Мюррей Лейнстер - Прогулки в пятое измерение

Шумиха вокруг Гуттиэреза становилась все громче и конкретнее. Корреспонденты чуть ли не толпами полетели на самолетах в Хаондагву, и впервые за восемнадцать лет тамошнее население осмелилось сказать правду. Это было самое свирепое тоталитарное правительство в мире после Гитлера, не считая правления коммунистической партии.

Но в Хондагве никакой партии не было. Была лишь кучка бандитов, которые захватили власть и держали народ в страхе, давили его и в буквальном смысле слова обескровили.

От привезенных оттуда материалов у людей встали волосы дыбом. И стало ясно, что Гуттиэрез заключил сделку, чтобы спасти свою шкуру и награбленное, а в его багаже, защищенным дипломатической неприкосновенностью, лежали не только народные деньги, но и сбережения нацистов. Газеты тут же взвились до небес, требуя, чтобы с него сняли дипломатическую неприкосновенность и досмотрели багаж.

Затем известная фирма латиноамериканских банкиров заявила, что им была доверена крупная сумма, составляющая много миллионов долларов, для того, чтобы использовать ее на благо Хондагвы и ее населения.

Все ненадолго замолчали, затем взвыли с новой силой. Выходит, Гуттиэрез пытается откупиться частью своего награбленного, чтобы сохранить остальное?

Нью-йоркские газеты всегда славились скандальным характером, и в этом им не было равных. Тогда латиноамериканские банкиры заявили, что деньги были им переданы не самим Гутииэрезом, а комитетом хондагванских эмигрантов, которые были политическими эмигрантами и являлись самыми злейшими врагами Гуттиэреза.

И тут действительно все взорвалось. Президент Хондагвы вылез из своих апартаментов в «Уолдербильте». Администрация гостиницы услышала стрельбу, которую затеяли его охранники, и разбежалась, как кролики. Разумеется, они испугались!

Гуттиэрез хрипло ревел, что его ограбили. Он шел по коридорам отеля с револьвером в каждой руке, и, с пеной во рту, пытался найти грабителей.

Американские детективы, наконец-то поймали Гуттиэреза, который, задыхаясь, лиловый от гнева, клялся, что его багаж украли из номера, прямо под носом у охранников. Он кипел и бурлил, безостановочно ругался и был весь в пене.

Багаж его был доставлен в номер неповрежденным. Он сам проверил это. Возле него день и ночь стояли на страже по два охранника, потому что он не доверял никому. И когда обнаружилась пропажа, охрана была тут же обыскана в его присутствии.

Но из багажа исчезло все до последнего песо, что он привез с собой, и он в ярости ревел, сколько там было миллионов, но ему никто не верил до тех пор, пока не обнаружилось, что указанная им сумма полностью совпадает с той, что была передана банкам для развития Хондагвы. Латиноамериканские банкиры заявили с солидным видом, что это простое совпадение, которое они не собираются комментировать.

Гуттиэрез не успокаивался. Он был уничтожен, дискредитирован, ограблен и опозорен, но жаждал возмездия. Он требовал, чтобы полиция и ФБР нашли грабителей и передали их ему.

ФБР вежливо согласилось исследовать его багаж, и возникла другая трудность.

Гуттиэрез в ярости открыл им все чемоданы и переносной сейф! Но, исследовав их, ФБР обнаружило некоторые документы, которые Гуттиэрез явно не хотел никому демонстрировать. Разумеется, то, что в них было, уже и так стало всем очевидно, но там упоминались некоторые люди — вовсе не хондагванцы, — и из этих документов стало ясно, почему эти люди отважно пытались защитить Гуттиэреза от «клеветы в газетах». ФБР все это очень, очень заинтересовало, но к Гуттиэрезу они относились весьма вежливо.

Его оставили в номере под охраной американской полиции, для гарантии, что ему не станут досаждать. Охрана была еще и для того, чтобы он не покидал номера, ни один, ни со своими телохранителями.

А на следующий день, несмотря на стоявшую у дверей охрану, Гуттиэрез был найден мертвым. Весьма мертвым. Совершенно мертвым. Никто не слышал никакого шума, но вид Гуттиэреза был страшен, лицо его искажала гримаса суеверного ужаса. Однако, умер он не от испуга. Он был просто кем-то убит.

Все эти события заняли неделю. А на восьмой день мне позвонил Сантос. Я взял такси и помчался в его лабораторию. Там я сразу же заметил, что выражение его лица изменилось. Оно стало каким-то мягким и бесконечно спокойным. Таким спокойным, что я с удивлением взглянул на него. Сантос улыбнулся мне.

— Hola, muy mio amigo ! — бодро сказал он. — Que hay ?

Я кашлянул. Внезапно до меня дошла вся правда, и я сел на стул, чувствуя слабость в коленях.

— Вы в последнее время так много говорили по-испански, что забыли — я не знаю его. — Я помолчал. — Ну, теперь вам лучше?

Он кивнул, встревоженно наблюдая за мной.

— Нет, — мрачно сказал я, — я не собираюсь ничего сообщать полиции. Зачем это мне? Я знаю, что сделал Гуттиэрез. Но вы слишком рисковали! Вас же могли убить. Вы понимаете, что вы — единственный в мире человек, который умеет делать диамагнетики?

— И это важно? — с горечью в голосе спросил Сантос.

— Это чертовски важно! — воскликнул я. — Вы не имеете никакого права рисковать жизнью.

— Не было никакого риска, — заверил он меня. — Жена-американка одного из моих друзей сняла номер двумя этажами ниже, так что все было безопасно.

— Вы воспользовались своим изобретением, — сердито сказал я. — Вы взяли раздвижное устройство, чтобы вытащить с его помощью содержимое чемоданов и перенести их к себе в номер. Вы уничтожили пространство. На полученные деньги вы организовали фонд помощи развития Хандагвы. Жители Хондагвы станут получать прибыль с денег, принадлежавших ранее немецким нацистам…

— Это не прибыль, — сказал Сантос. — Деньги пойдут на развитие школ, медицины, на социальную помощь, о которой в моей стране давно все забыли.

Должно быть, выражение моего лица подсказало ему, что я об этом думал.

— А где-то среди его вещей оказался чистой воды компромат, — продолжал я. — А после того, как президент убедился, что воры все забрали, вы подкинули его ФБР.

— Естественно, — спокойно ответил мне Сантос. — Все должны получить по заслугам. Я не люблю негодяев.

— Выходит, вы боретесь с ними при помощи суперворовской техники?

Я ничего не сказал об убийстве Гуттиэреза. Это было не мое дело. Но я понял, почему на его мертвом лице застыло выражение такого суеверного ужаса. Он видел, как прямо из воздуха появились лица людей, каких он когда-то оскорбил и кого давно считал мертвыми. И они что-то сказали ему, прежде, чем он умер.

— Вы использовали суперворовскую технику, — с горечью повторил я. — Вы рискнули самой ценной жизнью в мире — своей жизнью!