Александр Кондратьев - Свален ударом грома [СИ]

— Есть, но они почти все в Горном.

— Где именно.

— В Горно-Алтайске и за Симинским перевалом.

— У меня недалеко от Горно-Алтайска, в Бирюзовой Катуни, дети. Их необходимо срочно оттуда забрать, а то завтра может быть поздно.

— Сделаем. Диктуй…

Анатолий Михайлович Зацепин не спеша направился к старой, повидавшей много на своем веку деревянной лавке, стоявшей перед изгородью дома, в котором Наталья Владимировна Волкова провела детство. С каждым пройденным шагом у Анатолия нарастало внутреннее напряжение. Подойдя вплотную к лавке, Анатолий ощутил, что интуиция не то, что подает сигналы, а бьет во все имевшиеся колокола тревогу.

Оставив в стороне правила приличия, Анатолий расстегнул молнию на Наташиной сумке. Ему не понадобилось много времени, чтобы обнаружить посторонний предмет — подозрительный сверток чуть более килограмма весом.

Анатолий, не раскрывая пакет, интуитивно почувствовал, что данный предмет есть не что иное, как взрывное устройство с дистанционным радиоуправлением. Не возникло у него сомнений и на счет того, когда адское устройство будет приведено в действие — взорвано. Время шло не на минуты, а на секунды.

Анатолий осмотрелся по сторонам, ища подходящее место для безопасного подрыва взрывного устройства. Увиденные в кустах две мордашки «пограничников», возобновивших за ним наблюдение, подтолкнули Зацепина к немедленным действиям. Схватив устройство в одну руку, а дипломат в другую, Анатолий, что было сил, побежал меж огородов к реке, но не к Наташе, а левее, к прибрежным зарослям кустарника.

Преодолев стометровку с личным рекордом, Анатолий подбежал к кустам тальника, отделявшим его от берега реки Чумыш. Вот только на берегу играли дети: две девочки и два мальчика лет десяти от роду строили из песка замок, не замечая вокруг никого и ничего.

Анатолию вполне бы хватило сил добросить сверток со взрывным устройством до воды, но сделать он этого не мог: своя жизнь и жизнь детей на весы никак не укладывались. Он побежал по лугу вдоль реки в противоположную сторону от Наташи и детей. Обреченно побежал, мысленно отчитывая обратный отсчет от десяти до нуля, осознавая, что это все, что ему осталось на этом белом свете. Мысли на предельных скоростях неслись параллельно со счетом:

«Десять». — Чему быть, того, наверное, не миновать. Рожденный быть взорванным в воде не утонет.

«Девять». — Встретил настоящую женщину, женщину своей мечты и на тебе: нет времени. Где же ты, Наташа, была раньше? Или где был я?

«Восемь». — Ивану не помог. Ему сейчас не легко. Он даже не понимает, что происходит. Прости, Иван, что нет рядом.

«Семь». — Говорят, чтобы жизнь не считалось прожитой напрасно, надо построить дом, вырастить сына, посадить дерево. Ничего из этого я еще не сделал.

«Шесть». — Жизнь прожить — не поле перейти. Хотя иногда и поле нелегко пройти: взорваться можно.

«Пять». — Ты что, Анатолий Михайлович, сдался уже? Разве этому тебя Скворцов учил? Пока сердце бьется, надо искать возможность, находить выход в безвыходных ситуациях.

«Четыре». — Надо использовать то, что имеется в настоящее время под рукой. Так меня учили. Что у меня под рукой? Взрывчатка и мой спецдипломат. А под ногами? Земля.

«Три». — Что здесь у нас? Все перерыто. Кто-то настойчиво искал клад или копал червей.

«Два». — При счете «два» Анатолий остановил свой выбор на небольшой ямке в два штыка лопаты в глубину и бросил туда взрывное устройство.

«Один». — На счет один Анатолий положил свой дипломат поверх ямки, закрыв ее словно люком.

«Ноль». — Теперь никто не пострадает. — Анатолий упал на дипломат, придавив его своим телом. — А жизнь все-таки прекрасна! — Внутренний таймер не подвел его и на этот раз. Взрыв прогремел секунду спустя.

«Какая гробовая тишина. Не думал, что после смерти будет так тихо. Ни пения райских птиц, ни скрежета адской сковороды. Ничего. Да и темно, как в могиле. А интересно, меня уже похоронили? Или еще только собираются? Да какая разница, что стало с кусками моего разорванного тела. Бывшего тела, — рассуждал Зацепин Анатолий Михайлович, как только обрел способность рассуждать. — Кажется, мою душу куда-то транспортируют, ощущаю какое-то движение. Куда? Кто? В чем? Хотелось бы знать. Гадай, не гадай, пока не разъяснят, не пойму. Так что надо ждать. А ждать я умею. Научился этому на грешной земле под Солнцем и Луной. А все же — если рассуждаю, то смерть не есть еще конец. Буду пытаться разобраться с новым своим состоянием. Не ощущаю ни рук, ни ног, ни боли, ни жажды, а значит нахожусь в непривычном для живого человека состоянии…»

Анатолий был не далек от истины: он действительно находился в непривычном для человека состоянии. Пролетев десятка полтора метров по воздуху на поврежденном лишь с одной стороны «дипломате», словно Баба-Яга на ступе, Анатолий под действием сил притяжения земли совершил посадку в прибрежный песок. Сыпучий песок вполне дружелюбно принял крепкое натренированное тело, прогнувшись от удара и приняв форму тела.

Если имелся один шанс из миллиона уцелеть от взрыва, находясь в считанных сантиметрах от взрывного устройства, то Анатолий этот шанс использовал. Если имелся шанс не сломать себе ничего после затяжного полета от удара взрывной волны, то и этот шанс Анатолию выпал.

Непривычность же состояния заключалась в следующем: его контузило, он ничего не слышал, тело было временно парализовано и не подвластно ему. Логически взвесив происходящее и происшедшее ранее, он пришел к единственному выводу, что, скорее всег, умер, перешел в мир иной.

— Ильдар, что с ним? — взволнованным голосом спросила Наташа у Валиева Ильдара, нынешнего хозяина Наташиного дома в Лугах, который первым подбежал к Анатолию после происшедшего взрыва.

— Он жив, Наташа. Удивительно, но жив. Хвала Аллаху. Родился в рубашке, хоть и от рубашки почти ничего не осталось. Такое иногда бывает. — Валиев, стоя на коленях возле Анатолия, проверил пульс, осмотрел тело.

— Почему тогда он не подает признаков жизни? — Наташа пыталась с ног до головы осмотреть Анатолия, ища возможные повреждения. — И ботинок на нем нет, — обнаружив, что Анатолий лежит в одних носках, сказала Наташа.

— Ботинки взрывной волной отбросило. Мои пацаны отыщут, они у меня глазастые. А его, Наташа, контузило. Через какое-то время очнется. Может сегодня. Может завтра. На все воля Аллаха. Но я уверен, что у него целы все кости, да и тело особо не пострадало, одежда только пришла в негодность. Аллах милостив к нему. Наверное, хороший человек, и путь свой еще не прошел.