Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

— Не хочу.

— Ты хочешь, чтобы Пелагеюшка увидела свою избу грязной и не ухоженной?

— Не хочу.

— Чтобы увидела, как бабки уйдут от тебя голодные, не выпив медовушки, не съев пирога и каши. Этого ты хочешь?

— Не хочу я. Я бабушку любила. — Наташа заплакала из последних сил, уткнувшись в плечо Ольге Вениаминовны. — Я все сделаю как надо!..

— Я знаю, что ты ее любила. Давай успокоимся и пойдем ко мне. Я напою тебя парным молочком.

— Я…я… не люблю пар-р- ное молоко, — всхлипывая, прошептала Наташа.

— Напою тебя холодненьким молочком. Из холодильника. — Ольга Вениаминовна закрепляла достигнутый результат. — Да с горячим пирогом. В духовке испекла. Вкуснющий, Наташка, пальчики оближешь!

Наташа ощутила страшный голод. В животе зашумело и зашуршало, а в голове потемнело. Если бы Ольга Вениаминовна не подхватила Наташу на руки, то она бы упала бы на землю.

«Прости меня, Пелагеюшка, за внучку. Чуть не сгубила. Чуть страшный грех на душу не взяла. Моя вина здесь. Каюсь я. Клиенты валили все эти дни с утра до вечера, то приворожи, то отворожи, то присуши. А я, старая дура, все остановиться не могу. Все мне мало. А куда мне все это девать? Разве там деньги понадобятся? Разве туда с собой их возьмешь? Уж ты прости меня! У Него просить надо будет не один год, грехов то за мной не мало. — Ольга Вениаминовна обращалась к Пелагее Ивановне, она знала, что ее душа летела где-то рядом над ними и готова была взять Наташу на свои руки, если б только такое было возможно. — Пелагеюшка, не расстраивайся. Иди с миром на Небо, там твое место. А Наташу я к завтрашнему дню на ноги поставлю. Ты уж поверь мне. Обещаю…» — Всю дорогу до дома Ольга Вениаминовна несла Наташу на руках и мысленно обращалась к Пелагее Ивановне.

Ольга Вениаминовна разбудила Наташу с первыми петухами выспавшуюся, сытую и помытую.

— Пойдем ка, Наташа, доедим вчерашний пирог, да побежишь домой убираться. А часика через три Василий привезет все необходимые продукты, медовушки, водки, ну и поможет тебе там по мужской линии, да и по бабьей тоже. Он все может, а я ему накажу все что да как. А к 12 часам все должно у тебя быть готово. Давай не подведи, внучка!..

После поминального обеда, когда все уже разошлись и разъехались, Наташа, наконец пришла в себя и смогла здраво думать и рассуждать:

«Надо жить дальше. Ба хотела, чтобы я стала человеком. Выучилась. Нашла хорошую работу. Что же я, в самом деле».

На следующий день Наташа поехала в Барнаул, забрала из института документы. Вступительные экзамены уже закончились, и курс сформировали. Но Наташа не расстроилась, решив, что через год поступит, ничего с ней не случится и школьные знания за год не забудет.

Весь последующий день и еще два Наташа потратила на поиски работы в Барнауле. Рабочих вакансий в городе хватало. Но, как только кадровик узнавал, что ей только семнадцать, на этом разговор заканчивался.

За три дня Наташа научилась ориентироваться в городе, пробивать билеты в автобусах, трамваях и троллейбусах, но главного не достигла — работу найти не смогла. Но отбывать трудовую повинность в родном колхозе «Путь к коммунизму» в Лугах, видеть пьяные лица весь день и день изо дня она не хотела, а поэтому решила поиски не прекращать.

На четвертый день, не доезжая до Барнаула, Наташа решила сойти с поезда и попытать счастье в Алтайске, городе спутнике Барнаула. Мимо Алтайска Наташа несколько раз проезжала в вагоне электропоезда и видела город только через стекло.

Осмотревшись на привокзальной площади незнакомого города, Наташа прямиком пошла в сторону коптивших труб, посчитав, что где трубы и дым, там или фабрика или завод.

Наташе повезло, что кадровик вагоностроительного завода Елизавета Александровна, оказалась разговорчивой женщиной. Нет, она не оформила ее на работу на завод. Правило негласное — не брать несовершеннолетних на работу действовало и у них. Но вот когда Елизавета Александровна услышала, что Наташа из Лугов, поинтересовалась, как там поживает баба Оля, которая лет пять тому назад в чем-то ей помогла. И узнав, что Наташа ее внучка, хоть и не родная, решила помочь, чем сможет. Елизавета Александровна подробно расспросила Наташу и выяснила, что она почти отличница, комсомолка, лыжница, неплохо рисует, хорошо подкована в политических вопросах, на память знает высказывания Маркса, Энгельса, Ленина и руководителей партии и правительства СССР.

— Считай, Наташа, что есть у тебя работа: в заводской профком срочно требуется пропагандист-оформитель. А именно профком занимается охраной труда работников, включая несовершеннолетних, кем ты пока и являешься, и с твоим трудоустройством проблем не возникнет. Они вроде и на заводе, а вроде и нет, общественная организация одним словом. Так, на ручку, бумагу и пиши заявление на имя председателя профсоюзного комитета завода товарища…

Волею случая Наташа оказалась в Алтайске, получив хорошую, не тяжелую и без ночных смен, работу с приличным окладом в девяносто рублей, северной надбавкой 15 % и ежемесячной премией в тридцать рублей. Профсоюзный комитет Вагоностроительного завода в первую очередь не забывал о своих интересах и премировал из профсоюзного фонда всех работников своей общественной организации в соответствии с пропорционально занимаемой должностью. Получила Наташа и место в рабочем общежитии.

— Девчонки, есть, кто дома? — одновременно со стуком в дверь крикнула комендант рабочего общежития Вагоностроительного завода, в народе прозванного «Сайгон».

Обитательницы 412 комнаты не отвечали. В выходной день после тяжелой трудовой недели сам бог велел поспать до обеда, а не было и девяти часов утра.

— Девки, открывайте, а то дверь сломаю. Опять мужиков прячете? Ох, доберусь я до вас! — Елена Петровна продолжала стучать в дверь, понимая, что девчонки после тяжелой трудовой недели спят, а наплыв кавалеров в общежитие будет только вечером.

Наконец, дверь открыла двадцатипятилетняя Оксана, высокая, ядреная, кровь с молоком деваха с помятым твердой и неудобной подушкой лицом. Заспанным голосом Оксана спросила:

— Че, пожар што ли? Че, теть Лен, спать не даешь?

— Не «че», а что! Оксанка, деревней ты была, деревней и останешься. Вот замуж и не берут! Пошла бы в вечернюю школу, а там вечером одни мужчины, между прочим, работают, глядишь, какой учитель и научил бы уму разуму. А там глядишь, и что получилась бы. Эх, молодеешь, всему вас учить надо. — Елена Петровна весело засмеялась. — Повестки я вам принесла.

— Че? — Оксана продолжала «чокать», несмотря на замечания коменданта. — Какие повестки? Куда?

— Ну, не в армию ж! Семен Иосифович, доктор наш, вызывает вашу комнату в полном составе. Видать какой очередной инфекции боится. А может, кто из ваших проштрафился. Девки-то все дома?