Олег Аркадьев - Фактор Одиночества [СИ]

«Между прочим, саблезубые тигры вымерли от голода! — проинформировало Альтер Эго, разворачивая очередной леденец.

Они собаки. Лошади эти, — Танька с интересом разглядывала странных животных. — Почему от голода? — с подозрением покосилась на себя.

Посмотри на его морду и поймешь: с такими зубами есть он может только из ложечки.

Нет.

Что — „нет“?

Не только. Еще из соски можно.

Ага, или через трубочку, — леденец устроился за щечкой.»

— Обычных мулов нет, что ли? — поинтересовалась у проводника.

— Дальше только их ноги выдерживают. Недалеко, но по ядовитой траве иначе не переберешься, все живое враз дохнет. Только эти вот… — мужчина осторожно подошел к притихшим гигантам и ласково потрепал каждого по клыкастой морде. Прищуренные от страха глаза «скакунов» подсказали, что доброта проводника обманывает только приезжих.

— Милые лошадки, ничего не скажешь. Они кого едят, интересно? — Танька одним движением подтянула ремень автомата и, перевернув «рожком наоборот», надежно зафиксировала на одном плече.

Показала Лютому, что лучше оставаться на месте, а сама спокойно подошла к необычному зверью. В ее сторону с надеждой распахнулись добрые карие гляделки «транспортных средств».

«Это чего вас так колбасит, а? — думала про себя девочка.

Это от той самой ядовитой травки, — Второе Я пояснило очевидное.

Убить мало этого гада! — она стала гладить жесткую густую шерсть милых монстров, нашептывая вслух ласковые слова успокоения.

Ты его унизила, здесь это хуже смерти. Он собирается с тобой расправиться поближе к лагерю. Смотри в оба! — предупредило Альтер Эго.

Это ты мне? — серьезно удивилась Синеглазая Смерть.»

— Ты что там мямлишь? — оторопело глядя на потянувшиеся к Таньке жуткие морды, насторожился проводник.

— Рассказываю им, что сделаю из твоей шкуры, пока ты еще будешь жив, сволочь, — мило улыбнулась «мустангам» добрая девочка. — Проверь подпруги, рюкзак я сама приторочу, — все еще не глядя на проводника, распоряжалась Танька.

— Дамских седел у нас нет, — попытался съязвить в ответ. — А детских — и подавно!

— Тебя кто придумал, урод? — непонятно осадила потуги провожатого Танечка. — Узнаю — прибью гада, — добавила уже тише.

— Автомат отдай, — надежда никак не покидала запуганного. — Сразу за травой мутанты попрут, чем отбиваться буду?

— Не ной, а то скормлю лошадкам. Чем они питаются, кроме травы? — Танька незаметно перепроверила все ремни: передняя подпруга оказалась-таки специально ослабленной. Исправив «упущение» и безуспешно попытавшись укоротить стремена, прикрепила к вьючной раме позади седла чудом разделившийся надвое рюкзак и мгновенно влетела в удобное австралийское седло.

— Чем-чем? Человечиной, понятное дело. Ну и друг дружкой иногда, и другими порождениями, — запрыгивая на своего «жеребца», недовольно пробурчал проводник. — Здесь все мутанты людишками питаются, — он мечтательно улыбнулся и тронул сапогами бока скотинки.

— А ты, значит, вместе с ними пируешь? — прочла сознание мужчины Танька. — Лют, иди сюда, — похлопала по передней луке, одновременно вставляя автомат в боковое крепление на задней приструге.

«Тебя подстраховать? — забеспокоилась о запрыгнувшем защитнике.»

«С какого перепуга? Я когтями… — не успел додумать Лютый.»

Танька для надежности притянула поближе к себе серого хищника и крепко обняла одной рукой.

«Блин, к концу переезда я только в шпагате сидеть смогу, — недовольно поерзав промокшими штанами на сиденье, синеглазая подобрала поводья и, чуть сжав шенкели, легко тронулась следом за проводником.

К концу переезда нам не до того будет, — вытирало ручки от сладкого Второе Я.

Это чего это?

Нам бы этого бедолагу целым до лагеря довезти…

Вот еще! Скормим кому-нибудь по дороге.

Скормим, скормим. Только на виду у всех, в воспитательных целях, — посоветовало хитрое подсознание.»

Ядовитая трава оказалась простой газонной травкой. Совсем не интересной, зато усеянной множеством разнообразных скелетов. Останки — среди которых Танька заметила семиногие, с человеческим черепом, крылатые, шарообразные и даже продолжающие бесцельно двигаться в неизвестном направлении — в основном, устилали пространство ближе к внутреннему краю этой смертельной полосы, окружавшей главную часть зоны эмоциональных аномалий от остальной реальности.

«Лошадки» брели неспешно, на удивление легко переставляя свои огромные и с виду неуклюжие лапы. За полосой травы мутанты, монстры или просто местные хищники попадались не часто. Иногда страшилища высовывались из густых кустов, выглядывали из-за деревьев, сверкали глазами из больших и маленьких нор, но близко к саблезубому транспорту подходить опасались.

Внутри ядовитого кольца, защищающего внешний мир от нашествия тварей, мутировавших под неизвестным воздействием, светило солнце. Дождя здесь не было уже давно, и, как поняла Танька, случался он не часто. Мягкий конец лета — вечная погода в придуманной поклонниками игры C.H.A.S.E.R. [4] Chaser — в переводе с английского — преследователь. Читается «чейса», но в народе прижилось как «чейсер». фантазии — было чудесной порой! Захотелось спрыгнуть на землю, пройтись здешним подлеском, трогая рукой чешуйчатую кожу искореженных непонятной силой деревьев, полежать на белой луговой травке, насобирать маленький букетик необычных летающих цветов, гнездившихся у текущего задом наперед ручья…

— Ты дура, что не дала лошадям травки поесть, — после долгого молчания решился подать голос проводник. — Теперь их придется убить, а это убыток. С тебя еще…

— Умолкни, живодер. Они от этой травы дуреют и всего боятся, — нежно погладила холку своей терракотовой. В ответ на ласку, тварь слегка кивнула огромным рогом.

Ближе к лагерю появились протоптанные тропинки, остатки дорог, развалины строений. Разная техника, брошенная где попало, иногда выглядела загадочно. А вот обещанного нападения мутантов Танька так и не получила, лишь издали рассматривала непознанную, склонную постоянно меняться фантазию, и продолжала мечтать о прогулке по этим диким местам.

Лагерь располагался в здании небольшого вокзала. Окна, естественно, были заколочены ржавыми жестяными листами, тяжелые металлические двери — наглухо закрыты. Вокруг было на удивление чисто. Хорошо сохранившиеся тротуары и даже газоны только усиливали желание размять ноги. Отшлифованная легким ветром, тишина разбавлялась лишь редким возгласом парящих в небесах черных листьев.