Анна Субботина - На пороге зимы

— Лучники — в башню! — рявкнул Ардерик. Башня была — одно название, скорее, короб из досок с окнами-щелями, но стрелы, что полетели из них вниз, безошибочно находили цели в кромешной тьме. Под стеной послышались стоны и проклятия, редко прерываемые ударами железных наконечников о щиты. Уже казалось, что атака будет отбита, толком не начавшись, но звон мечей и яростный боевой клич с восточной стены похоронили хрупкую надежду.

В неверном свете звёзд и факелов были видны лишь чёрные тени, хлынувшие на стену. Они смели десяток стражников, едва успевших вынуть мечи, и ринулись вниз, во двор. Свистнули стрелы из башни, несколько теней упали, но остальных это не задержало. Вспыхнула копна сена, оставленная у конюшни. Пламя то выхватывало оскаленные волчьи пасти на шкурах-плащах, то плескалось на обнажённых клинках. Лавина растеклась по двору, но тут из замка показались стражники во главе с Дарвелом.

Лошади, почуяв запах дыма, ржали и били копытами. Из конюшни высунулась чья-то встрёпанная голова, охнула и спряталась обратно. Ардерик стряхнул с меча кровь особо проворного стенолаза, кинулся к краю стены и проорал отрывистые приказы. Войско неумело, но быстро перестроилось, не давая камнеедам разбежаться по двору. По стене, прикрываясь щитами, бежали стражники с южной стороны, и их охотничьи луки били не хуже боевых.

Клич северян слабел — замковое войско постепенно теснило их к стене. Мечники метались по северной стене, обрубая верёвки, отталкивая лестницы и сражая тех, кто всё же успел забраться наверх. Затем снизу подоспели ещё с десяток лучников, и толпа северян начала быстро редеть.

Ардерик отёр с лица чужую кровь, сморгнул и огляделся. Тела северян лежали по всему двору вперемешку с защитниками замка. Во дворе зажигали факелы и фонари. Лили воду на загоревшуюся стену конюшни, выводили лошадей, кто-то звал лекаря. В замке хлопали двери и ставни, слышались голоса и детский плач.

— Они вернутся и скоро! — крикнул Ардерик. — Уносите раненых, тащите стрелы и кипяток!

Ему казалось, что мрак под стеной шевелится, но не было слышно ни звука. Звёзды медленно заволакивало тонкими облаками. Пустошь тонула во мраке, надежно укрывавшем северян.

Ардерик снова оглядел двор. По крайней мере, никто не стал терять время и не побежал за приказами к барону. Раненых перекладывали на плащи и уносили в замок, убитых оттаскивали в сторону. Из трубы над кухней валил дым. Разложили костры и во дворе. Вокруг них мелькали клетчатые юбки женщин; проворные руки подвешивали над огнём котлы и вёдра, где грелась вода и растапливалась смола. Эслинга не было видно, зато Дарвел и трое стражников, которых видели с ним чаще всего, раздавали распоряжения то здесь, то там. Ардерик окликнул Дарвела и указал на замок. Стражник ответил успокаивающим жестом: в нижних ходах было тихо.

— Сходили на вылазку, драконьи кишки! — в сердцах выплюнул Ардерик и устало прислонился каменному зубцу, чтобы в следующий миг выпрямиться и отдать новый приказ: — Лучники! Собирайте стрелы и стройтесь на стене!

Воины в неприметных бурых плащах притаились с луками в руках за зубцами стены, сливаясь с гранитной кладкой и ночной темнотой. Заспанные и кое-как одетые дети тащили из оружейной охапки стрел, испуганно косясь на суету взрослых. Ардерик обернулся на Верена, крепко сжимавшего меч, выхватил глазами Такко, выдёргивавшего стрелы из валявшихся вокруг тел, и стиснул зубы, отгоняя мысль, как отчаянно мало у них людей и ещё меньше хоть сколь-нибудь опытных воинов.

Рассвет наступал медленно и неохотно. Верен сидел, прислонившись к стене, и смотрел вперёд. Перед глазами мельтешило, и было непонятно, сыплется ли то снег из выползших из-за леса туч, или от усталости подводит зрение. Рука лежала на мече, но поднять его не хватало сил.

Ночь помнилась как один сплошной бой. Камнееды били с севера и востока; они закидывали крючья, поднимали лестницы и лезли, лезли, как одержимые, держа наготове мечи и щиты. Кажется, они атаковали трижды или четырежды; шли прямо под град стрел, прикрываясь щитами и вопя что-то на незнакомом языке. Верен помнил, как в разгар атаки заметил мальчишку, подносившего стрелы — он лежал поперёк лестницы, глядя невидящими глазами в небо, и стало понятно, что лучники больше не смогут прикрывать их. Они с Риком встретили очередную атаку плечом к плечу и дрались, пока стрелы не принёс кто-то другой и толпа внизу не начала редеть. Верен помнил, что меч становился всё тяжелее, что его старый щит раскололся в щепки и пришлось сражаться с чужим, пока не треснул и тот; что в сапоге опять хлюпало, а плечо обжигало, как огнём, и кто-то почти оттащил его из боя и приложил к губам кружку с терпким отваром, после чего сил прибыло, а боль отступила.

К рассвету в глазах рябило от факелов и блеска клинков. К рассвету северяне наконец отступили. Надо было считать убитых и перевязывать раненых, но вместо этого Верен сидел и смотрел, как снег покрывает каменные плиты, присыпает кровавые пятна и его самого, и не было сил не то что встать, но даже закрыть глаза и провалиться в сон.

Он не знал, сколько времени прошло, но белое мельтешение чуть утихло, и в молочной дымке обрисовались две фигуры. Дарвел и Ардерик сидели напротив, также привалившись к стене. Снег вокруг них пропитался кровью. Верен рванулся встать, чувствуя, как внутренности скручиваются в ледяной комок, но Ардерик двинул рукой, и на смену мертвящему ужасу пришло облегчение.

Видимо, Верена всё же настиг сон или обморок, потому что, когда он открыл глаза в следующий раз, увидел толстые балки потолка и ощутил острый запах трав. По ушам ударили стоны и крики раненых, и он даже не сразу сообразил, что находится не в гуще битвы, а в лекарской. Рядом сидел Ардерик, его грудь охватывала широкая полоса бинтов, левая рука висела на перевязи. Он с кем-то разговаривал. Верен напряг слух и радость затопила его с головой: Ардерик говорил с Такко.

Впрочем, его слова совсем не радовали.

— Я вырос в горах, — убеждал Такко сотника, и в его тихом голосе звенела обида. — Я уверен, что тот ход вёл на юг, совсем в другую сторону. И я считал шаги. Мы были под стеной, а скорее даже под погребом или под конюшней. Дарвел не собирался вести нас к заставе, он врал! А когда я дошёл до поворота, там был тупик.

— Там мог быть потайной ход, — устало отвечал Ардерик.

— Был бы ход — была бы хоть маленькая трещина в стене, — возразил Такко. — Если бы Дарвел не считал позорным бить в спину…

Ардерик рыкнул негромко и терпеливо объяснил:

— Послушай. Я тебе верю. Но пока камнееды стоят под стенами, мы с Дарвелом на одной стороне. Некоторые люди только на пороге гибели начинают думать своей головой, и наш стражник, похоже, из таких. Вчера он выполнял мои приказы и сражался рядом со мной.