Кристофер Сташеф - Напарник чародея

— О! Это ты! — графиня прижалась к металлической груди Фесса, всхлипывая. Но всхлипывания тут же стихли: графиня увидела его ребра и застыла.

Пришлось снова успокаивать ее.

— Это всего лишь мое новое тело, миледи. Виконт решил, что так лучше для интерьера. На самом деле внутри этого безобразного торса по-прежнему прячется добрый старый Фесс. Он на самом деле был так страшен?

— Кто? Призрак? Ох! — графиня обвисла в его объятьях. — Он был ужасен! Сначала только эти призрачные шаги, они все ближе и ближе, и никакого ответа, когда я спросила: «Кто здесь?» Совсем никакого, пока не раздался этот ужасный стон прямо у меня над ухом, и появилось сверкающее облако в изножье кровати!

— Только сверкающее облако?

— Нет, нет! Это только сначала. Оно медленно стало сгущаться, пока не приняло внешность страшного старика, тощего, как двутавровый рельс. Он стонал так жалобно, что мое сердце устремилось к нему, — но тут он увидел меня!

— Увидел вас? И что тогда?

— Он... он подмигнул мне! И стал подходить, улыбаясь похотливо и протягивая тощие руки... Ох! Никогда в жизни я так не пугалась!

В это Фесс мог поверить. Голограмма Уайти была составлена на основании клипов, в которых он играл роль вампира в старинном фильме ужасов. Он же был и режиссером этого фильма.

— Простите, что он вас так испугал, миледи. Если хотите, я позову вашего шофера...

— О, небо, нет! — графиня высморкалась в носовой платок, спрятала его на груди, выпрямилась и повернулась к спальне. — Это было замечательно. За все сокровища мира я не отдала бы такую ночь, — и женщина твердым шагом направилась назад в спальню, но дрогнула и оглянулась через плечо. — Он ведь не вернется? Призрак?

— Боюсь, что не вернется, миледи, — сочувственно ответил Фесс. — Только одно посещение за ночь, вы же знаете.

— Ага. Ну что ж, этого я и боялась, — графиня вздохнула и пошла в спальню. — Мне нужно обсудить это дело с твоим хозяином, Фесс. Нехорошо, что он так ограничивает призраков в своем поместье.

Дверь за ней закрылась, и Фесс подготовился к новому приступу дурного настроения наутро. На самом деле это ведь комплимент, но Рутвен просто органически не выносил ничего, хоть отдаленно напоминающего критику. Он, конечно, разозлится, настроит против себя графиню и тем самым может поставить под удар дружбу двух родов, которая насчитывает полтора столетия.

— Если бы ты был человеком, Фесс, тебе захотелось бы вмешаться. И этот Рутвен получил бы по заслугам.

— Конечно, дети, но я робот и способен был выливать неограниченное количество масла на бушующую воду.

— Все равно не нужно было, — Джефри сложил руки на груди и вскинул голову. — Он ведь не приказал тебе вмешиваться?

— Нет, дети, но когда Лона умирала, она просила меня присматривать ради уважения к ней за ее потомками.

Джефри тяжело вздохнул, но у Корделии появился веселый огонек в глазах.

— Мне жаль, что портрет вашего предка получился такой нелестный, — мягко закончил Фесс.

— Нелестный! Еще бы! В семейной книге отца Рутвен представлен благородным и великодушным человеком, который был занят обновлением и украшением семейного замка. Почему там не упоминаются его недостатки?

— Как это почему? Потому что главу написал сам Рутвен. Кстати, он по-своему увеличил славу семейства.

— По-своему, может быть, — Магнус злорадно усмехнулся. — Но разве остальные жители Максимы к этому времени не выработали вкуса к эстетике?

— Конечно, Магнус, — Фесс вздохнул. — Все они обратились с просьбой о дворянстве, и все получили его. Большинство считало это своим гражданским долгом и средством культурного роста.

Магнус удивился.

— Значит, все жители Максимы стали дворянами?

— Да, в собственных глазах. И большинство действительно было достойно этого звания,

— Но даже в те далекие времена, они должны были понимать, что перед ними архитектурное уродство, когда встречались с творением Рутвена?

— Боюсь, что да, — Фесс снова вздохнул, — и, конечно, они презрительно относились к «шедевру» Рутвена. Но призрак Уайти оправдал честолюбивого потомка в их глазах.

— Потому что напомнил о славных делах нашего рода?

— Нет, потому что это было забавно. Конечно, слухи о призраке распространились, и вскоре все захотели получить приглашение переночевать в замке д'Армандов.

— И потому им нужно было быть любезными с Рутвеном и его женой?

— Совершенно верно, Корделия, по крайней мере, внешне.

— И каждый гость хотел остановиться непосредственно в комнате с призраком, я полагаю, — сказал Магнус, снова улыбнувшись.

— Да, и часто возникали стычки, когда обнаруживалось, что комната занята, и гнев обрушивался на голову мажордома.

— Конечно, на твою голову.

— Правильно, Грегори. Но так как это приводило к тому, что гости должны были явиться в следующий уикэнд, Рутвену и его жене это приносило пользу.

— А тебе приходилось стоять на карауле у дверей этой комнаты по ночам?

— Боюсь, что так. Все ночевавшие там хотели быть напуганными, и, конечно, все страшно пугались, и мне выпадала честь их успокаивать.

— И мирить гостей по утрам с Рутвеном?

— Обычно да.

— Но так не могло долго продолжаться, — возразила Корделия. — Рано или поздно все должны были перебывать в этой комнате.

— Действительно, — согласился Джефри. — В конце концов, на астероиде не так уж много народу.

— Верно, совершенно верно, и никогда я не испытывал такого облегчения, как в тот день, когда виконту надоела голограмма и он приказал дезактивировать ее.

— А его дети не хотели, чтобы она осталась?

— Нет. Они ее ненавидели, потому что одноклассники из-за нее нещадно над ними насмехались...

— Несомненно, налицо ревность, — заметил Джефри.

— Кому знать, как не тебе, брат?

— ...и из-за поместья, — продолжил Фесс, чтобы не дать возможности Джефри ответить. — Но, вырастая, дети получали хорошее представление об искусстве и эстетике и уже меньше беспокоились об общественном мнении.

— Ты хочешь сказать, что с возрастом они становились благороднее?

— Ну, конечно, история с голограммным призраком ускорила этот процесс. У детей Рутвена оказалось достаточно вкуса, чтобы увидеть и забавную сторону голографического представления, и они время от времени просили включить «призрака», но потом снова его выключали.

— Хорошо бы сделать то же самое с призраком этого замка, — вздохнул Грегори.

— Да, это было бы приятно, но я подозреваю, что местных призраков отключить гораздо труднее. И вы должны помнить, что тут, возможно, присутствует элемент подлинной опасности.

— Ты на самом деле так считаешь? — Джефри заметно приободрился.

— Да. Когда ваш отец впервые явился на Грамарий, его едва не до смерти напугали призраки в замке Логайра, но я указал ему, что причина в ультразвуковом воздействии их стонов, а не в присутствии самих призраков.