Нил Стивенсон - Интерфейс

– Вы готовы?

– Передаем на всю планету Земля, – сказал оператор.

Судья Котлярски начал читать по бумажке.

– Повторяйте за мной.

В середине клятвы Элеанор и судье пришлось повысить голос; их почти заглушал рев винтов вертолета скорой помощи, сначала севшего перед зданием, а затем, через несколько секунд, снова взлетевшего.

Мэри Кэтрин не слышала слов присяги. Она смотрела в окно, на вертолет, уносящий ее отца прочь. Единственной фразой, которую она разобрала, был первый приказ президента:

– Очистить и опечатать Ротонду.

Затем президент Ричмонд наклонилась, вытащила из сумки толстый черный конверт и вскрыла его.

Уильям Э. Коззано прибыл в Институт Огнестрельных Ранений леди Уилбердон на вертолете примерно через пятнцадцать минут после того, как пуля вошла в его тело. К этому моменту он потерял около половины запаса крови. Его перенесли прямо в операционную и доктор Корнелиус Гэри вскрыл его грудную клетку. Президент оказался в хороших руках: на службе в Заливе и в травмпунктах округа Колумбия доктор Гэри обработал больше огнестрельных ран, чем любой другой врач в Соединенных Штатах.

Прежде чем дали наркоз, Коззано произнес, обращаясь к своему сыну, Джеймсу:

– Ты теперь свободен, сынок. Иди и не греши.

Доктор Гэри бился над разорванными органами Коззано тридцать минут. Уильям Э. Коззано умер на операционном столе в 12:58, пробыв президентом всего лишь час.

Первый документ из черного конверта оказался приказом, состоящим из одной фразы и оставляющем в силе все распоряжения, отданные Коззано на инаугурационной платформе.

Президент Ричмонд перенесла временную штаб-квартиру в пресс-центр Сената, который было проще обезопасить, чем Ротонду, и который располагал всеми необходимыми средствами связи. Она затребовала подтверждение о получении распоряжений и готовности их выполнять от всех учреждений, упомянутых Коззано. Она отправила факс в оперативный центр на седьмом этаже Государственного Департамента с указанием разослать копии по всем странам. Сообщение гласило: сегодняшние беспорядки являются сугубо внутренним делом, ситуация находится под контролем, детали будут вскоре преданы огласке.

Она вызвала председателей Сената и Конгресса. Обоих тут же осмотрели врачи. Спикер Конгресса, перенесший инсульт в ноябре и лечившийся в Институте Радхакришнана в Калифорнии, был объявлен недееспособным: это заявление уже лежало в черном конверте; глава большинства в Палате принял на себя его обязанности.

Она послала сообщения всем четырем основным телекомпаниям с запросом на отправку их съемочных групп в Ротонду. Их членов тщательно обыскали и препроводили в пресс-центр Сената, где они взяли интервью у президента Ричмонд. При этомприсутствовали лидер большинства в Сенате и спикер Конгресса. Сюда же привезли самого молодого судью Верховного Суда.

Передача вышла в эфир на всех телеканалах в 14:08. Элеанор начала с официального уведомления о смерти президента Коззано.

Затем она сказала:

– Перед вами представители трех ветвей власти Соединенных Штатов. Мы собрались здесь, чтобы заверить вас в непрерывности деятельности базовых институтов правительства и ответить на вопросы журналистов, которые, будем надеяться, отражают заботы нации.

Одна из журналисток подняла руку. Элеанор кивнула ей.

– Мадам президент, – сказала ведущая. – Как вы себя сейчас чувствуете?

Кир Резерфорд Огл, закованный в наручники и запертый в грузовике ГОСПОД, ничего не знал о происходящем до 14:30, когда дверной проем внезапно превратился в слепящий прямоугольник чистейшего белого света.

В нем возник человек в черном костюме. За его спиной толпились люди в темных ветровках ФБР.

– Огл, – сказал человек в черном костюме, – вас-то я и ищу.

– Приветики. Вы кто? – спросил Огл.

– Я новый Генеральный Прокурор Соединенных Штатов, – сказал человек.

– Я тут на некоторое время выпустил из рук нить событий, – сказал Огл извиняющимся тоном.

– О. Прошу прощения. Меня зовут Мел Мейер.

Огл был совершенно потрясен и сбит с толку.

– Я думал, президент Коззано собирается назначить...

– Планы изменились. Поскольку в критический момент вас не оказалось рядом, никто не контролировал ситуацию и нам пришлось импровизировать. Я заполнил вакуум. Уж вы-то все знаете о заполнении вакуума, так, мистер Огл?

– Ну, свой вклад я внес.

– Думаю, результаты вам понравятся, – сказал Мел Мейер. Он махнул фэбээровцам. – Я приказал ФБР арестовать вас. Уверен, вы правильно поймете.

Огл ничего не понимал.

– По какому обвинению?

– В превращении лучшего друга Генерального Прокурора в безмозглого раба, – сказал Мел. – И еще по куче других обвинений, которые я подробно расписал и которые мы еще успеем обсудить. Президент Ричмонд приказала задержать вас на несколько дней, пока мы наводим порядок.

– Президент Ричмонд?

Агенты ФБР подхватили Огла под руки и выдернули из кресла, в котором он провел последние два часа. Ноги его разъехались на залитом кровью полу; его ухватили покрепче и вывели на свежий воздух. На лужайке Тафт Парка вертолет крутил вхолостую винтами.

– Я надеюсь, вы не станете пользоваться служебным положением для сведения личных счетов, – закричал Огл через плечо, когда его поволокли через Луизиана -авеню.

– О, напротив, – ответил Мейер. – Я позаботился о том, чтобы вам предоставили наиболее комфортную камеру.

– Собираетесь посадить меня с наркодилерами?!

– Вовсе нет, – сказал Мейер. – Будете сидеть с себе подобными.

– Благодарю вас за любезность, – сказал Огл.

Его погрузили в вертолет, пристегнули к сиденью; машина поднялась в воздух и полетела через Конститьюшн-авеню на небольшой высоте. Перед Оглом раскинулся живописный вид на Капитолий. Он подобрался к нему чертовски близко. И вот каким-то образом – каким именно, никто не потрудился ему объяснить – все проиграл.

Но все было хорошо. Теперь он был связан с Сетью. Сеть нуждалась в нем. Покуда все обстоит именно так, ему не о чем беспокоиться.

Вертолет направился на юг, пролетел над Юго-восточным Шоссе и Форт-Макнейр – там, где сливаются Потомак и Анакостиа. Они летели вдоль Потомака, пока не оказались к югу от Национального Аэропорта, затем плавно развернулись направо, на юго-юго-запад, миновав шпиль Масонского меморила в Александрии.

Огл дважды спрашивал, куда они направляются. Агенты ФБР или не слышали его или притворялись глухими.

Они пролетели несколько миль над пригородами северной Вирджинии вдоль трассы И-395. Слева показались широкие лужайки Форт-Белвор. Возможно, Форт-Белвор превратили во временный лагерь для политзаключенных. Не так уж и плохо, если подумать; армейские называли его кантри-клубом.