Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

Впрочем, не все так плохо. У нас есть небольшой контроль ориентации, решая, сколько каждый двигатель толкает. Именно так Рокки обнулил нашу ротацию раньше. - Это стоит риска.”

Он бежит обратно по туннелю, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. - Корабль будет вращаться вне оси. Нельзя разматывать кабели центрифуги. Будет путаться.”

“Сначала мы создадим необходимое вращение, затем отключим жуков, а затем размотаем кабели.”

Он отступает. “Если корабль не развернут, сила слишком велика для человека.”

Это действительно представляет проблему. Мне нужен 1 г гравитации для лаборатории, когда корабль полностью раскроется на две половины. Чтобы получить такую большую инерцию вращения с кораблем в одном куске, это означает, что он вращается очень быстро. В последний раз, когда мы это делали, я потерял сознание в рубке управления, и Рокки чуть не умер, спасая меня.

“Хорошо…” Я говорю. “Как насчет этого: я лягу в кладовке под общежитием. Это самое близкое к центру корабля, до которого я могу добраться. Там сила будет наименьшей. Со мной все будет в порядке.”

“Как вы управляете центрифугой из хранилища, вопрос?”

“Я...ммм…Я возьму с собой контрольный экран лаборатории. Я проведу кабели передачи данных и питания из лаборатории в хранилище. Да. Это должно сработать.”

“Что, если вы без сознания и не можете управлять управлением, вопрос?”

- Тогда вы отмените вращение, и я проснусь.”

Он раскачивается взад-вперед. “Не нравится. Альтернативный план: Подождать одиннадцать дней. Доберись до моего корабля. Очистите топливные баки вашего корабля. Стерилизуйте—убедитесь, что нет таумебы. Заправиться топливом с моего корабля. Затем можно снова использовать все функции вашего корабля.”

Я качаю головой. “Я не хочу ждать одиннадцать дней. Я хочу работать сейчас.”

- Почему, вопрос? Почему бы не подождать, вопрос?”

Конечно, он совершенно прав. Я рискую своей жизнью и, возможно, структурной целостностью "Аве Мария". Но я не могу просто сидеть одиннадцать дней, когда у меня так много работы. Как объяснить “нетерпение” тому, кто живет семьсот лет?

“Человеческая вещь,” говорю я.

- Пойми. Не совсем понимаю, но...понимаю.”

—

Раскрутка прошла по плану. Рокки выбрал Ринго для прядильной работы, оставив Джона и Пола в автономном режиме. Джордж все еще в безопасности на борту корабля на случай, если он мне понадобится.

G-силы во время раскрутки были грубыми-я не буду лгать. Но я бодрствовал достаточно долго, чтобы вручную справиться со ступенями центрифуги. Теперь у меня это довольно хорошо получается. С тех пор это был хороший, уровень 1 g.

Да, это было нетерпеливо и немного рискованно, но благодаря этому у меня было семь дней жесткой науки с тех пор.

Рокки доставил испытательный аппарат, как и обещал. Как всегда, все работало безупречно. Вместо маленькой, раздражающей стеклянной вакуумной камеры у меня было что-то, напоминающее большой аквариум. Ксенониту все равно, есть ли давление воздуха на большой плоской панели. “Давай,” говорит ксенонит.

У меня, скажем так, неисчерпаемый запас Таумебы. "Аве Мария" в настоящее время является автобусом для вечеринок в Таумебе. Все, что мне нужно сделать, это открыть топливопровод, который раньше вел к генератору, когда мне нужно больше.

—

“Эй, Рокки!” - кричу я из лаборатории. - Смотри, как я вытаскиваю таумебу из шляпы!”

Рокки поднимается по своему туннелю из диспетчерской. - Полагаю, это земная идиома.”

"Да. На Земле есть развлечения под названием "телевидение" и—”

- Не объясняй, пожалуйста. У вас есть выводы, вопрос?”

И это к лучшему. Потребовалось бы много времени, чтобы объяснить это инопланетянину. “У меня есть некоторые результаты.”

- Хорошо, хорошо.” Он садится на корточки, принимая удобное сидячее положение. “Скажи мне!” Он пытается скрыть это, но его голос звучит чуть выше, чем обычно.

Я указываю на лабораторный аппарат. - Кстати, это прекрасно работает.”

- Спасибо. Расскажите о находках.”

“Моим первым экспериментом было окружение Адриана. Я добавил Таумебу и слайд, покрытый Астрофагом. Таумеба выжила и съела все это. В этом нет ничего удивительного.”

- Ничего удивительного. Это их родная среда обитания. Но оборудование работает.”

- Вот именно. Я сделал еще несколько тестов, чтобы узнать пределы Таумебы. В воздухе они могут жить от минус 180 градусов по Цельсию до 107 градусов по Цельсию. За пределами этого диапазона они умирают.”

- Впечатляющий диапазон.”

"да. Кроме того, они могут выжить в почти вакууме.”

- Как и ваши топливные баки.”

- Да, но не полный вакуум.” Я хмурюсь. - Им нужен углекислый газ. По крайней мере, немного. Я создал окружающую среду, но вместо углекислого газа ввел аргон. Таумеба ничего не ела. Они оставались спящими. В конце концов они умерли от голода.”

“Ожидаемо,” говорит он. - Астрофагам нужен углекислый газ. Таумеба из той же экологии. Таумебе также нужен углекислый газ. Как они получают углекислый газ в топливных баках, вопрос?”

- У меня был тот же вопрос!” Я говорю. -Поэтому я сделал спектрограф осадка моего топливного отсека. Там есть куча газа CO2, растворенного в жидкости.”

- У астрофага, вероятно, внутри углекислый газ. Или разложение создает углекислый газ. Какой-то процент умер в топливных баках с течением времени. Не все клетки совершенны. Дефекты. Мутации. Некоторые умирают. Эти мертвые астрофаги помещали углекислый газ в резервуары.”

- Согласен.”

“Хорошие результаты,” говорит он. Он начинает спускаться обратно.

“Подожди. У меня есть еще. Намного больше.”

Он останавливается. “Еще, вопрос? Хорошо.”

Я прислоняюсь к лабораторному столу и похлопываю по резервуару. - Я сделал Венеру в аквариуме. Но не совсем Венера. Воздух Венеры на 96,5% состоит из углекислого газа и на 3,5% из азота. Я начал только с углекислого газа. С Таумебой все было в порядке. Затем я добавил азот. И все таумебы умерли.”

Он поднимает свой панцирь. “Все умирают, вопрос? Внезапный вопрос?”

“Да, - говорю я. - Через несколько секунд. Все мертвы.”

“Азот...неожиданно.”

- Да, очень неожиданно!” Я говорю. - Я повторил эксперимент с воздухом Трех Миров. Только углекислый газ: Таумебы были в порядке. Я добавил диоксид серы: Таумебы были в порядке. Я добавил азот: Бум! Все таумебы умерли.”

Он рассеянно постукивает когтем по стене туннеля. “Очень, очень неожиданно. Азот безвреден для жизни эридов. Азот, необходимый для жизни многих эридов.”

- То же самое и с Землей, - говорю я. - Воздух Земли на семьдесят восемь процентов состоит из азота.”

“Сбивает с толку, - говорит он.

Он не один. Я так же сбит с толку, как и он. Мы оба думаем об одном и том же: если вся жизнь эволюционировала из одного источника, как азот может быть критичным для двух биосфер и токсичным для третьей?