспорядком в прихожей. – Вас на пять минут нельзя оставить!..»

Возвышаясь над ним, как экскаватор над теорией интегрального счисления, Ямата-но ороти не оставлял надежд на благоприятный исход. Убедительно собрав перед собой умывающим движением чудовищные лапы вместе, все восемь голов, стараясь одновременно и не дышать, и выглядеть актуальными, делали неоднократные попытки внести собственное видение по тому же вопросу, но за Секретарем их было не слышно. Приглашенные понемногу рассаживались, занимая места или отнимая затекшие щеки от столов.