Богдан Петецкий - Только тишина

— А ты? — спросила.

— Обо мне не беспокойся, — сухо ответил я. — Теперь мне ничего не грозит. — На «теперь» я сделал упор.

Больше мы не разговаривали.

Я последний раз проверил, как закрыта ниша, выбрался на середину кабины и поглядел на экраны. Паутинки трасс тянулись дальше. И только две ниточки остались в неподвижности. Два корабля, ожидавшие кого-то, о ком их экипажи знали только то, что он существует. Но одно это было больше, чем кто-либо на Земле мог надеяться. Больше, чем все, чего достиг до сих пор человек, послушный таящему в духу познания. Больше, чем таким, как Родин, Монк, и все прочие, обещала работа в Централи

— Ну так как, пилот, — произнес я вслух, — произнес я вслух, — предпочел бы ты быть сейчас с ними?

Я проспал так долго. И ни о чем не думал. Шли минуты. Наконец я услышал первый, приближающийся звук тишины. Колокола. Пульсирующий, безголосый шум.

— Я тут, — сказал я. Голоса стихли, но только на мгновение. — Я тут, — повторил я. Тишина отозвалась. Зазвучали органы. Не зазвучали. Это были открытые клапаны, через которые проходил воздух, прежде чем я втягивал его в легкие.

Я пробежал глазами по датчикам. Генераторы работали без сбоев. Линия расхода мощности пересекала экран как след после мгновенного удара кончиком острого ножа. Люди имели перед собой спокойную пятидесятилетнюю ночь. Пломба на крыше аварийного пробуждения поблескивала красным.

— Я тут, — повторил я еще раз, скинул куртку, установил ручки климатизатора и устроился в кресле.

В такую погоду, — подумал я, — деревья засыпают. Не знаю, почему, но мысль эта доставила мне удовольствие. Я поглубже надвинул капюшон и ускорил шаг. Один из топающих за мной автоматов запутался в корнях. Я не обратил внимания на его сигналы. Даже на этом ветру, который гнул стволы и играл нижними ветвями, были слышны колокола.

У меня потемнело в глазах. Я закачался и был вынужден сесть. Последний год. Последняя осень.

Я чувствовал себя так, словно не ел неделю. Меня мотало от слабости. Я покоился в коконе, сплетенном из толстой ваты, сквозь который проникали только ветер и колокола.

Я стиснул зубы и встал. Мне нечего было сказать. Даже тому, кто останется теперь тут, наедине с тишиной.

Это был уже последний из постов. Автомат забрал катушку из регистрирующей приставки и пошел с ней в направлении базы. Несущую конструкцию ждала та же самая судьба. Через несколько дней здесь вырастет трава.

Автоматы исчезли в скале. Я задержался возле первого дерева и осмотрелся. День близился к концу. Облака почти касались верхушки базы, но за ними уже не было солнца. Ветер нес мелкие брызги тумана.

Я простоял так минут с двадцать. Не чувствуя холода. Ни о чем не думая. Даже о том, что это уже — конец.

Я старательно запер дверь и приказал автомату заделать щели. С трудом протиснулся через тамбур, забитый телами автоматов, и занялся изоляцией кабины. Словно через несколько минут с планеты должен был улетучиться весь воздух. Вышел на середину и разделся догола.

Города на главном экране выглядел белым и ненастоящим, как в книжке для детей. В нем не произошло ни малейших перемен. Те же самые многоэтажные блоки, как бы повисшие над землей.

Ничего не изменилось. За исключением одного. Появилась уверенность, что тот, кто примет смену, не застанет людей, выискивающих в Централи планы сторожевых баз и пилотские комбинезоны.

Я перевел взгляд на голубоватый, мутный купол гибернатора. Полночь. Как раз середина ночи. Для меня — все позади. Теперь я старше Авии на те самые несколько лет. Только теперь я вдруг вспомнил, что за все это время ни разу не подумал о ней и о себе. И не потому, что оберегал себя от этого. Просто об этом не думалось. Что же касается родителей… что ж, может, теперь мы и на самом деле долго будем вместе. Не дольше, как они говорили, а именно долго. С самого утра.

Да, вот и утро. Я глубоко вздохнул. Разложил кресло и проверил показатели приборов. Прочитал результаты контрольных операций, проверенных на энергоемкостях, аппаратуре гибернатора, климатизаторе и тому подобном. Мог бы этого и не делать. Все уже ждало.

Я погасил свет и подошел к экранам. Сбоку пульта виднелся небольшой переключатель. Я легко коснулся его. По одному замаскированному, неизвестному мне каналу потек поток информации, предназначенной для моего сменщика. Я подумал о том, что наговорил тут, и невольно пожал плечами.

Катушка приставки памяти двигалась бесшумно. Я повернулся в направлении соседнего пульта. Включил динамик и еще раз прослушал сообщения, которые уже выучил наизусть.

— «Фотосфера» и «Генотип» ко всем кораблям Централи. Пятого августа в пять часов сорок десять минут по времени Централи пилоты Родин и Монк обнаружили поток излучения, идущего из центра галактики. Сигналы отличаются регулярностью. Один длинный звук и два быстро следующих друг за другом коротких. Двухсекундный интервал и повторение. Источник излучения приближается. Из рассчетов следует, что встреча вблизи чужой космической станции, продолжающей посылать сигналы излучением примерно таких же характеристик, пороизойдет через восемь месяцев. «Фотосфера» и «Генотип» остаются на своих местах. Пилоты Родин и Монк считают, что по крайней мере несколько кораблей Централи, находящихся на расстоянии, не превышающем полутора парсеков, должны занять позиции в зоне ожидания. Измерения направления обеих потоков свидетельствуют, что мы имеем дело с реакцией на наши сигналы. Скорость приближения нового источника излучения указывает на применение неизвестной нам теории полетов.

Динамик замолк. Прежде, чем лента с записью вернулась к головке, я выключил аппаратуру.

Мне показалось, что надо мной ничего нет, только пустота. Что я слышу эти короткие, обрывающиеся сигналы, находясь в неподвижном корабле, рядом с другими пилотами, спокойно отсчитывающими месяцы и дни, оставшиеся до встречи.

Восемь месяцев. Сорок лет. А на самом деле — утром.

Мои руки опустились на пульт. Я прервал поступление тока. Все датчики угасли, какое-то мгновение их шкалы, поверхности экранов, индикаторы еще светились в темноте, потом исчезли.

Я улегся в кресло. Вытянул руки вдоль бедер. В правой ладони зажал яйцеобразный переключатель. Чувствовал тяжесть подсоединенных к нему проводов. Коснулся клавиш и разжал пальцы. Услышал глухой стук. Переключатель соскользнул с кресла и упал на пол. Но звук остался. Понемногу он делался более металлическим, более высоким. Я закрыл глаза. Меня охватило ощущение, что над моей головой распростерся огромный колокол, в котором звучат дучи звезд. И не только звезд.