Федор Березин - Экипаж черного корабля

Эти странные обиды на несуразность устройства мира так вскружили некоторым из них головы, что они начисто откинули факты, противоречащие принятой схеме. Но извините, кто говорит, что попыток захвата власти никогда не делали те, кто впоследствии не способен ее удержать? Кроме того, постановка маниакальных целей сумела заставить представительниц слабого пола держать языки за зубами. Это было одно из самых тяжелых испытаний, и, кстати, ликвидация Чолы Рагнар очень наглядно помогала сдерживать неуместное излучение вовне звуковых частот, доступных человеческому уху.

Что еще было на их стороне? Присутствие везде и всюду. Ведь в принципе женский контингент разбавлял многие отделы. А во внеслужебное время некоторым из них ничего не стоило попасть в общество кого угодно — от последнего заправщика дирижаблей-геликоптеров до самого старшего аналитика или даже генерал-канонира. (Ну, это мы уже проходили.)

Единственное, что несколько сдерживало их накапливающий силу порыв, — это никак не наступающий момент некоторого отвлечения служб полицейского контроля — друзей Меча иного пола — на какое-нибудь внешнее событие. В этом плане подрыв «крепышей» дал им хорошую лазейку, а то, что глава Расового Комитета сам передоверил им наблюдение за «внутренностями» гига-машины, стало просто подарком. Оно позволило легально произвести концентрацию там, где необходимо.

То, что их выступление практически совпало с подходом к месту группы Лумиса, вполне закономерно, ведь и те и другие производили перегруппировку сил. Заваруха, начавшаяся во внешнем мире, тем более стимулировала их выступление, поскольку по большому счету они не очень верили в пришествие каких-то имперских парашютистов, а вот то, что львиное количество вооруженных расовых наблюдателей по тревоге бросили наверх, им очень понравилось.

Вначале, пока складывались «благоприятные» обстоятельства, люди Лумиса просто резали охрану. В смеси слепящего света прожекторов, клочьев тьмы, пыли, поднятой орудующей лопатами пехотой, это оказалось достаточно замаскированной акцией. Правда, на всяческие выкрутасы типа напяливания на себя чужой защитной одежды, придания трупам формы задремавших на камушке путников и прочей эквилибристики времени не хватало, да и радиационный фон не слишком способствовал раздеванию-переодеванию. Ну а когда первый заслон охраны преодолели, пришлось стрелять. Теперь мстители, зная, что все равно обнаружены, начали взаимодействовать с помощью раций, сразу получив преимущество, ведь их растерянные противники все еще соблюдали радиомаскировку. Кроме того, люди Лумиса косили из иглометов все, что подавало признаки жизни, а их враг, действуя подобным методом, поражал своих чаще, чем нужно.

Как только вспыхнувшая паника охватила толпу, возле верхних люков «свиноматки» создался затор. Никто этого не предусмотрел, но танкисты, чувствующие себя без брони, как без одежды, вдобавок вооруженные только лопатами, осознали себя намеренно преданными. Те, кто не бросил землекопный инструмент, пустили его в ход против стерегущих выходы эрэнкашников. Естественно, в ответ заговорили иглометы, и у проходов образовалась свалка.

Поскольку суматоха достаточно быстро охватила всех находящихся снаружи брашей, то уже через несколько минут любые работы прекратились. Самое странное, что первоначальная весть о нападении «имперских парашютистов», начав распространяться и не успев охватить даже верхнюю палубу, перехлестнулась с версией о вспыхнувшем мятеже-восстании. Тут уж каждый выбирал по себе. Понятно, что для друзей Честного Меча происходящее считалось мятежом, но ведь и для всех остальных — вовсе не обязательно агрессией извне, опять же для кого как. Ну а путаница в оценке событий способствовала путанице в принятии решений. А время бежало. Мстители Лумиса не могли сравняться в скорости с пикирующими через стратосферу снарядами, однако в отличие от последних они уже находились тут.

Долгое и продолжающееся сокрытие от многих происходящего на «Ящере» и вокруг него сыграло в данном случае плохую службу. Вера во все командные звенья подорвалась давно. Известие об атаке не давало окончательного знания о том, кто напал. Вдруг это сделали танкисты Хориса-Тата? А может, наконец, нагрянули собственные, примчавшиеся на «тянитолкаях» республиканцы? Тем более, как уже сказано, слух о вторжении сразу смялся вестью о восстании. Теперь, в столь катастрофичном казусе, в который угодил «Ящер», более всего хотелось разобраться с виновными. Для «одноглазых» и пехоты явными виновниками являлся не только надоевший своим терроризмом РНК, но еще более — командное звено сложных технических служб. Даже если здесь не присутствовал заговор, то сама некомпетентность, приведшая к аварии, требовала отдушины для отмщения.

Да и как реально доверять техникам? Вначале они сидели на одном месте, хотя «боевая гора» обстреливалась неизвестно кем. Потом внезапно решили переместиться. Но ведь по всем тактическим наставлениям «Ящер» обязан выслать вперед танковые патрули. Сейчас не имели значения тонкие инсинуации, почему он этого не сделал, важен факт. Кроме того, сразу после случившегося возникло несколько очагов зарождения слуха о том, что крепость поразил не ядерный снаряд, а вкопанный заблаговременно фугас.

В самих инженерных службах, даже среди офицеров, теперь не существовало единства. Конечно, они не рвались резать друг другу артерии, но были не против сделать что-нибудь с РНК, а заодно и с сотрудничающей с ним верхушкой «Ящера». Что говорить о солдатах, которых бросили вручную откапывать «гору», при том что виновные в трагедии «купольники» продолжали благостно отсиживаться под многослойной, не пробиваемой излучением броней.

Короче, весь «Сонный ящер» раздирали противоречия, и их существовало гораздо больше, чем перечислено. Раньше, даже не во время странствий по Берегу Вдвойне Теплого Утра, а в начальный период главенства гига-танка в долине, решить проблему, вызванную прорывом внутрь нескольких десятков мстителей, стало бы делом плевым. Вспомнить хотя бы великолепно проведенную акцию с захватом в плен Мара Дечеви. Однако теперь мизерные отряды, проскользнувшие внутрь подвижной крепости, имеющей первоначально десятитысячный экипаж, попали не просто в потревоженный улей, а в расслоенную на коалиции толпу, каждый из членов которой готов вцепиться в глотку соседу. Так что сами по себе опасные боевики Лумиса послужили катализатором внутреннего взрыва.

Конечно, повстанцы об этом не догадывались. И тем яростнее они воевали, потому как надеялись только на себя.