Екатерина Белецкая - 3. Дар

Оба синхронно кивнули.

— Ну и вот, — подытожил Волк. — Следовательно, ваш начальник в подчинении Андрея, и решения принимают они двое, а не официалка. Назначение получилось двойное. С одной стороны вы вроде бы работаете, что не нравится официалке, с другой — ты вроде бы лечишься, на что официалке начихать. Уяснили?

— Ага, — согласился Скрипач. — То есть против того, чтобы он лечился, они ничего не имеют?

— Не имеют права иметь, — развел руками Волк. — Внутренний контракт и временное гражданство. Да еще и канонизация. А конклав серьезный.

— Лихо, — одобрил Ит.

— Радуйся, — посоветовал Волк. — Хоть отдохнете. И… ребят, с деньгами совсем плохо?

— Совсем, — помрачнел Скрипач. — Мы типа работаем в институте, опять же под эгидой службы. Зарплата… у меня сорок шесть рублей. У Ита вообще ничего, он у нас недужный. У Фэба и Берты по тридцатке в месяц. У Кира сорок три рубля плюс по пятнадцать он зарабатывает на почте.

— А еще Берта беременна, на втором месяце, — сообщил Ит.

Глаза у Волка полезли на лоб.

— Чего? — спросил он.

— Ну вот того, — Ит улыбнулся.

— …

— Волчара, ты не матерись, — попросил Скрипач. — Это было по обоюдному желанию и согласию.

— О-хре-неть, — по слогам произнес Волк. — Ну и дела… Вы там что-то подкорректировали, что ли? Раньше-то…

— Да, именно что подкорректировали, — кивнул Ит. — В общем, такие дела и новости. Нет, сейчас нормально, ребята жратвы привезли, недели на две хватит, но с деньгами реально засада, потому что их мало, и взять, считай, что и неоткуда. Нам же ничего не положено.

— Мы уезжали, так Кир сказал, что два рта с шеи на три месяца, — минорно сообщил Скрипач, плюхаясь на кровать. — И он прав. Да, два. Да, на три.

— Ну, этот-то может, — хмыкнул Волк. — Гревис такой Гревис. Как бы повидаться-то со всеми, а? Соскучился.

— Повидаешься, надеюсь, — Ит зевнул. — Зимой тут, небось, работы поменьше?

— Конечно.

— Ну вот зимой и приезжай. Как раз к тому времени квартиру хоть немножко сделаем.

— А что с квартирой?

— Разнесли напрочь, даже стен нет, — пояснил Скрипач.

— Чего?..

— Волк, еще одно «чего», и мне надоест, — предупредил Ит. — Кстати, тут пожрать ничего нельзя? И пить очень хочется. Мы с дороги ничего не ели, а время час ночи без малого.

— Да чего вы молчали-то? — Волк решительно встал. — Пошли ко мне, хоть поужинаем, действительно. А потом спать. Завтра потреплемся.

***

На следующий день они поняли, что если рай на земле существует, то это место или он сам, или его филиал.

Подъем в половину восьмого (в первый день они, конечно, проспали, но день этот был ознакомительный, Волк предупредил). К восьми — в столовую, на завтрак. В девять — на работу, причем вся работа заключалась в перенастройке блоков синтеза и в вежливом трепе с пациентами, которые по полчаса проводили в процедурных боксах. Процедуры были элементарными: исправление показателей крови по минимальным параметрам, релаксы, снятие фантомных болей, и прочая ерунда. После работы, в два часа дня — обед. Дальше — свободное время. Иди, куда хочешь. Гулять, развлекаться, спать. Это всё в «обычные дни». Существовали еще и «необычные». Например, Волк отправлял врачей посменно на городской пляж, дежурить. Двое врачей в такие дни проводили время, сидя под зонтиком в теньке на пляже, оделяя страждущих бесконечными белыми тюбиками с мазью от солнечных ожогов и давая советы, как не сгореть и где можно помыть фрукты. На пляж ходили по двое. По словам Волка, ЧП на пляже практически не случались. Еще в «необычные» дни можно было попасть консультантом в фельдшерский пункт или оказаться гонцом, которого Волк посылал в Ялту за своими заказами для госпиталя. Ну и, разумеется, существовали вечерние смены, к которым большинство врачей относились прекрасно. Вечерние смены — это было хоть какое-то подобие настоящей работы, к которой привыкли все, по той или иной причине оказавшиеся в «Ксении», работы, по которой скучали. Работы, на которую хотели поскорее вернуться.

Кормили в госпитале хорошо. Столовая, правда, была маленькая, зато кухня имелась своя, и вся еда была натуральной, никаких рационов. Скромно и добротно. Особенных разносолов не давали — супы, каши, вареное или тушеное мясо, курица, фрукты — но порции всегда были большими, а еда свежей.

— Если что-то сами хотите, то можно на рынке докупить, — посоветовал Волк на второй день. — Винограда там, яблок, не знаю чего. Персики уже пошли, я вчера брал.

— Волчар, у нас пока не на что, — развел руками Скрипач. — Вот когда заплатишь хоть что-то, тогда и сходим.

— Совсем не на что? — Волк всё еще не верил, не смотря на то, что они вроде бы всё рассказали.

— Ну да, — Ит вздохнул. — Объяснили же.

— Так давайте одолжу, — предложил Волк.

— Не, не надо, — помотал головой Скрипач. — Томанов узнает, со света сживет. У нас, если мы правильно поняли, режим частичной изоляции.

— А это что еще за хрень?

— Ну… — Скрипач задумался. — Контакты не поощряются. Мы вон с консьержкой общаемся, так даже за это получили нагоняй. Официальная не очень хочет, чтобы мы с кем-то дружили. Общаться можно, но по делу.

— Бред какой-то, — пожал плечами Волк.

— Это как сказать, — Ит задумался. — Понимаешь, они хотят, чтобы между местными и нами была… некая полоса отчуждения. И чтобы мы помнили, что мы под надзором. Что каждый шаг отслеживается. Так что не надо, Волк. Правда, не надо. Пусть лучше законным порядком, хорошо?

— Ну… ладно, — Волк нахмурился. — А если я, допустим, выдам вам аванс?

— Может, и прокатит, — с сомнением произнес Скрипач. — Большой аванс-то?

— Рублей по двести пятьдесят, за первую неделю.

— Гора денег, — улыбнулся Ит. — Слушай, если в Москву часть этой горы перевести, то как это лучше сделать?

— На почту сходите, сделайте перевод. Кстати, если так уж следят, то почему бы вам не воспользоваться почтой? — Волк вскинул голову. — Вы же со своими можете только через Томанова общаться, да?

— Ну да, — кивнул Ит. — Не понял, если честно.

— Забавная фишка, — Волк сел поудобнее. — Сейчас объясню.

Этот разговор происходил в кабинете у Волка на третий день после того, как они приступили к работе. Тем, как они работали, Волк был доволен, но вызвал к себе обоих, чтобы дать пару-тройку советов.

С почтой получилось следующее. Власти, чувствуя всё усиливающееся давление со стороны Официальной службы, начали вытеснять её оттуда, где, по их мнению, служба им была не нужна. Радио, телевидение, пресса… и средства связи. В частности — почта и телеграф.

— Они пытаются снизить контроль, понимаете? Снизить степень влияния. В общем, почта в данный момент от официалки оказалась неплохо защищена, — объяснял Волк. — Сделали систему, в которой допуск к письмам, особенно местным, практически полностью для службы перекрыт.