Сергей Щепетов - Народ Моржа

Мальчишку-имазра Семен решил отправить домой с караваном сородичей, доставившим в форт мясо. У парнишки явно было то, что в будущем назовут «гипердинамия» и «рассеянное внимание». Он был в общем-то неглуп, но выделялся и подавал плохой пример одноклассникам. Семен лично привел ребенка на стоянку и, как смог, объяснил трем пожилым охотникам, что парень хороший, но возиться с ним персонально учитель не может. Охотники выслушали и сказали, что все поняли. На другой день они навьючили на лошадей снаряжение и ушли. Труп бывшего ученика остался висеть между деревьев чуть в стороне от стоянки.

Дети еще плохо понимали, что такое смерть, и почти не боялись ее. Однако известие, что «отчисленного» ученика сородичи не приняли, стало для них потрясением. Оказывается, кроме школы, у них нет теперь другого рода-племени…

Зубами Семен скрипнул, но рвать на себе волосы не стал – к трупам в этом мире он уже притерпелся. Наоборот: он организовал экскурсию к месту «воздушного погребения» и, стоя возле трупа, назвал имена тех, кто при малейшем нарушении будет отчислен следующим. Это подействовало. Сильно.

В тот год Семен занимался в основном с «второклассниками». Без его «суггестии» «первоклашки» освоили за год меньше половины того, что учитель сумел запихать в мозги детям первого «призыва». Семен с этим смирился – не разорваться же ему! Впрочем, он заметил, что и «второклассники», обучая младших, пытаются действовать его методами, стараются заменить зубрежку полугипнотическим внушением. У некоторых, кажется, даже что-то получается…

Вести старших летом в «поход» Семен категорически отказался и приказал им отправляться до осени по домам – своим или чужим в зависимости от желания. Сам же он занялся «первоклассниками». В итоге летом произошло событие, недооценить значение которого было трудно.

К поселку лоуринов прибыл караван из четырех всадников и шести вьючных лошадей. Оказавшись в пределах видимости, самый маленький всадник начал раз за разом повторять знак из языка жестов лоуринов: «Я – свой». После гибели союзных племен этот знак не использовался – его заменил жест «я – лоурин». Подросток-дозорный не смог опознать путников, за что, конечно, заработал увесистую оплеуху от старейшины, которому пришлось лично подняться на «место глаз» над поселком. Прибывшие оказались имазрами – трое охотников и мальчишка, который, кажется, побывал здесь прошлым летом. Старейшины в сопровождении воинов отправились навстречу гостям, дабы не подпускать их слишком близко к поселку. Взрослые вступили в переговоры, а мальчишка куда-то убежал, поскольку внимания на него никто не обращал.

Медведь и Кижуч довольно быстро поняли, что бывшие враги пришли с миром. Однако уяснить, зачем они это сделали, старейшины не смогли и решили прибегнуть к испытанному средству: в поселок был отправлен «гонец» за закуской и волшебным напитком. Приняв по «граммульке» почти чистого спирта, старейшины слегка воспарили духом и стали понимать с полуслова друг друга, но не гостей. Пришлось налить и чужакам – а что делать?! Гости выпили, прослезились, закусили и возобновили свои объяснения. Взаимопонимание улучшилось – стало ясно, что имазры чего-то хотят от лоуринов. Ободренные успехом старейшины разлили всем «по второй» и поняли, что имазры им что-то предлагают. После третьей дозы разговор стал совсем непринужденным, но быстро ушел очень далеко от главной темы. Имелся, конечно, только один способ вернуть его в нужное русло, но… Но оказалось, что кувшин почти пуст. Это было совершенно неприемлемо, и «гонец» вновь отправился в поселок. Заодно ему было приказано отловить и доставить обратно чужого мальчишку. Для шпиона он, конечно, маловат, однако – непорядок.

Ловить мальца не пришлось – он явился сам даже раньше, чем вернулся «гонец». При этом его сопровождали два лоуринских пацана, проведших две зимы в школе Семхона. Они оживленно болтали между собой на совершенно непонятном языке и не обращали на взрослых никакого внимания. Кажется, они собрались кататься на лошадях…

Волшебный напиток не подвел: когда новая доза перекочевала из кувшина в организмы великих воинов, Кижуча осенила идея:

– А ну, подь сюда! – поманил он пальцем одного из своих мальчишек.

– Чего еще? – неохотно приблизился малолетка. – Нам на речку ехать надо!

Это прозвучало, конечно, невежливо, но лоуринские дети – они такие. Остальные, впрочем, не лучше…

– Щас ты у меня съездишь! – пригрозил старейшина. – Хочешь, чтоб ухи оборвали?

– Не, не хочу – больно будет.

– То-то же! Ты знаешь, зачем эти приперлись?

– Чего тут знать-то?! Посуды хотят нашей. И ткани – ихнему вождю на рубаху. Ну, я пошел…

– Стоять!

– Стою… – Парнишка вздохнул и с тоской посмотрел на двух сверстников, которые возились с лошадиным седлом.

Затею чужого старейшины имазры подхватили и развили. В результате никуда мальчишки не поехали, а приняли активное участие в переговорах. Самогонки, правда, им не дали…

Как выяснилось, дело обстоит таким образом. Глава клана имазров посылает вождю лоуринов подарок: двух верховых лошадей и мешок кремневых желваков высокого качества. Посылает все это он, конечно, совершенно безвозмездно – в знак уважения и дружбы. Однако главный имазр не обидится, если вождь лоуринов в свою очередь захочет ему подарить несколько керамических сосудов и кусок шерстяной ткани. Более того, мальчишка-имазр извлек из кармана довольно обтрепанный обрывок бересты и передал его сверстнику-лоурину. Тот развернул и, глядя на мелкие значки, довольно четко доложил, сколько и каких именно сосудов желает получить Ващуг, а также размеры куска ткани.

Изрядно уже окосевшие старейшины принялись хохотать. Но не над способом передачи информации, а над ней самой – предлагаемый обмен «подарками» показался им совершенно неравноценным. В итоге началось то, что люди будущего назовут словом «торг».

Этот торг закончился только к вечеру следующего дня. Хозяева и гости остались довольны друг другом, хотя последние дали значительно больше, а получили меньше, чем хотели. Зато они увезли с собой целый кувшин (довольно маленький) волшебного напитка – от нашего вождя вашему вождю. В последний момент старейшины вспомнили о магическом сражении, случившемся когда-то в форте Семена, и самогон слегка разбавили: во-первых, чтоб не горел, а во-вторых, нечего баловать!

Когда Семен узнал об этой истории, а случилось это довольно быстро, он оказался буквально в шоке.

«Как это понимать?! То есть, с одной стороны, конечно… Но с другой?! Да-а-а…

Последние несколько тысяч лет людям моего мира торговля кажется чем-то совершенно естественным. Считается, что она была всегда, а это далеко не так. Предыдущие десятки тысячелетий никто ничего не продавал и не покупал – люди вели натуральное, самодостаточное хозяйство и полагали, что все чужое опасно. Археологи, правда, фиксируют иногда на палеолитических стоянках предметы, чуждые той или иной «культуре». Однако если бы обмен и торговля были бы тогда обычным явлением, то никаких «культур» потомкам выделить бы не удалось. Впрочем, в этих вопросах я не специалист и судить могу лишь из общих соображений.